Стихи Михаила Исаковского

Лучше нету того цвету,
Когда яблоня цветет,
Лучше нету той минуты,
Когда милая придет.

Как увижу, как услышу —
Все во мне заговорит,
Вся душа моя пылает,
Вся душа моя горит.

Мы в глаза друг другу глянем,
Руки жаркие сплетем,
И куда — не знаем сами —
Словно пьяные, бредем.

Мы бредем по тем дорожкам,
Где зеленая трава,
Где из сердца сами рвутся
Незабвенные слова.

А кругом сады белеют,
А в садах бушует май,
И такой на небе месяц —
Хоть иголки подбирай.

За рекой гармонь играет —
То зальется, то замрет…
Лучше нету того цвету,
Когда яблоня цветет.

Май 1944

Мы с тобою не дружили,
Не встречались по весне,
Но глаза твои большие
Не дают покоя мне.

Думал я, что позабуду,
Обойду их стороной,
Но они везде и всюду
Всё стоят передо мной,

Словно мне без их привета
В жизни горек каждый час,
Словно мне дороги нету
На земле без этих глаз.

Может, ты сама не рада,
Но должна же ты понять:
С этим что-то сделать надо,
Надо что-то предпринять.

1948

На позиции девушка
Провожала бойца,
Темной ночью простилася
На ступеньках крыльца.

И пока за туманами
Видеть мог паренек,
На окошке на девичьем
Всё горел огонек.

Парня встретила славная
Фронтовая семья,
Всюду были товарищи,
Всюду были друзья.

Но знакомую улицу
Позабыть он не мог:
— Где ж ты, девушка милая,
Где ж ты, мой огонек?

И подруга далекая
Парню весточку шлет,
Что любовь ее девичья
Никогда не умрет;

Всё, что было загадано,
В свой исполнится срок,-
Не погаснет без времени
Золотой огонек.

И просторно и радостно
На душе у бойца
От такого хорошего
От ее письмеца.

И врага ненавистного
Крепче бьет паренек
За Советскую родину,
За родной огонек.

1942

Скоро па платформе
Прозвучит свисток.
Уезжает девушка
На Дальний Восток.
Девушка хорошая —
Лучше не сыскать,
Девушка любимая —
Жалко отпускать.

На веселой станции,
Солнцем залитой,
С девушкой прощается
Парень молодой;
И не знает парень,
Что ей говорить,
И не знает парень,
Что ей подарить.

Всю бы душу отдал,
Только не берет,
Ласково смеется
Да глядит вперед.
Подарил бы солнце —
Солнца не достать.
И решает парень:
— Научусь летать.

На восток дорогу
В тучах проложу,
Все, что не досказано,
После доскажу.
Полечу, как птица,
Прямо на зарю,
Все, что не подарено,
После подарю.

Поезд отправляется,-
Девушка, прощай!
Летчика-молодчика
Через год встречай.
На ветру колышется
Вышитый платок.-
Уезжает девушка
На Дальний Восток.

1937

Зелеными просторами
Легла моя страна.
На все четыре стороны
Раскинулась она.

Ее посты расставлены
В полях и в рудниках.
Страна моя прославлена
На всех материках.

Колхозы, шахты, фабрики —
Один сплошной поток…
Плывут ее кораблики
На запад и восток;

Плывут во льды полярные
В морозы, в бури, в дождь.
В стране моей ударная
Повсюду молодежь.

Ударная, упрямая,—
Не молодежь — литье.
И песня эта самая
Поется про нее.

О том, как в дни ненастные
Она молотит рожь,
О том, как в ночи ясные
Свои обозы красные
Выводит молодежь.

Уверенно стоит она
У каждого станка.
Проверена, испытана
Проворная рука.

В труде не успокоится
И выстоит в бою
За мир, который строится,
За родину свою.

1930

Дорога стала веселей:
Весна поет из всех оврагов…
Я заменяю на селе
Наркома почт
И телеграфов.

Моя работа высока
И тонкой требует науки:
Людская радость и тоска
Через мои проходят руки.

И в этот теплый месяц май,
Когда шумят приветно клены,
Пошлет село
В далекий край
Свои
Нижайшие поклоны.

Оно расспросит у меня —
О чем написано в газете,
Какая нынче злоба дня
И что хорошего
На свете.

Оно расскажет городам
Свои удачи и напасти…
В ответ —
Я письма передам
И директивы высшей власти.

Я передам
И вновь пойду
Стучаться в окна и калитки,
Читая бегло на ходу
Полей зеленые открытки.

