Читать стихи Алексея Васильевича Кольцова
Где бы ни был я, — всегда,
До утренней зари, алмазная звезда
Против меня стоит
И в очи мне язвительно глядит…
При ней когда-то час разлуки был…
Но я давно ее и час тот позабыл!
Один лишь этот луч неотразим,
И я никак не свыкнусь с ним!
Порою он приводит в умиленье,
порой в восторг и исступленье,
Порою в горькую печаль…
И мне ее, погибшую, все жаль!
5 мая 1841
[...]
Увижу ль, увижу ль
Красавицу я, —
Заноет, забьется
Сердечко в груди.
Посмею, могу ли
В сей жизни хоть раз
Я милую эту
Своею назвать?
На груди лилейной
В объятьях любви,
Забывшись, навек бы
Счастливец уснул.
Скажите: пред нею
Что можно сравнять?
Прелестные очи,
Как звезды, горят.
По щечкам разлился
Румянец зари;
А кудри?. а брови?.
Сравненья им нет!
Как майское утро
Улыбка ее;
Как живо, как стройно
Созвучье речей.
Ах, если бы, к счастью,
Я был чародей:
Неволей иль волей
Была бы моей.
январь — апрель 1829
[...]
Что, крошка мелкая, я значу?
Живу, заботливо тружусь,
В желанье счастья время трачу
И, вечно недовольный, плачу!
Чего ж ищу? к чему стремлюсь?
В какой стране, на что гожусь?
Есть люди: до смерти желают
Вопросы эти разгадать.
Но что до них! Пусть как хотят
О всём серьёзно рассуждают.
Я недоросль, я не мудрец,
И мне нужнее знать немного;
Шероховатою дорогой
Иду шажком я, как слепец;
С смешным сойдусь ли — посмеюсь;
С прекрасным встречусь — им пленюсь;
С несчастным от души поплачу,
И не стараюсь знать — что значу.
Тебе — бесценный, милый друг —
Я посвящяю свой досуг!
Но признаюсь: в нём ум твой строгий
Найдёт ошибок много, много;
Здесь каждый стих — чай, грешный бред;
Зато — я сам собой поэт!..
Итак!.. Щади ты недостатки,
Заметь, что требует поправки,
Когда б мне время, должность, чин!
Когда б, примерно, господин
Я был такой… чтоб только с трубкой
Сидеть беспечно и дремать;
Пить кофе, водку, есть и спать, —
Тогда?. Поверь, мой друг… не шуткой
Я б вышел в люди, в свет.
Быть может, был бы я поэт,
Быть может, гений… но довольно —
Смолчу покамест, только, друг,
Жить в неизвестности мне больно,
Я чувствую, какой-то дух
Владеет мною не напрасно.
Недаром я люблю так сладострастно
Уединенье и мечты.
3 марта 1829
По-над Доном сад цветёт,
Во саду дорожка;
На неё б я всё глядел,
Сидя, из окошка…
Там с кувшином за водой
Маша проходила,
Томный взор потупив свой,
Со мной говорила.
«Маша, Маша! — молвил я. —
Будь моей сестрою!
Я люблю… любим ли я,
Милая, тобою?»
Не забыть мне никогда,
Как она глядела!
Как с улыбкою любви
Весело краснела!
Не забыть мне, как она
Сладко отвечала,
Из кувшина, в забытьи,
Воду проливала…
Сплю и вижу всё её
Платье голубое,
Страстный взгляд, косы кольцо,
Лентой перевитое.
Сладкий миг мой возвратись!
С Доном я прощаюсь…
Ах, нигде уж, никогда
С ней не повстречаюсь!..
1829
[...]
В Александровской слободке
Пьют, гуляют молодцы,
Все опричники лихие,
Молодые чернецы.
Посреди их царь-святоша
В рясе бархатной сидит;
Тихо псальмы распевает,
В пол жезлом своим стучит.
Сам из кубка золотова
Вина, меду много пьет;
Поднимается, как туча
На всю слободу ревет:
«Враги царские не дремлют;
Я ж, как соня здесь живу…
На коней скорей садитесь,
Да поедемте в Москву!
Что за мед здесь, что за брага?
Опротивел хлеб сухой;
На московской на площадке
Мы сготовим пир другой!
Наедимся там дос»ыта
Человечины сырой,
Перепьемся мы допьяна
Крови женской и мужской!
Бедный раб, я — царь наследный
Над моими над людьми:
На кого сурово взглянем —
Того скушаем с детьми!"
Царь-ханжа летит как вихорь,
С саранчою удальцов
Москву-матушку пилатить —
Кушать мясо и пить кровь!
16 октября 1841
Весною степь зеленая
Цветами вся разубрана,
Вся птичками летучими —
Певучими полным-полна;
Поют они и день и ночь.
То песенки чудесные!
Их слушает красавица
И смысла в них не ведает,
В душе своей не чувствует,
Что песни те волшебные:
В них сила есть любовная;
Любовь — огонь; с огня — пожар…
Не слушай их, красавица!
