Когда же наскучат дерзания мне (Седьмая ли блажь, материк ли седьмой), — Поеду домой, Посижу в чайхане, Подумаю.
Подумаю я о свободе, Ещё о пустой маете, Чайханщик же чая щепоти Подсыплет в раздумия те. Глубокая влага седьмой пиалы Сквозь поры пройдёт и со лба воспарится. Как тихо! Как лица светлы! Но тут я замечу: хохлатая птица Глядит на меня из-под пыльной полы, И гладит коричневый палец По темени птицу. Она Внимательно, тягостно пялит Свой глаз на меня. Тишина.
Ах, тень от листвы, да от пруда прохлада, Да носик лужёный плюёт кипятком. — Я — кто? Я прохожий. Я песню тайком Занёс в чайхану под полою халата, И песня, как перепел, зла и хохлата — На темени перья торчком. Мой пристальный, мой бедана 1), Моя белобровая злоба, Не рвись из-под пальцев! Мы оба Подумаем. Тишь. Тишина. Ещё посидим в тишине, Ещё поглядим в чайхане На важные влажные лица — Не лица, а лики. И блики, Как пестринки, пятна пера. Ещё не пора, моя птица, Ещё не пора.
1967