Читать стихи Зинаиды Гиппиус о Санкт-Петербурге
Сергею Платоновичу Каблукову
Люблю тебя, Петра творенье…
Твой остов прям, твой облик жёсток,
Шершавопыльный — сер гранит,
И каждый зыбкий перекресток
Тупым предательством дрожит.
Твоё холодное кипенье
Страшней бездвижности пустынь.
Твоё дыханье — смерть и тленье,
А воды — горькая полынь.
Как уголь, дни, — а ночи белы,
Из скверов тянет трупной мглой.
И свод небесный, остеклелый
Пронзен заречною иглой.
Бывает: водный ход обратен,
Вздыбясь, идёт река назад…
Река не смоет рыжих пятен
С береговых своих громад,
Те пятна, ржавые, вскипели,
Их ни забыть, — ни затоптать…
Горит, горит на тёмном теле
Неугасимая печать!
Как прежде, вьётся змей твой медный,
Над змеем стынет медный конь…
И не сожрет тебя победный
Всеочищающий огонь, —
Нет! Ты утонешь в тине черной,
Проклятый город, Божий враг,
И червь болотный, червь упорный
Изъест твой каменный костяк.
[...]
Кто совершенное деянье рук
Смел оскорбить, отняв хотя бы слово,
Смел изменить хотя б единый звук?
Не мы, не мы… Растерянная челядь,
Что, властвуя, сама боится нас!
Все мечутся да чьи-то ризы делят,
И всё дрожат за свой последний час.
Изменникам измены не позорны.
Придет отмщению своя пора…
Но стыдно тем, кто, весело-покорны,
С предателями предали Петра.
Чему бездарное в вас сердце радо?
Славянщине убогой? Иль тому,
Что к «Петрограду» рифм гулящих стадо
Крикливо льнет, как будто к своему?
Но близок день — и возгремят перуны…
На помощь, Медный Вождь, скорей, скорей
Восстанет он, всё тот же, бледный, юный,
Всё тот же — в ризе девственных ночей,
Во влажном визге ветреных раздолий
И в белоперистости вешних пург,-
Созданье революционной воли — Прекрасно-страшный Петербург!
14 декабря 1914
Вы задали мне трудную задачу!
Ответить собираюсь я давно...
Беру перо, сажусь — и чуть не плачу...
Зачем шутить стихом мне не дано?!
Нравоученья в декадентских ризах
Упрямой музе более под стать;
Я не вольна в её пустых капризах,
Я не умею дам разубеждать.
Звенит ваш стих, и, с гибкостью завидной,
По строкам рифма вьётся, как змея...
Досадно мне, и больно, и обидно —
Но я, увы, не вы, а вы — не я...
Довольно! Чем богата, тем и рада.
Мне даже нравится мой странный слог.
И будет, верю, за труды награда:
Ответная чета блестящих строк.
«Была я в Петербурге; буря злилась,
И дождик шёл… Ну чистая напасть!
Домой я непрестанно торопилась
И на Фонтанку не могла попасть.
Лишь утешала страждущего брата,
Упавший дух немного подняла
И тщательно и зорко берегла
От милого, но страшного «возврата»...
(Подумаешь, не стоило и лезть:
Там утешителей не перечесть)».
Живем мы здесь не шатко и не валко;
Мясник — мошенник; серы небеса;
Поют кузнечики; мне просто жалко,
Что здесь случаются и чудеса.
Вот первое: не будет вам в обиду,
Но я рецензии пошла писать;
Венгерову же нашу, — Зинаиду, —
Метнуло на стихи… Вот благодать!
Она теперь и день и ночь в экстазе.
Рассеянна, как истинный поэт.
Но думаю, нам с вами в этом разе
Среди поэтов места больше нет!
............................. .
Как поживаете? Что ваши своды?
И — новые — как прежде ль хороши?
По-прежнему ль к вам ломятся народы,
Мечтая с Фонда получить гроши?
Меня сулили вы везти в Монако, —
Я согласилась хоть на Меррекюль...
Клялись словами Демона… Однако
Из обещаний этих вышел нуль.
Тот постоянства сердца не оценит,
Кто чувства лучшие мои отверг...
И знаю: мне не раз еще изменит
Коварный, легкомысленный Вейнберг.
Но не могу я с ним затеять ссору, —
Изменника люблю еще сильней...
И коль захочет посетить Аврору —
Он будет встречен нежностью моей...
............................. .
Я новости вам сообщить хотела,
Но более стихов писать нет сил;
Космополис, как слышно, опочил;
В подробностях не знаете ли дела?
-------------
Как рада я, что минуло пол-лета!
Собраний жду под сводами поэта,
А на письмо — приятного ответа...
Поклон вам шлет мой занятый супруг
И я, ваш неизменный, редкий друг.
О, верьте! вам одна
Всегда верна —
Zina.