Есть вершины, где нету боле Ни британца, ни иудея. Выше — нету и человека: Только Божье дитя высот. Но в судьбе сверхнародов — то ли Бдит могущественная идея, То ль в подъеме к Эдему — веха Каждый царственный сверхнарод.
И над каждым — протуберанцы Безгреховным цветут весельем, Ослепительнейшей короной, Осеняющей всю страну: Они в солнечном дышат танце, Они манят из подземелий, Они кличут к себе на склоны В осиянную вышину.
Там достигшие высветленья Строют город неповторимый, За любовь ли свою, за то ли, Что оправданы до конца. И в ночи нам — как откровенье Слово радужное — затомис, Что и здесь, и в благой Готимне Рвется песнею с уст гонца.
Знают странники по дорогам, Что из смерти многострадальной Вступит каждый во град эфирный, Искус творчества завершив. От затомисов по отрогам Льется благовест — дальний-дальний, И сравнимы лишь с горным фирном Облачения тех вершин.
Сквозь художество и самадхи, Сквозь наитье и вдохновенье И брамины, и трубадуры Прозревали в высоты те, И нездешним нектаром сладки До сих пор нам их предваренья, Лотос каждой метакультуры В их божественной красоте.
1958