Не по-африкански, не по-русски… Нынче август по-октябрьски лют. На меня поглядывает грустно Шерстяной египетский верблюд. Я ему сказал в Александрии, Там, где тени желтые резки: — Дочка у меня. Наговори ей Все, что знаешь, про свои пески.- Мы с ним плыли через Фамагусту, Заходя в Бейрут, в Пирей, в Стамбул, Впитывая белизну искусства, Черный средиземноморский гул. … Я не знал тогда, что дома пусто — Только стол, тахта, рабочий стул. Свечи обгоревшие погасли. Дочку увезли, отдали в ясли. И верблюд мой скучен и сутул. За окном ни солнца, ни лазури. Где небес египетская синь? … А давай, верблюд, камин раскурим, Распахнем окно навстречу бурям, Впустим ветер трех твоих пустынь… Мир мой для тебя еще неведом, Мой заморский шерстяной верблюд. Пусть песок засыплет наши беды, Пусть их белые снега зальют.
1973