В душах есть все

1 В душах есть все, что есть в небе, и много иного. В этой душе создалось первозданное Слово! Где, как не в ней, Замыслы встали безмерною тучей, Нежность возникла усладой певучей, Совесть, светильник опасный и жгучий, Вспышки и блески различных огней, — Где, как не в ней, Бури проносятся мысли могучей! Небо не там, В этих кошмарных глубинах пространства, Где создаю я и снова создам Звезды, одетые блеском убранства, Вечно идущих по тем же путям, — Пламенный знак моего постоянства. Небо в душевной моей глубине, Там, далеко, еле зримо, на дне Дивно и жутко уйти в запредельность, Страшно мне в пропасть души заглянуть, Страшно — в своей глубине утонуть. Все в ней слилось в бесконечную цельность, Только душе я молитвы пою, Только одну я люблю беспредельность, Душу мою! 2 Но дикий ужас преступления, Но искаженные черты, — И это все твои видения, И это — новый — страшный — ты? В тебе рождается величие, Ты можешь бурями греметь, Из бледной бездны безразличия Извлечь и золото и медь. Зачем же ты взметаешь пыльное, Мутишь свою же глубину? Зачем ты любишь все могильное, И всюду сеешь смерть одну? И в равнодушии надменности, Свой дух безмерно возлюбя, Ты создаешь оковы пленности: Мечту — рабу самой себя? Ты — блеск, ты — гений бесконечности, В тебе вся пышность бытия. Но знак твой, страшный символ Вечности — Кольцеобразная змея! Зачем чудовище — над бездною, И зверь в лесу, и дикий вой? Зачем миры, с их славой звездною, Несутся в пляске гробовой? 3 Мир должен быть оправдан весь, Чтобы можно было жить! Душою там, я сердцем — здесь. А сердце как смирить? Я узел должен видеть весь. Но как распутать нить? Едва в лесу я сделал шаг, — Раздавлен муравей. Я в мире всем невольный враг, Всей жизнею своей, И не могу не быть, — никак, Вплоть до исхода дней. Мое неделанье для всех Покажется больным. Проникновенный тихий смех Развеется как дым. А буду смел, — замучу тех, Кому я был родным. Пустынной полночью зимы Я слышу вой волков, Среди могильной душной тьмы Хрипенье стариков, Гнилые хохота чумы, Кровавый бой врагов. — Забытый раненый солдат, И стая хищных птиц, Отца косой на сына взгляд, Развратный гул столиц, Толпы глупцов, безумный ряд Животно-мерзких лиц. — И что же? Я ли создал их? Или они меня? Поэт ли я, сложивший стих, Или побег от пня? Кто демон низостей моих И моего огня? От этих тигровых страстей, Змеиных чувств и дум, — Как стук кладбищенских костей В душе зловещий шум, — И я бегу, бегу людей, Среди людей — самум.