К скамье у мраморной цистерны Я направлял свой шаг неверный, Но не дошел, но изнемог И вдалеке упал на мох.
Там у бассейна в перебранке Стояли стройные гречанки, Я к ним взывал; мой стон для них Был слишком чужд и слишком тих.
Вот боль затихла в свежей ране… Но целый ад пылал в гортани! Святыней для меня тогда Была б студеная вода!
Я встать пытался, но напрасно. Стонал, — все было безучастно… И мне пригрезилось в бреду, Что я в магическом саду.
Цветут каштаны, манят розы, Порхают светлые стрекозы, Над яркой роскошью куртин Бесстрастно дышит бальзамин.
И, все ж, нигде воды ни капли! Фонтаны смолкли и иссякли, И, русла обнажив свои, Пленяют камнями ручьи.
Я, мучим жаждой беспощадной, К ручьям, ключам бросаюсь жадно, Хватаю камни, изнемог — И вновь упал на мягкий мох.
Что мне до всех великолепий! Волшебный сад — жесточе степи! Воды! воды! — и тщетный стон Холодным эхо повторен.