«Не чета домашним кискам, Я в гостиных не мурлычу — Летней ночью за трубой Как хочу соседей кличу.
По ночам, когда в прохладе Я дружков сзываю милых, Бродит все во мне, и я He запеть, уже, не в силах».
Тут она завыла, скалясь, И на зов своей подруги Потекли, фырча-урча, Женихи со всей округи.
Женихи со всей округи, Подвывая все сильнее, Дружно ластятся к Мими, От желанья сатанея.
Это вам не музыканты, Что готовы ради злата Осквернить обитель муз, — Для котов искусство свято.
Никакие инструменты Не нужны котам, бесспорно, — Что ни брюхо, то тимпан, Что ни горло, то валторна.
Эти фуги не под силу Ни одной на свете меццо; Так творил, пожалуй, Бах Или Гвидо из Ареццо.
Столь внушительным аккордам Позавидует Бетховен, Берлиоз в своих каприччо Не настолько полнокровен.
Это верх самозабвенья, Дивных гамм поток могучий, — Меркнут звезды в небесах От неистовых созвучий.
Так урчат, они согласно, Так фырчат самозабвенно, Что — за тучу в тот же миг Устремляется Селена.
И одна лишь Филомела, Местной сцены примадонна, От певцов воротит нос, Их браня бесцеремонно.
Но не молкнет хор кошачий, Всем завистницам на горе, И под утро шлет привет Розовеющей Авроре.