Помню — господи, прости! Как давно все было!- Парень лет пяти-шести, Я попал под мыло.
Мать с утра меня скребла, Плача втихомолку, А под вечер повела «К господам на елку».
По снежку на черный ход Пробрались искусно. В теплой кухне у господ Пахнет очень вкусно.
Тетка Фекла у плиты На хозяев злится: «Дали к празднику, скоты, Три аршина ситца!
Обносилась, что мешок: Ни к гостям, ни к храму. Груне дали фартушок — Не прикроешь сраму!»
Груня фыркнула в ладонь, Фартушком тряхнула. «Ну и девка же: огонь!- Тетушка вздохнула.-
Все гульба нейдет с ума — Нагуляет лихо! Ой, никак, идет „сама“!» В кухне стало тихо.
Мать рукою провела У меня под носом. В кухню барыня вошла,- К матери с вопросом:
«Здравствуй, Катя! Ты — с сынком? Муж, чай, рад получке?» В спину мать меня пинком: «Приложися к ручке!»
Сзади шум. Бегут, кричат: «В кухне — мужичонок!» Эвон сколько их, барчат: Мальчиков, девчонок!
«Позовем его за стол!» «Что ты, что ты, Пепка!» Я за материн подол Уцепился крепко.
Запросившися домой, Задал реву сразу. «Дём, нишкни! Дурак прямой, То ль попорчен сглазу».
Кто-то тут успел принесть, Пряник и игрушку: «Это пряник. Можно есть». «На, бери хлопушку».
«Вот — растите дикарей: Не проронит слова!.. Дети, в залу! Марш скорей!» В кухне тихо снова.
Фекла злится: «Каково? Дали тож… гостинца!.. На мальца глядят как: во! Словно из зверинца!»
Груня шепчет: «Дём, а Дём! Напечем-наварим, Завтра с Феклой — жди — придем. То-то уж задарим!»
Попрощались и — домой. Дома — пахнет водкой. Два отца — чужой и мой — Пьют за загородкой.
Спать мешает до утра Пьяное соседство. .........… Незабвенная пора, Золотое детство!
Январь 1918