Мне так приятно в двадцать лет
Встречать проснувшуюся озимь!
Но… ждет журналов и газет
Библиотекарша в совхозе.

И вновь горит мое лицо,
И вновь колышется рубашка,
И я
Взлетаю на крыльцо
Легко, как белая бумажка.

Я гляжу на нее
Через двери в упор,
Я снимаю пред ней
Головной убор.

Я из кожаной сумки
Письмо достаю,
Я дрожащей рукою
Письмо подаю.

И мне
За скромные труды
Такая щедрая награда!—
Она дает стакан воды
С улыбкой первого разряда.

И брызжет солнце и весна
В его сверкающие грани,
А у дверей
Стоит она —
Живой портрет
В сосновой раме.

Я побежден…
Я всё гляжу…
Присох язык, и нет вопросов…
Да,
Я теперь перехожу
В распоряженье
Наркомпроса.

Уж целый год и шесть недель
Люблю ее, не забывая.
Прости меня, Наркомпочтель,
Прости,
Дорога кольцевая!

1929

_А. И. Исаковской

Не жаркие, не летние,
Встают из-за реки —
Осенние, последние,
Останние деньки.

Еще и солнце радует,
И синий воздух чист.
Но падает и падает
С деревьев мертвый лист.

Еще рябины алые
Все ждут к себе девчат.
Но гуси запоздалые
«Прости-прощай!» кричат.

Еще нигде не вьюжится,
И всходы — зелены.
Но все пруды и лужицы
Уже застеклены.

И рощи запустелые
Мне глухо шепчут вслед,
Что скоро мухи белые
Закроют белый свет…

Нет, я не огорчаюся,
Напрасно не скорблю,
Я лишь хожу прощаюся
Со всем, что так люблю!

Хожу, как в годы ранние,
Хожу, брожу, смотрю.
Но только «до свидания!»
Уже не говорю…

Осень 1967, Внуково

Где ж вы, где ж вы, очи карие?
Где ж ты, мой родимый край?
Впереди — страна Болгария,
Позади — река Дунай.

Много верст в походах пройдено
По земле и по воде,
Но советской нашей Родины
Не забыли мы нигде.

И под звездами балканскими
Вспоминаем неспроста
Ярославские, да брянские,
Да смоленские места.

Вспоминаем очи карие,
Тихий говор, звонкий смех…
Хороша страна Болгария,
А Россия лучше всех.

1944

Года размерены, и наша цель верна.
Мы знаем путь великих наступлений,
И тайну полновесного зерна,
И силу минеральных удобрений.

Своей земле мы предъявили иск
За прошлую нужду и недороды.
Мы превратили в золотой прииск
Крестьянские поля и огороды.

Они встречают новую зарю,
Которую не видели ни разу.
Они живут
По нашему календарю,
Подвластные великому заказу.

Мы их заставили менять покров
И чутко слушать голос человечий.
Мы
Мудрую поэму тракторов
Перевели на сельское наречье.

1929

Ты что ж решил: Нечай — старик,
Нечаю всё равно?!
Старик, да жить трудом привык…
Вот то-то и оно!

Не в те ударил ты опять,
Не в те колокола:
К чему года мои считать,—
Ты б сосчитал дела!

Я, может, хлеба одного
Взрастил за долгий век,
Что если в гурт собрать его,—
Так что там твой Казбек!

А хлеб какой! Отборный сплошь,
Лежит — к зерну зерно.
Возьмешь в ладони и замрешь…
Вот то-то и оно!

А сколько сена дал Нечай
С бригадою своей?
А сено ж пахло, словно чай,—
Заваривай и пей!

Что тут, что там — я первым был,
Не сплоховал Нечай.
Да ты, как видно, позабыл,
Где здравствуй, где прощай.

И вышло так, что я сейчас
Остался в стороне,—
Знать, на смех курам ты припас
Такую должность мне:

Весной в поля пойдет народ,
А я — сиди с дубьем,
Спасай, вояка, огород
От кур да воробьев!

Добился почести людской,
Дождался, старина.
Да мне ж, при должности такой,
Житья не даст жена.

«Ты,— скажет,— что ж, любезный муж,
Совсем сошел на нет?.»
И стыдно будет мне к тому ж
На фронт писать ответ.

На фронте сыну моему
Два ордена дано,—
Читал, наверно, почему…
Вот то-то и оно!

А чем хвалиться стану я?—
Живу, мол, без забот,
Мол, вместо чучела меня
Послали в огород…

Как будто впрямь я вышел весь,
Добился до конца.
Приятна, что ль, такая весть
Для красного бойца?

