Читать стихи для детей Валентина Дмитриевича Берестова
Весеннее утро, а я, как влюблённый,
Стою у калитки и жду почтальона.
Я в луже весенней и в зимнем пальто
Стою, хоть мне писем не пишет никто.
Зато я – читатель, прилежный и пылкий,
Давнишний подписчик «Чижа» и «Мурзилки»,
Что письма? Они только взрослым нужны,
На них только яркие марки важны.
Их пишут солидные дяди и тёти,
Стихов и рисунков вы в них не найдёте.
Вот номер «Мурзилки». Смотрите, каков!
Мне пишут Чуковский, Маршак, Михалков!
[...]
Сегодня вышел я из дома.
Пушистый снег лежит кругом.
Смотрю – навстречу мой знакомый
Бежит по снегу босиком.
И вот мы радости не прячем.
Мы – неразлучные друзья.
Визжим, и прыгаем, и скачем,
То он, то я, то он, то я.
Объятья, шутки, разговоры.
– Ну, как живёшь? Ну, как дела? –
Вдруг видим, кошка вдоль забора,
Как тень на цыпочках прошла.
– Побудь со мной ещё немного! –
Но я его не удержал.
– Гав! Гав! – сказал знакомый строго,
Махнул хвостом и убежал.
[...]
Спросишь малышей: «Вопросы есть?» –
И ручонок поднятых не счесть.
Спросишь старшеклассников – таятся,
Глупыми боятся показаться.
Но вопросов глупых нет.
Глупым может быть ответ.
Закидывая голову, как птица,
Пьёт верблюжонок воду из корытца.
Он пьёт и пьёт. Напился наконец.
– Пей про запас! – советует отец, –
Ведь то, что на верблюдах возят люди,
Наш брат верблюд везёт в самом верблюде.
«А дальше, ребята, урок листопада.
Поэтому в класс возвращаться не надо.
Звонок прозвенит, одевайтесь скорей
И ждите меня возле школьных дверей!»
И парами, парами следом за нею,
За милой учительницей своею
Торжественно мы покидаем село.
А в лужи с лужаек листвы намело!
«Глядите! На ёлочках тёмных в подлеске
Кленовые звёзды горят, как подвески.
Нагнитесь за самым красивым листом
В прожилках малиновых на золотом.
Запомните все, как земля засыпает,
А ветер листвою её засыпает».
А в роще кленовой светлей и светлей.
Всё новые листья слетают с ветвей.
Играем и носимся под листопадом
С печальной, задумчивой женщиной рядом.
[...]
Кому двенадцать лет, тот в детский сад
Ходил тысячелетие назад.
Об этом самом детстве золотом
Он вспоминает чуть не со стыдом.
Забыть его скорее! Ведь оно
В геройской биографии пятно.
– Что везёшь, лошадка, на возу?
– Хлебушек на мельницу везу.
Зерном мешки набиты,
Чтоб люди были сыты.
– Что везёшь, лошадка, на возу?
– Хлеб с пекарни с мельницы везу.
Мукой мешки набиты,
Чтоб люди были сыты.
– Что везёшь, лошадка, на возу?
– Из пекарни хлебушек везу.
Караваи, булки, пышки!
Ешьте, радуйтесь, детишки!
[...]
Он руку над партою тянет и тянет.
Неужто никто на него и не взглянет?
Он — весь нетерпенье: «Спросите меня!»
Как будто, загнав по дороге коня,
Сюда он примчался со срочным пакетом,
Со срочным пакетом и точным ответом.
Не нужно отметок в журнал и в дневник,
Довольно того, что он в тайну проник,
Что чудо свершилось, задача решилась…
Спросите, пожалуйста! Сделайте милость!
1990
Вот девочка Марина.
А вот её машина.
– На, машина, чашку.
Ешь, машина, кашку.
Вот тебе кроватка,
Спи, машина, сладко.
Я тобою дорожу,
Я тебя не завожу.
Чтобы ты не утомилась,
Чтобы ты не простудилась,
Чтоб не бегала в пыли.
Спи, машина, не шали!
Вдруг машина заболела:
Не пила она, не ела,
На скамейке не сидела,
Не играла, не спала,
Невесёлая была.
Навестил больную Мишка,
Угостил конфетой «Мишка».
Приходила кукла Катя
В белом чистеньком халате.
Над больною целый час
Не смыкала Катя глаз.
Доктор знает всё на свете.
Первоклассный доктор – Петя
(Петя кончил первый класс),
И машину доктор спас.
Доктор выслушал больную,
Грузовую,
Заводную,
Головою покачал
И сказал:
– Почему болеет кузов?
Он не может жить без грузов.
Потому мотор простужен,
Что мотору воздух нужен.
