Живут на улице Песчаной два человека дорогих. Я не о них. Я о печальной неведомой собаке их.
Эта японская порода ей так расставила зрачки, что даже страшно у порога — как их раздумья глубоки.
То добрый пес. Но, замирая и победительно сопя, надменным взглядом самурая он сможет защитить себя.
Однажды просто так, без дела одна пришла я в этот дом, и на диване я сидела, и говорила я с трудом.
Уставив глаз свой самоцветный, всё различавший в тишине, пёс умудренный семилетний сидел и думал обо мне.
И голова его мигала. Он горестный был и седой, как бы поверженный микадо, усталый и немолодой.
Зовется Тошкой пёс. Ах, Тошка, ты понимаешь всё. Ответь, что так мне совестно и тошно сидеть и на тебя глядеть?
Всё тонкий нюх твой различает, угадывает наперед. Скажи мне, что нас разлучает и всё ж расстаться не дает?
1958