Идут белые снеги, как по нитке скользя… Жить и жить бы на свете, но, наверно, нельзя.
Чьи-то души бесследно, растворяясь вдали, словно белые снеги, идут в небо с земли.
Идут белые снеги… И я тоже уйду. Не печалюсь о смерти и бессмертья не жду.
я не верую в чудо, я не снег, не звезда, и я больше не буду никогда, никогда.
И я думаю, грешный, ну, а кем же я был, что я в жизни поспешной больше жизни любил?
А любил я Россию всею кровью, хребтом — ее реки в разливе и когда подо льдом,
дух ее пятистенок, дух ее сосняков, ее Пушкина, Стеньку и ее стариков.
Если было несладко, я не шибко тужил. Пусть я прожил нескладно, для России я жил.
И надеждою маюсь, (полный тайных тревог) что хоть малую малость я России помог.
Пусть она позабудет, про меня без труда, только пусть она будет, навсегда, навсегда.
Идут белые снеги, как во все времена, как при Пушкине, Стеньке и как после меня,
Идут снеги большие, аж до боли светлы, и мои, и чужие заметая следы.
Быть бессмертным не в силе, но надежда моя: если будет Россия, значит, буду и я.
1965