Морозит. Снег хрустит. Туманы над полями. Из хижин ранний дым разносится клубами В янтарном зареве пылающих небес. В раздумии глядит на обнаженный лес, На домы, крытые ковром младого снега, На зеркало реки, застынувшей у брега, Светила дневного кровавое ядро. Отливом пурпурным блестит снегов сребро; Иглистым инеем, как будто пухом белым, Унизана кора по ветвям помертвелым. Люблю я сквозь стекла блистательный узор Картиной новою увеселять свой взор; Люблю в тиши смотреть, как раннею порою Деревня весело встречается с зимою: Там по льду гладкому и скользкому реки Свистят и искрятся визгливые коньки; На лыжах зверолов спешит к лесам дремучим; Там в хижине рыбак пред пламенем трескучим Сухого хвороста худую сеть чинит, И сладостно ему воспомнить прежний быт, Взирая на стекло окованной пучины,- Про зори утренни и клики лебедины, Про бури ярые и волн мятежный взрыв, И свой хранительный под ивами залив, И про счастливый лов в часы безмолвной ночи, Когда лишь месяца задумчивые очи Проглянут, озлатят пучины спящей гладь И светят рыбаку свой невод подымать.
1839, Санкт-Петербург