Надоело
Жить без дела –
И машина заболела.
Ей не нужно тишины,
Ей движения нужны.
Как больную нам спасти?
Ключик взять –
И завести!
[...]
Шест заострённый несём вшестером.
Шершням в дупле мы устроим разгром.
У полководца карающий жест:
– Целься! Втыкай! Поворачивай шест!
И ожило, загудело дупло.
Шершни кусаются больно и зло.
– Братцы, спасайся! – Как ветер, легки,
Полные страха, летят смельчаки.
И – врассыпную. И чую спиной,
Шершень рассерженный мчится за мной.
Если догонишь, пожалуйста, жаль!
Мне ж твоих деточек не было жаль.
Жало твоё – победителю честь,
Гнёзд разорителю – честная месть.
(Должен сказать, что тогда в экологии
Смыслили очень и очень немногие.)
Я в детстве дружил с великаном.
Нам весело было одним.
Он брёл по лесам и полянам.
Я мчался вприпрыжку за ним.
А был он заправским мужчиной,
С сознанием собственных сил,
И ножик вертел перочинный,
И длинные брюки носил.
Ходили мы вместе всё лето.
Никто меня тронуть не смел.
А я великану за это
Все песни отцовские спел.
О мой благородный и гордый
Заступник, гигант и герой!
В то время ты кончил четвёртый,
А я перешёл во второй.
Сравняются ростом ребята
И станут дружить наравне.
Я вырос. Я кончил девятый,
Когда ты погиб на войне.
1962
[...]
— Кто часовой?
— Я часовой!
— Пароль? — Игра!
— А отзыв? — Бой!
Солдатики из олова -
Отчаянные головы.
Но, к счастью, оловянный меч
Не может голову отсечь!
Мой самый первый в жизни документ
Действителен лишь на один момент.
Возьмут, проверят, оторвут контроль,
И вот уже свою сыграл он роль.
Мне удостоверений не дано.
И справок нет. Один билет в кино.
Голубенькой бумажки полоса
И радости на полтора часа.
А для бумаг ещё карманов нет,
И в кулаке держу я свой билет.
Их будет пропасть, всяческих бумаг.
Билет предъявлен. Сделан первый шаг.
В дверь диетической столовой
Вошёл дракон семиголовый.
Он хором «Здравствуйте!» сказал
И, улыбаясь, заказал:
– Для этой головы,
Пожалуйста, халвы.
Для этой пасти –
Прочие сласти.
Для этой головки –
Перловки.
Для этой глотки –
Селёдки.
Для этой башки –
Пирожки.
Для этой рожи –
То же.
Для этого личика –
Два сдобных куличика.
Что ещё?
Лимонада бутылку,
Семь салфеток, ножик и вилку.
[...]
Мишка, Мишка, лежебока!
Спал он долго и глубоко,
Зиму целую проспал,
И на елку не попал,
И на санках не катался,
И снежками не кидался,
Все бы мишеньке храпеть.
Эх ты, мишенька-медведь!
Отца на фронт призвали,
И по такой причине
Я должен жить отныне
Как следует мужчине.
Мать вечно на работе.
Квартира опустела.
Но в доме для мужчины
Всегда найдётся дело.
Полны водою вёдра.
Подметена квартира.
Посуду мыть не сложно —
На ней ни капли жира.
С трёх карточек талоны
Стригут мне в гастрономе.
Кормилец и добытчик.
Мужчина. Старший в доме.
Я искренне уверен,
Что стал отцу заменой.
Но в жизни той далёкой,
Блаженной, довоенной,
Отец не занимался
Подобными делами.
Мать заменила папу.
Я помогаю маме.
1969
[...]
Порой и мне случалось быть предметом
Немого обожанья и забот.
Младенчество. Лужайка ранним летом.
И девочка сидит, венки плетёт.
И, возложив корону золотую
На стриженую голову мою,
Вся светится. А я не протестую.
Я сам себя кумиром сознаю.
И, радуясь сияющему взгляду,
На девочку гляжу, на облака,
Послушно исполняю роль царька
И ощущаю тяжесть, и прохладу,
И свежесть, и торжественность венка.
1981
[...]
О, как с тобой мечтали мы когда-то!
Их было столько, замыслов и грёз,
Что, может быть, по тысяче на брата
Мечтаний тех исполнилось всерьёз,
Хоть их не сразу в памяти находишь.
Вот, например: ты вправду офицер,
В шинели ходишь, сам машину водишь,
Имеешь настоящий револьвер.
А то, о чём мечтал я, как о чуде,
И для меня исполнилось давно:
Книг дома у меня полным-полно,
Купался в море, ездил на верблюде
И на любой сеанс хожу в кино.