Ковчега нашего плавучесть Лишь небу ведома, друзья, И потому за вашу участь Не поручусь, пожалуй, я. Удастся ль нам над чёрной бездной Достичь сухого очага Иль, как железка-кочерга, Пойдёт на дно ковчег любезный, — Не знаю я. Но — в добрый час, Входите, место есть для вас.
Вползай, улита. Муравей, Вноси свою хвоинку смело. А ты, медведь, не стой без дела, Ты муравья поздоровей. Вели супруге, чтоб шакала Сюда на борт не пропускала, А сам набей семян из шишек, Лохань со щуками тащи, А также травы да хвощи, Всё это, право, не излишек.
Потоп! Когда бы знать заране, Мы впрок собрались бы давно. А что, не взять ли нам герани, Чтоб в доме ставить на окно, Когда на склонах Арарата Наладим свой начальный быт И скажет кто-нибудь: забыт Цветок, и нету аромата… Глядишь — герани тут как тут. Стоят по окнам и цветут.
Добро пожаловать, печник, На борт дощатого эсминца! Располагайся — потеснимся, Чай, собрались не на пикник. Входите, труд и ремесло — И серп, и молот, и лекало! Следите только, чтоб шакала Случайно к нам не занесло. Шакал с личиною людской По виду малый городской.
Своих от этих отличим, Отсеем лица от личин И, уличив, погоним вон, А сами — в путь по воле волн, А сами — в странствия лихие, В потоп, сквозь ливня черноту. Свои бы были на борту, А там — бушуй, реви, стихия.
1969