Кто в трамвае, как акула, Отвратительно зевает? То зевает друг-читатель Над скучнейшею газетой.
Он жует ее в трамвае, Дома, в бане и на службе, В ресторанах и в экспрессе, И в отдельном кабинете.
Каждый день с утра он знает, С кем обедал Франц-Иосиф И какую глупость в Думе Толстый Бобринский сморозил…
Каждый день, впиваясь в строчки, Он глупеет и умнеет: Если автор глуп — глупеет, Если умница — умнеет.
Но порою друг-читатель Головой мотает злобно И ругает, как извозчик, Современные газеты.
«К черту! То ли дело Запад И испанские газеты...» (Кстати — он силен в испанском, Как испанская корова).
Друг-читатель! Не ругайся, Вынь-ка зеркальце складное. Видишь — в нем зловеще меркнет Кто-то хмурый и безликий?
Кто-то хмурый и безликий, Не испанец, о, нисколько, Но скорее бык испанский, Обреченный на закланье.
Прочитай: в глазах-гляделках Много ль мыслей, смеха, сердца? Не брани же, друг-читатель, Современные газеты…
1908