Стихи Бертольт Брехт

Когда я был юн, для меня по моей просьбе
Вырезали ножом на деревянной доске и разрисовали тушью
Портрет старика, скребущего покрытую коростой грудь.
Взгляд его был преисполнен мольбы и надежды на поученье.
Но другой доски, что должна была висеть рядом с первой,
С изображением молодого человека, поучающего старика,
Так для меня и не сделали.

Когда я был юн, я надеялся
Найти старика, согласного, чтоб его поучали.
Когда я состарюсь, меня, я надеюсь,
Найдет молодой человек,
Согласный меня поучать.

_Перевод К. Богатырева

Стоя за письменным пультом,
Я вижу через окно в саду моем куст бузины —
Смешение черного с красным.
И мне вспоминается вдруг
Куст бузины моей юности, в Аугсбурге.
Много минут я стою в самом серьезном раздумье:
Пойти ли к столу за очками,
Чтобы еще раз увидеть
Черные ягод на ярко-красных ветвях?

_Перевод Б. Слуцкого

Размышляя, как я слышал, про ад,
Мой брат Шелли решил, что это место
Похоже приблизительно на город Лондон. Я,
Живущий не в Лондоне, но в Лос-Анджелесе,
Размышляя про ад, нахожу, что еще больше
Он должен походить на Лос-Анджелес.

И в аду,
Несомненно, есть такие же пышные сады
С цветами размером с дерево, правда, вянущими
Мгновенно, если их не полить
Весьма дорогой водой. И фруктовые рынки
С завалами плодов, впрочем,
Лишенных запаха и вкуса. И бесконечные
Колонны автомобилей, которые
Легче своих же теней, быстрее
Глупых мыслей — сверкающие лимузины,
А в них розовые люди, пришедшие из ниоткуда, едущие в никуда.
И дома, построенные для счастливых и поэтому
Пустые, даже, когда заселены.
И в аду не все дома уродливы.
Но страх быть выброшенным на улицу
Снедает обитателей вилл не меньше,
Чем обитателей бараков.

Семь лет в соседстве с подлостью и злобой
Я за столом сижу, плечом к плечу,
И, став предметом зависти особой,
Твержу: «Не пью, оставьте, не хочу!»

Хлебаю свой позор из вашей чаши,
Из вашей миски — радости свои.
На остальные ж притязанья ваши
Я говорю: «Потом, друзья мои!»

Такая речь не возвышает душу.
Себе в ладонь я дунул, и наружу
Пробился дух гниенья. Что за черт!

Тогда я понял — вот конец дороги.
С тех пор я наблюдаю без тревоги,
Как век мой краткий медленно течет.

Под серыми соснами — дом на снос.
На свалке — полированный белый ларь.
Что это? Прилавок? Или алтарь?
Торговали здесь плотью Христа? Или кровь
Его разливали? Отмеряли холст?
Торговец молился? Барышничал поп?
Прекрасные божьи творения,— сосны
Сбывает соседский портной за бесценок.

_Перевод Е.Эткинда

1939

Критическое отношение
Некоторые считают бесплодным.
Это потому, что в государстве
Ихней критикой многого не достигнешь.
Но то, что считают бесплодной критикой,
На самом деле слабая критика. Критика оружием
Может разгромить и государство.
Изменение русла реки,
Облагораживание плодового дерева,
Воспитание человека,
Перестройка государства —
Таковы образцы плодотворной критики
И к тому же
Образцы искусства.

_Перевод Б.Слуцкого

Ведомство литературы, как известно, отпускает
Издательствам республики бумагу,
Столько-то и столько-то центнеров дефицитного материала
Для издания желательных произведений.
Желательными
Являются произведения с идеями,
Которые ведомству литературы знакомы по газетам.
Такой подход
Должен был бы, учитывая особенности наших газет,
Привести к большой экономии бумаги, если бы
Ведомство литературы на каждую идею наших газет
Пропускало по одной книге. К сожалению,
Оно легко посылает в печать все книги, пережевывающие
Одну идею наших газет.
Таким образом,
Для произведений некоторых мастеров
Бумаги не хватает.

_Перевод И.Фрадкина

1953

О бранденбургский парк былых времен!
О духовидцев тщетные мечтанья!
И воин на коленях — эталон
Отваги и законопослушанья!

Лавровый посох очень больно бьет,
Ты победил наперекор приказу.
Безумца оставляет Ника сразу,
Ослушника ведут на эшафот.

Очищен, просветлен, обезоружен
Опальный воин — и крупней жемчужин
Холодный пот под лаврами венка.
Он пал с врагами Бранденбурга рядом,
Мерцают пред его померкшим взглядом
Обломки благородного клинка.

_Перевод А.Голембы

1940

Во время бегства от маляра в Соединенные Штаты
Мы внезапно заметили, что наш маленький корабль стоит на месте.
Всю ночь и весь день
Он стоял неподвижно на уровне Луцона в Китайском море.
Некоторые говорили, что виною тому — тайфун,
свирепствующий на севере,
Другие опасались немецких пиратов.
Все
Предпочитали тайфун немцам.

_Перевод К. Богатырева

1941

Продлится всего четыре недели. К началу осени
Все вы вернетесь домой. Но осень
Много раз придет и пройдет, а вы
Не вернетесь домой.
Маляр вам станет рассказывать — мол, машины
Будут за вас воевать. Лишь немногим
Предстоит умереть. Но вы,
Сотнями тысяч будете вы умирать,
Умирать в таком огромном количестве,
каком никогда и никто еще на свете не умирал.
Если мне доведется услышать,
что вы воюете на Северном полюсе,
и Индии, в Трансваале,
Значит, буду я знать,
Где ваши могилы.

_Перевод М.Ваксмахера

1939-1947 гг.