Над обомлевшей степью свистят перепела. Как угли в теплом пепле, я память берегла. Гора арбузов спелых. Поваленный плетень… Меня, как солнце, грела отца большая тень. Гнедой, ты головою упрямо не мотай!.. За темною горою есть детства яркий край. Ты знаешь, в этом крае — открытое окно! Там красками играет льняное полотно. Там красные плакаты. Там красный месяц май. Там в галстуках ребята наполнили трамвай. Гнедой, не дергай вожжи!.. Когда наступит ночь, там спать отец уложит под «Варшавянку» дочь. И скрипнут под руками арбузы весом в пуд. И красными кругами знамена поплывут. Теперь уже недолго. Арбузы разгружу, в траву ночную волглую ладони погружу и, эту морду умную щекою приласкав, под ноги брошу шумную охапку душных трав. За черным-черным небом есть красная страна. Там наполняют хлебом кошелки дополна. Там земли без ограды и без замков сердца. Туда последним взглядом глядят глаза отца. Я знаю жизнь без страха, команду: «Становись!» — и красная рубаха из-за решетки ввысь. И громы барабанов. И демонстрантов бьют… Отцовских глаз каштаны на мостовой плывут. О тех, кто шел под пули, ты память сохрани! Гляди, уже мигнули со станции огни. Эй, не скули, дворняга! Гуди в степи, завод! ................ Отец под красным флагом в бессмертие идет.
1957