Милый мой, пусть хозяйки думают о зиме, Ну а мне ни к чему, когда — вот здесь и сейчас Все травинки, листочки и ряска, жизнью сочась, — На зелёные буквы похожи в синем письме. Может быть, из Одессы тебе, а мне из Баку Есть привет, как бывало… И хоть за нами — Москва, Мы грустим. А трава выводит «ква-ква», Мы грустим. А листва выводит «ку-ку». Да, империя откуковала, и там, где мы Родились, совершенно другие страны уже, — Это мне не строкой, а осокою — по душе, Это мне не оскомина от незрелой хурмы. Там уже не цветёт на каштанах русская речь, И по-русски уже не говорит инжир… Некрасиво грустить, что распался имперский мир, Но и чувством распада немыслимо пренебречь. Так что кстати пришлись о запасе к зиме слова, — И тоску мою твой усекает душевный нерв, Прежде чем затоскую… Не бойся — распада червь Не коснётся меня — пока с тобой и жива. Гул волны черноморской — в раковинах ушей У тебя, а в моих — каспийской волны прибой, Но печальную оду заканчиваю мольбой: Хорошей, земля, из последних сил хорошей!
10 мая 2001