Пусть я старик, но никакой
Не вижу в том беды:
Давно известно — старый конь
Не портит борозды.

И ты меня не обижай,
Ты дай бригаду мне:
Такой получим урожай —
На диво всей стране.

Уж тут позиций не сдадим,
В кусты не удерем,
А то еще и молодым,
Пожалуй, нос утрем.

Уж если слаб я бить врага,
Никак не подхожу,
Так хлеб растить, косить луга —
Всю душу положу!

Всё, как на фронте, будет в срок,
Всё, как и быть должно:
Нечай в работе знает прок…
Вот то-то и оно!

1942

Дорога ты, дорога,
Стальная колея! -
Старинный город Вязьма,
Где счастье встретил я. -
Своё я встретил счастье,
Но не узнал его.
И я ушёл, уехал
От счастья своего.

Пусть даже из Байкала
Теперь я воду пью,
А всё ж забыть не в силах
Садовую скамью, -
Садовую скамейку,
Платок твой расписной… -
Далёкий город Вязьма,
Всегда ты предо мной.

Я столько там оставил,
Что не сочтёшь потерь...
Чего ж я ожидаю,
Чего ищу теперь?
Я сам во всём виновен,
Я сам сказал: забудь!..
Но ты мне, город Вязьма,
Ответь хоть что-нибудь!

Хорошо весною бродится
По сторонке по родной,
Где заря с зарею сходится
Над полями в час ночной;

Где такое небо чистое,
Где ночами с давних пор
С молодыми гармонистами
Соловьи заводят спор,

Поглядишь — глазам не верится:
Вдаль на целую версту —
То ли белая метелица,
То ль сады стоят в цвету.

Ветка к ветке наклоняется —
И шумит и не шумит.
Сердце к сердцу порывается,
Песня с песней говорит.

И легко, привольно дышится,
И тебя к себе зовет
Всё, что видится и слышится,
Что живет и что цветет.

1948

_Нашей Партии

Я в жизни всем тебе обязан,
Мне без тебя дороги нет.
И я навек с тобою связан
С далеких юношеских лет.

И там еще, под отчей крышей,
И знал, и сердцем чуял я,
Что не бывает цели выше,
Чем цель высокая твоя.

Ты — ум и правда всех народов,
Заря, взошедшая во мгле;
И мир, и счастье, и свободу
Ты утверждаешь на земле.

И этот путь свой необычный
С тобой лишь мог пройти народ —
Путь от лучины горемычной
И до космических высот.

И не мечта уже, не призрак
Маячит нам во мгле глухой —
Живое пламя коммунизма
Зажгли мы собственной рукой;

Зажгли огонь неугасимый
На благо всех людей труда.
И затемнить его не в силах
Уже никто и никогда.

И я, твой сын, и горд и счастлив,
И благодарен я тебе,
Что хоть немного, но причастен
К твоим делам, к твоей судьбе.

1961

В ясный полдень, на исходе лета,
Шел старик дорогой полевой;
Вырыл вишню молодую где-то
И, довольный, нес ее домой.

Он глядел веселыми глазами
На поля, на дальнюю межу
И подумал: «Дай-ка я на память
У дороги вишню посажу.

Пусть растет большая-пребольшая,
Пусть идет и вширь и в высоту
И, дорогу нашу украшая,
Каждый год купается в цвету.

Путники в тени ее прилягут,
Отдохнут в прохладе, в тишине,
И, отведав сочных, спелых ягод,
Может статься, вспомнят обо мне.

А не вспомнят — экая досада,—
Я об этом вовсе не тужу:
Не хотят — не вспоминай, не надо,—
Все равно я вишню посажу!»

1940

Ой, цветет калина
В поле у ручья.
Парня молодого
Полюбила я.

Парня полюбила
На свою беду:
Не могу открыться,
Слова не найду.

Он живет — не знает
Ничего о том,
Что одна дивчина
Думает о нем…

У ручья с калины
Облетает цвет,
А любовь девичья
Не проходит, пет.

А любовь девичья
С каждым днем сильней.
Как же мне решиться —
Рассказать о ней?

Я хожу, не смея
Волю дать словам…
Милый мой, хороший,
Догадайся сам!

1949

У Ванюши не пахана пашенка,—
Закружила Ванюшу Наташенька.
Что ни день — у зеленого ельника
Он встречается с дочкою мельника.
Осыпает он девушку ласками,
Ублажает красивыми сказками,
Развлекает ее разговорами
Про любовь да про разные стороны.

