Стихи Аделаиды Герцык о смерти

Это странно, что смерть пришла днем.
Так спокойно она подошла,
Что за сон я ее приюта,
За усталость пред сном.
Я покорно и просто жила,
Расточая свое бытие.
Свою долю из чаши пила,
Не готовясь увидеть ее.
Не успела принять эту весть,
Как средь всех я осталась одна.
Словно встала глухая стена
Между тем, что прошло и что есть.
Это значит, что пробил мой час,
И не жаль, и не страшно ничуть.
Но хотелось бы мне еще раз
На детей, улыбнувшись, взглянуть.
Вот не стало земных уже слов
И нельзя ни просить, ни желать,
Но зачем так легко умирать,
Если дух мой еще не готов.

1922
Симферополь

Год написания: 1922

Постой на миг. Расстанемся сейчас.
Еще мы близки. Я твоя подруга.
Дай руку мне. Как натянулась туго
Та жалость тонкая, что вяжет нас!
И ныне, как всегда, в последний раз,
И нет конца, нет выхода из круга,
И знать нельзя, чем кончится рассказ?
Зачем нужны мы были друг для друга?
Свою ли боль, тебя ли я любила?
Кругом пустыня — не взрастет могила,
Где скорбной мглою дышит тихий сад.
Еще рука трепещет, умирая,
А полые зрачки уж вдаль глядят,
Пустынное пространство измеряя.

Мати, моя мати,
Пречистая мати!
Смерть тихогласная,
Тихоокая смерть!
Тяжко, тяжко нынче
Твою волю править,
Возвещать на ниве
О приходе жницы.
Ты меня поставила
Меж людей разлучницей,
Путы, узлы расторгать.
Тебе, мати, людей уготовлять!
Ронют они слезы,
Нету моей воли,
Жалко, жалко, мати,
Их незрячей боли.
Две души сплелись,
Два огня свились,
Туго стянут узел,
Крепко руки сжаты —
Кто здесь виноватый?
Как разлучить?
Как все избыть?
О горе! О люто!
Мати моя, мати!
Ты подай мне знак,
Отмени свой наказ,
Отведи этот час.
Всколебалось в сердце пламя,
Расторгается звено.
Божий дом горит огнями,
Явь и сон сплелись в одно.
Из разорванных здесь нитей
Ткутся где-то ризы света.
И несет в себе разлука
Радость нового обета.
Утолилось влагой сердце,
Мировое, золотое —
Мира два глядят друг в друга,
Отдавая, обретая.
Друг во друге топят очи,
И течет душа струями…
Святый боже! Святый крепкий!
Где ты — в нас или над нами?
Воссияла пред иконой
Кротость свечки запрестольной,
Развяжу я нить неслышно,
Развяжу — не будет больно.

За домом моим есть кладбище
На высокой горе, где храм.
Тропинкой крутой обрывистой
Я хожу туда по утрам.
Там пахнет прелыми листьями
И весенней, сырой землей,
Чернеют ряды кипарисные
И глубок священный покой.
Над каждой истертой надписью
Ждал ответа скорбящий взгляд.
Узнали про вас умершие,
Но знанье свое хранят.
Все близки холмы родимые
И где разделенья черта?
Прижавшись к кресту могильному,
Я учусь призывать христа.

Весна 1912
Ялта

Жила-была дева, чиста и стыдлива,
Росла, расцветы людям на диво.
Играйте, мертвые струны, играйте!
Пришел, соблазнил ее витязь лихой,
Сманил ее лаской и песней хмельной.
Увел, нагулялся, натешился вволю,
Любовь разметал по безгранному полю.
Лежит она где-то мертва и бледна,
Погасли у бога ее письмена.
Плачьте, ржавые струны, плачьте!
Здесь, на земле уж стопы ее стерты,
К небу душа и очи простерты.
Пусть каждый, кто может, кольцо ей скует.
Поднимется цепь в голубой небосвод.
Звените, струны, звончей, звените!
Ныне молчать не пристало!
Мертвая дева восстала.
Сколько скуют ей жертвенных звений,
Столько на небе будет ступеней.
Пойте, кто может, пойте!
Звенья златые стройте!

Долог ли, короток ли
Нашей жизни сказ,
Близится неслышно
Смертный час.
Все тебя мы втайне молим:
Приходи, ускорь свой миг!
Мы страшимся оттого лишь,
Что сокрыт твой лик.
Ты как полымя в степи
Все сжигаешь на пути!
Эта память держит, помнит,
Душу не отпустит!
В радости заемной
Столько грусти!
Искушает нас обманом
Память — наш двойник,
Сыплет горькие румяна
На увядший лик.
Через омут жизни мутный,
Как сверкающий алмаз,
Ты нас тянешь, ты нас манишь,
Смертный час!
Солнце хочет закатиться,
Сердце хочет пробудиться
Там, в обители иной
За разлучною чертой,
Там, откуда тайный глас
Кличет нас.
Taк всю жизнь, того не зная,
Мы пытаем, мы гадаем,
Как нас встретит,
Что ответит
Смертный час.

Декабрь 1921
Судак

Личины спали предо мной,
В себе замкнулся пламень сжатый;
И только стонет речь глашатай,
Носясь меж небом и землей.
И вижу я в лучах заката
Твой крестный путь, твой путь страстной.
Ты гневно раздвигаешь грани,
Доверясь пламенной тоске,
И тает скорбный сон незнанья,
Сгорая в чернозыбкой тьме.
И ангел твой, как инок строгий,
Идет, не глядя на тебя.
Тяжка, страшна твоя дорога —
Он здесь, у тайного порога
Стоит и, бледный, идет тебя.

Декабрь 1907

Ключи утонули в море —
От жизни, от прежних лет…
В море — вода темна,
В море — не сыщешь дна.
И нам уж возврата нет.

Мы вышли за грань на мгновение.
Нам воздух казался жгуч —
В этот вечерний час
Кто-то забыл про нас
И двери замкнул на ключ.

Мы, кажется, что-то ждали,
Кого-то любили там —
Звонко струились дни,
Жарок был цвет души…
— Не снилось ли это нам?

Забылись слова, названья,
И тени теней скользят…
Долго ль стоять у стен?
Здесь или там был плен?
Ни вспомнить, ни знать нельзя!

Так зыбки одежды наши,
Прозрачны душа и взгляд.
Надо ль жалеть о том?
Где-то на дне морском
От жизни ключи лежат.

Предчувствие вяч. Иванова

Меня спросили:
Зачем живу я?
Какой-то клад
Здесь стерегу я.
Где он хранится —
Сама не знаю,
Как страж безмолвный,
Вокруг блуждаю,
Порой так близко
Его я чую,
Что затрепещет
Душа, ликуя…
Но силы нет
Сдержать мгновенье,-
Колышась, тает
Мое виденье…
Я знаю, витязь
Придет могучий,
С рукою сильной,
Со взором жгучим…
Добудет клад он
Из темной бездны
И миру кинет
Потоком звездным…
Взыграет пламя
На светлой тризне…
Тогда могу я
Уйти из жизни.

Октябрь 1904

Спускаться вниз и знать, что никогда
Уж не вернешься в царство света,
Что больше для тебя с вершины этой
Не заблестят снега…
Расстаться с тем, чем сердце все полно,
Одной остаться с мертвым горем,
И оглянуться тяжким взором —
И не узнать — за что?.
И мимо, мимо проходить всегда,
Сменяя тусклый день ночной тоскою,
И выпускать из рук все дорогое,
И знать, что — никогда…

Февраль 1904