Темна и громадна, грозна и могуча Пол небу несется тяжелая туча. Порывистый ветер ей кудри клубит, Врывается в грудь ей и, полный усилья, Приняв ее тяжесть на смелые крылья, Ее по пространству воздушному мчит.
Ничто не смущает разгульного хода; Кругом беспредельный простор и свобода; Вселенная вся с высоты ей видна; Пред нею открыты лазурные бездны, Сады херувимов и таинства звездны — И что же? — Взгляните на тучу: черна,
Сурова, угрюма, — с нахмуренным ликом, На мир она смотрит в молчании диком, И грустно, и душно ей в небе родном, И вид ее гневный исполнен угрозы; В свинцовых глазах ее сомкнуты слезы; Меж ребрами пламя, под мышцами гром.
Скитальца — поэта удел ей назначен: Высок ее путь, и свободен, и мрачен; До срочной минуты все стихло кругом, Но вдруг — встрепенулись дозревшие силы: Браздами просекли огнистые жилы, И в крупных аккордах рассыпался гром.
И после уснувшей, утихнувшей бури Живее сияние бездонной лазури, Свежее дубравы зеленая сень, Душистей дыханье и роз и ясминов; — И радугу пышно с плеча перекинув, Нагнулся на запад ликующий день. А туча, изринув и громы и пламя, Уходит в лоскутьях, как ветхое знамя, Как эти святые хоругви войны, Измятые в схватке последнего боя, Как честное рубище мужа — героя — Изгнанника светлой родной стороны.
И вот, остальные разрешаясь ударом, Подъемлется туча редеющим паром, Прозрачна, чуть зрима для слабых очей, И к небу прильнув золотистым туманом, Она исчезает в отливе багряном При матовом свете закатных лучей.
1839