Запечных потемок чурается день, Они сторожат наговорный кистень,- Зарыл его прадед-повольник в углу, Приставя дозором монашенку-мглу.
И теплится сказка. Избе лет за двести, А всё не дождется от витязя вести. Монашка прядет паутины кудель, Смежает зеницы небесная бель.
Изба засыпает. С узорной божницы Взирают Микола и сестры Седмицы, На матице ожила карлиц гурьба, Топтыгин с козой — избяная резьба.
Глядь, в горенке стол самобранкой накрыт На лавке разбойника дочка сидит, На ней пятишовка, из гривен блесня, Сама же понурей осеннего дня.
Ткачиха-метель напевает в окно: «На саван повольнику ткися, рядно, Лежит он в логу, окровавлен чекмень, Не выведал ворог про чудо-кистень!»
Колотится сердце… Лесная изба Глядится в столетья, темна, как судьба, И пестун былин, разоспавшийся дед, Спросонок бормочет про тутошний свет.
1913