А в селе, у колодцев, как водится,
Где досужие кумушки сходятся,
Всё уже решено окончательно:
Дескать, парень и впрямь завлекательный,
Дескать, свадьба предвидится знатная…
А на деле — случилось обратное.

Заседанье в ячейке назначили,
Ваньке выговор примастачили,
Припаяли ему внушение,
Что вошел с кулаком в сношения,
Что в июньскую полночь синюю
Искривил комсомольскую линию.

Присмолили ему, примастачили,
В протоколах про всё обозначили:
Не ходи на чужую околицу,
Не зарись на кулацкую горницу!

1928

Я снова думал, в памяти храня
Страницы жизни своего народа,
Что мир не знал еще такого дня,
Как этот день — семнадцатого года.

Он был и есть начало всех начал,
И мы тому свидетели живые,
Что в этот день народ наш повстречал
Судьбу свою великую впервые;

Впервые люди силу обрели
И разогнули спины трудовые,
И бывший раб — хозяином земли
Стал в этот день за все века впервые;

И в первый раз, развеяв злой туман,
На безграничной необъятной шири
Взошла звезда рабочих и крестьян —
Пока еще единственная в мире…

Все, что сбылось иль, может, не сбылось,
Но сбудется, исполнится, настанет!—
Все в этот день октябрьский началось
Под гром боев народного восстанья.

И пусть он шел в пороховом дыму,—
Он — самый светлый, самый незабвенный.
Он — праздник наш. И равного ему
И нет и не было во всей вселенной.

Сияет нам его высокий свет —
Свет мира, созидания и братства.
И никогда он не погаснет, нет,
Он только ярче будет разгораться!

1956

Мы шли молчаливой толпою,-
Прощайте, родные места!-
И беженской нашей слезою
Дорога была залита.

Вздымалось над селами пламя,
Вдали грохотали бои,
И птицы летели над нами,
Покинув гнездовья свои.

Зверье по лесам и болотам
Бежало, почуяв войну,-
Видать, и ему неохота
Остаться в фашистском плену.

Мы шли… В узелки завязали
По горстке родимой земли,
И всю б ее, кажется, взяли,
Но всю ее взять не могли.

И в горестный час расставанья,
Среди обожженных полей,
Сурово свои заклинанья
Шептали старухи над ней:

— За кровь, за разбой, за пожары,
За долгие ночи без сна
Пусть самою лютою карой
Врагов покарает она!

Пусть высохнут листья и травы,
Где ступит нога палачей,
И пусть не водою — отравой
Наполнится каждый ручей.

Пусть ворон — зловещая птица —
Клюет людоедам глаза,
Пусть в огненный дождь превратится
Горючая наша слеза.

Пусть ветер железного мщенья
Насильника в бездну сметет,
Пусть ищет насильник спасенья,
И пусть он его не найдет

И страшною казнью казнится,
Каменья грызя взаперти…

Мы верили — суд совершится.
И легче нам было идти.

1942

В предзакатном зареве лучей
Я пришёл к мосткам через ручей.

Здесь я сам назначил встречу ей —
Лучшей в мире — девушке своей.

Здесь не раз она со мной была,
У мостков не раз меня ждала.

Отчего ж сегодня нет её? —
Скорбно сердце дрогнуло моё.

Отчего? — Берёзы говорят. —
Опоздал ты, опоздал ты, брат…

Дуб столетний шепчет в забытьи,
Что дела невеселы мои…

Опоздал!.. Но верить не хочу:
Жду её, зову её, ищу.

А в ответ — ни звука, ничего,
Кроме стука сердца моего.

Опоздал! — Ну, вот её и нет.
Опоздал на целых сорок лет…

1961

В землянках, в сумраке ночном,
На память нам придет —
Как мы в дому своем родном
Встречали Новый год;

Как собирались заодно
У мирного стола,
Как много было нам дано
И света и тепла;

Как за столом, в кругу друзей,
Мы пили в добрый час
За счастье родины своей
И каждого из нас.

И кто подумал бы тогда,
Кто б вызнал наперед,
Что неминучая беда
Так скоро нас найдет?

Незваный гость вломился в дверь,
Разрушил кров родной.
И вот, друзья, мы здесь теперь —
Наедине с войной.

Кругом снега. Метель метет.
Пустынно и темно…
В жестокой схватке этот год
Нам встретить суждено.

Он к нам придет не в отчий дом,
Друзья мои, бойцы,
И всё ж его мы с вами ждем
И смотрим на часы.

И не в обиде будет он,
Коль встретим так, как есть,
Как нам велит войны закон
И наша с вами честь.

