Встала заря над прорубью, Золотая, литая зима. Выпускаю за голубем голубя, Пока не настала тьма.
Словно от темной печени, Отрываю кусок за куском. Последний гость, отмеченный, Покидает златоверхий дом.
Лети! Свободен! Не хотел, А без хотенья нет победы. Но не решат и звездоведы, Какой полету дан предел.
Лети! На девичьем окне Клевать остатки каши пшенной, Но, прирученный и влюбленный, Ты не забудешь обо мне.
Приснится вновь простор высот, Падучие, льдяные реки. И, как беременный, навеки Носить ты будешь горький сот.
Дымное пламя затопило слова. Эта страда мне страшна и нова.
Горесть и радость, смех, испуг… Голубь смертельный, огненный друг.
Лейся, вар! Шуми, пожар! Дыбись, конь! Крести, огонь! Грянь, гром! Рушь дом! Санок бег Растопит снег! Зацветут, Зацветут — Там и тут Щедрые капли Алой горячей крови.
И крещеные помертвелые глаза Видят:
Купол отверст, синь и глубок. Недвижно висит Крещенский голубок.
Январь 1923