Ветер широкий, рей. Сети высоких рей, Горизонты зеленых морей, Расплав заревых янтарей, — Всем наивно богаты, Щурясь зорко, Сероватые глаза, Словно приклеенные у стены средь плакатов: «Тайны Нью-Йорка» И «Mamzelle Zaza». Шотландский юнга Тристана Плачет хроматическими нотами, А рейд, рейд рано Разукрашен разноцветными ботами! Помните, май был бешен, Балконы с дамами почти по-крымски грубы, Темный сок сладких черешен Окрашивал ваши губы, И думалось: кто-то, кто-то В этом городе будет повешен. Теперь такая же погода, И вы еще моложе и краше, Но где желание наше? Хоть бы свисток парохода, Хоть бы ветром подуло, Зарябив засосную лужу. Все туже, все туже Серым узлом затянуло… Неужели эти глаза — мимоходом, Только обман плаката? Неужели навсегда далека ты, Былая, золотая свобода? Неужели якорь песком засосало, И вечно будем сидеть в пустом Петрограде, Читать каждый день новые декреты, Ждать, кк старые девы (Бедные узники!), Когда придут то белогвардейцы, то союзники, То Сибирский адмирал Колчак. Неужели так? Дни веселые, где вы? Милая жизнь, где ты? Ветер, широко взрей! Хоть на миг, хоть раз, Кк этот взгляд прохожих, Морских, беловатых глаз!
1919