«Ты совсем, ты совсем снеговая, Как ты странно и страшно бледна! Почему ты дрожишь, подавая Мне стакан золотого вина?»
Отвернулась печальной и гибкой… Что я знаю, то знаю давно, Но я выпью, и выпью с улыбкой Все налитое ею вино.
А потом, когда свечи потушат И кошмары придут на постель, Те кошмары, что медленно душат, Я смертельный почувствую хмель…
И приду к ней, скажу: «Дорогая, Видел я удивительный сон. Ах, мне снилась равнина без края И совсем золотой небосклон.
Знай, я больше не буду жестоким, Будь счастливой, с кем хочешь, хоть с ним, Я уеду далеким, далеким, Я не буду печальным и злым.
Мне из рая, прохладного рая, Видны белые отсветы дня… И мне сладко — не плачь, дорогая,— Знать, что ты отравила меня».
1911