Водой наполненные горсти Ко рту спешили поднести — Впрок пили воду черногорцы И жили впрок — до тридцати.
А умирать почетно было Средь пуль и матовых клинков, И уносить с собой в могилу Двух-трех врагов, двух-трех врагов.
Пока курок в ружье не стерся, Стреляли с седел, и с колен,- И в плен не брали черногорца — Он просто не сдавался в плен.
А им прожить хотелось до ста, До жизни жадным, — век с лихвой,- В краю, где гор и неба вдосталь, И моря тоже — с головой:
Шесть сотен тысяч равных порций Воды живой в одной горсти… Но проживали черногорцы Свой долгий век — до тридцати.
И жены их водой помянут, И прячут их детей в горах До той поры, пока не станут Держать оружие в руках.
Беззвучно надевали траур, И заливали очаги, И молча лили слезы в траву, Чтоб не услышали враги.
Чернели женщины от горя, Как плодородная земля,- За ними вслед чернели горы, Себя огнем испепеля.
То было истинное мщенье — Бессмысленно себя не жгут: Людей и гор самосожженье — Как несогласие и бунт.
И пять веков,- как божьи кары, Как мести сына за отца,- Пылали горные пожары И черногорские сердца.
Цари менялись, царедворцы, Но смерть в бою — всегда в чести, — Не уважали черногорцы Проживших больше тридцати.
Мне одного рожденья мало — Расти бы мне из двух корней… Жаль, Черногория не стала Второю родиной моей.
1974