Когда порой влюбляется поэт, Он в рамки общих мерок не вмещается, Не потому, что он избранник, нет, А потому, что в золото и свет Душа его тогда переплавляется!
Кто были те, кто волновал поэта? Как пролетали ночи их и дни? Не в этом суть, да и не важно это. Все дело в том, что вызвали они!
Пускай горды, хитры или жеманны, Он не был зря, сладчайший этот плен. Вот две души, две женщины, две Анны, Две красоты — Оленина и Керн.
Одна строга и холодно-небрежна. Отказ в руке. И судьбы разошлись. Но он страдал, и строки родились: «Я вас любил безмолвно, безнадежно».
Была другая легкой, как лоза, И жажда, и хмельное утоленье! Он счастлив был. И вспыхнула гроза Любви: «Я помню чудное мгновенье»!
Две Анны. Два отбушевавших лета. Что нам сейчас их святость иль грехи?! И все-таки спасибо им за это Святое вдохновение поэта, За пламя, воплощенное в стихи!
На всей планете и во все века Поэты тосковали и любили. И сколько раз прекрасная рука И ветер счастья даже вполглотка Их к песенным вершинам возносили!
А если песни были не о них, А о мечтах или родном приволье, То все равно в них каждый звук и стих Дышали этим счастьем или болью.
Ведь если вдруг бесстрастна голова, Где взять поэту буревые силы? И как найти звенящие слова, Коль спит душа и сердце отлюбило?!
И к черту разговоры про грехи. Тут речь о вспышках праздничного света. Да здравствуют влюбленные поэты! Да здравствуют прекрасные стихи!