Телега

К новым шумам привыкли давно уже сосны: Звон бидонов на велосипеде, Гул вагонов и смех в «Москвиче» иль в «Победе», Но внезапно — скрипучее эхо трагедий, Этот эллинский грохот колесный.

На заре нашей жизни такие ж телеги Так же пахли туманом и сеном И не знали о чувстве травы сокровенном, Деревенские, царские, с грузом военным, — Унижали цветы и побеги…

Удивление сосен пред шумом тележным И во мне, очевидно, проснулось, И душа среди листьев зеленых очнулась, И вернулась к прошедшему, и содрогнулась Содроганием горьким и нежным.

Все, что сделал хорошего, стал вспоминать я, — Оказалось, хорошего мало, А дурное росло и к траве прижимало, И у листьев найти я пытался начало Терпеливого жизнеприятья.

Почему, я подумал, всегда безоружна Многоликая клейкая мякоть, А со мною поет и печалится дружно, Почему мне так нужно, так радостно нужно, Так позорно не хочется плакать?

1968