Мы встретим в грохоте боев,
Взметающих снега,
И чашу смерти до краев
Наполним для врага.

И вместо русского вина —
Так этому и быть!—
Мы эту чашу — всю, до дна —
Врага заставим пить.

И Гитлер больше пусть не ждет
Домой солдат своих,—
Да будет сорок третий год
Последним годом их!

В лесах, в степях, при свете звезд,
Под небом фронтовым,
Мы поднимаем этот тост
Оружьем боевым.

Декабрь 1942

1

В деревянном городе
с крышами зелеными,
Где зимой и летом
улицы глухи,
Девушки читают
не романы — «романы»
И хранят в альбомах
нежные стихи.

Украшают волосы
молодыми ветками
И, на восемнадцатом году,
Скромными записками,
томными секретками
Назначают встречи
В городском саду.

И, до слов таинственных охочие,
О кудрях мечтая золотых,
После каждой фразы
ставят многоточия
И совсем не ставят
запятых.

И в ответ на письма,
на тоску сердечную
И навстречу сумеркам
и тишине
Звякнет мандолиной
сторона Заречная,
Затанцуют звуки
по густой струне.

Небеса над линией —
чистые и синие,
В озере за мельницей —
теплая вода.
И стоят над озером,
и бредут по линии,
Где проходят скорые
поезда.

Поезда напомнят
светлыми вагонами,
Яркими квадратами
бемского стекла,
Что за километрами
да за перегонами
Есть совсем другие
люди и дела.

Там плывут над городом
фонари янтарные,
И похож на музыку рассвет.
И грустят на линии
девушки кустарные,
Девушки заштатные
в восемнадцать лет.

2

За рекой, за озером,
в переулке Водочном,
Где на окнах ставни,
где сердиты псы,
Коротали зиму
бывший околоточный,
Бывший протодьякон,
бывшие купцы.

Собирались вечером
эти люди странные,
Вспоминали
прожитые века,
Обсуждали новости
иностранные
И играли
в русского дурака.

Старый протодьякон
открывал движение,
Запускал он карты
в бесконечный рейс.
И садились люди,
и вели сражение,
Соблюдая
пиковый интерес.

И купца разделав
целиком и начисто,
Дурость возведя
на высоту,
Слободской продукции
пробовали качество,
Осушая рюмки
на лету.

Расходились в полночь…
Тишина на озере,
Тишина на улицах
и морозный хруст.
Высыпали звезды,
словно черви-козыри,
И сияет месяц,
как бубновый туз.

1929

Опять печалится над лугом
Печаль пастушьего рожка.
И, словно гуси, друг за другом
Плывут по небу облака.

А я брожу неторопливо
По этим памятным местам.
Какого здесь ищу я дива,
Чего я жду — не знаю сам.

У этих сел, у этих речек,
На тихих стежках полевых
Друзей давнишних я не встречу
И не дождусь своих родных.

Одни ушли, свой дом покинув,—
И где они и что нашли?
Другим селибу в три аршина
Неподалеку отвели…

Какого ж здесь искать мне чуда,
Моя родная сторона!
Но я — твой сын, но я — отсюда,
И здесь прошла моя весна.

Прошла моя незолотая,
Моя незвонкая прошла.
И пусть она была такая,—
Она такая мне мила.

И мне вовеки будет дорог
Край перелесков и полей,
Где каждый дол и каждый взгорок
Напоминают мне о ней.

Пусть даже стерлись все приметы,
Пусть не найти ее следа,
И все ж меня дорога эта
Зовет неведомо куда.

1945

_Лиде

С берез, неслышен, невесом,
Слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.

Вздыхают, жалуясь, басы,
И, словно в забытьи,
Сидят и слушают бойцы —
Товарищи мои.

Под этот вальс весенним днем
Ходили мы на круг,
Под этот вальс в краю родном
Любили мы подруг;

Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.

И вот он снова прозвучал
В лесу прифронтовом,
И каждый слушал и молчал
О чем-то дорогом;

И каждый думал о своей,
Припомнив ту весну,
И каждый знал — дорога к ней
Ведет через войну…

Так что ж, друзья, коль наш черед,-
Да будет сталь крепка!
Пусть наше сердце не замрет,
Не задрожит рука;

Пусть свет и радость прежних встреч
Нам светят в трудный час,
А коль придется в землю лечь,
Так это ж только раз.

Но пусть и смерть — в огне, в дыму —
Бойца не устрашит,
И что положено кому —
Пусть каждый совершит.

Настал черед, пришла пора,-
Идем, друзья, идем!
За все, чем жили мы вчера,
За все что завтра ждем!

1942