Ночами такая стоит тишина, стеклянная, хрупкая, ломкая. Очерчена радужным кругом луна, и поле дымится поземкою.
Ночами такое молчанье кругом, что слово доносится всякое, и скрипы калиток, и как за бугром у проруби ведрами звякают.
Послушать, и кажется: где-то звучит железная разноголосица. А это все сердце стучит и стучит — незрячее сердце колотится.
Тропинка ныряет в пыли голубой, в глухом полыхании месяца. Пойти по тропинке — и можно с тобой, наверное, где-нибудь встретиться.
Там далёко,
за холмами синими,
за угрюмой северной рекой,
ты зачем зовешь меня по имени?
Ты откуда взялся?
...
За водой мерцает серебристо
поле в редком и сухом снегу.
Спит, чернея, маленькая пристань,
ни живой души на берегу.
Пересвистываясь с ветром шалым,
...
Просто синей краской на бумаге
неразборчивых значков ряды,
а как будто бы глоток из фляги
умирающему без воды.
Почему без миллионов можно?
...
Сияет небо снежными горами,
громадами округлых ярких туч.
Здесь тишина торжественна, как в храме,
здесь в вышине дымится тонкий луч.
Здесь теплят ели розовые свечи
...
Глаза твои хмурятся,
горькие, мрачные,
тянется, курится
зелье табачное,
слоятся волокна
...