Пока твой сон — сон девичий —
Спокоен, тих до утра дня;
Как раз беду наслушаешь:
В цвету краса загубится,
Лицо твое румяное
Скорей платка износится.
Стоит она, задумалась,
Дыханьем чар овеяна;
Запала в грудь любовь-тоска,
Нейдет с души тяжелый вздох;
Грудь белая волнуется,
Что реченька глубокая —
Песку со дна не выкинет;
В лице огонь, в глазах туман…
Смеркает степь; горит заря…
Весной в реке, при месяце,
Поит коня детинушка;
Сам думает он думушку
Про девицу заветную:
«Четвертый год, как я люблю
Меньшую дочь соседскую…
Пойдешь за ней на улицу,
Затеешь речь сторонкою —
Так нет, куда! сидит, молчит…
Пошлешь к отцу посвататься —
Седой старик спесивится:
— Нельзя никак — жди череду.
Болит моя головушка,
Щемит в груди ретивое,
Печаль моя всесветная,
Пришла беда незваная;
Как с плеч свалить?— не знаю сам.
И сила есть — да воли нет;
Наружи клад — да взять нельзя,
Заклял его обычай наш;
Ходи, гляди, да мучайся,
Толкуй с башкой порожнею…
Возьму ж я ржи две четверти,
Поеду ж я на мельницу;
Про мельника слух носится,
Что мастер он присушивать.
Скажу ему: Иван Кузьмич!
К тебе нужда есть кровная:
Возьми с меня, что хочешь ты,
Лишь сделай мне по-своему».
В селе весной, при месяце,
Спокойно спит крещеный мир;
Вдоль улицы наш молодец
Идет сам-друг с соседкою,
Промеж себя ведут они
О чем-то речь хорошую.
Дает он ей с руки кольцо —
У ней берет себе в обмен;
А не был он на мельнице,
Иван Кузьмич не грешен тут.
Ах, степь ты, степь зеленая,
Вы, пташечки певучие,
Разнежили вы девицу,
Отбили хлеб у мельника.
У вас весной присуха есть
Сильней присух нашептанных…
1837
[...]
Отец света — вечность;
Сын вечности — сила;
Дух силы есть жизнь;
Мир жизнью кипит.
Везде триединый,
Возвавший все к жизни!
Нет века ему,
Нет места ему!
С величества трона,
С престола чудес
Божий образ — солнце
К нам с неба глядит
И днем поверяет
Всемирную жизнь.
В другом месте неба
Оно отразилось —
И месяцем землю
Всю ночь сторожит.
Тьма, на лоне ночи
И живой прохлады,
Все стихии мира
Сном благословляет.
Свет дает им силу,
Возрождает душу.
В царстве божьей воли,
В переливах жизни —
Нет бессильной смерти,
Нет бездушной жизни!
1837
Внимай, мой друг, как здесь прелестно
Журчит серебряный ручей,
Как свищет соловей чудесно.
А ты — один в тоске своей.
Смотри: какой красой в пустыне
Цветы пестреются, цветут,
Льют ароматы по долине
И влагу рос прохладных пьют.
Вдали там тихо и приятно
Раскинулась березы тень,
И светит небосклон отрадно,
И тихо всходит божий день.
Там вешний резвый ветерок
Играет, плещется с водами,
Приветно шепчется с листами
И дарит ласками цветок.
Смотри: на разноцветном поле
Гостит у жизни рой детей
В беспечной радости на воле;
Лишь ты, мой друг, с тоской своей…
Развеселись!.. Проснись душою
С проснувшейся для нас весною;
Хоть юность счастью посвятим!
Ах! Долго ль в жизни мы гостим!..
1830
Если встречусь с тобой
Иль увижу тебя,-
Что за трепет, за огнь
Разольется в груди.
Если взглянешь, душа, —
Я горю и дрожу,
И бесчуствен и нем
Пред тобою стою!
Если молвишь мне что,
Я на речи твои,
На приветы твои
Что сказать, не сыщу.
А лобзаньям твоим,
А восторгам живым,
На земле у людей,
Выражения нет!
Дева — радость души,
Это жизнь — мы живём!
Не хочу я другой!
Жизни в жизни моей!
[...]
Лишь тот один счастливый,
Кто истину почтил,
Блеск света и порывы
Лишь долгу посвятил;
Реками ливший слёзы,
Томился и вздыхал, —
За все мечты и грёзы
Достоин тот похвал.
И в жизни кто волнистой
Под тихим кровом жил
Всегда с душою чистой,
Тот долгу заплатил;
Кто в чувствиях сердечных
Злой страстию томим,
В печали, в скуке вечной, —
Любовь в союзе с ним.
…
Лишь честь свою хранил,
Стезей прямой идущий, —
Тот долгу заплатил;
И в роскоши богатства —
В пороки не впадал,
Но честно без препятства,
Их храбро отражал.
Кто, бедностью гонимый,
От бурей защитил
И, участью томимый,
Себя лишь охранил;
Сирых под кров собравший,
От бурей-непогод
Приют им давший, —
Вечно счастлив тот…
25 марта 1827
Расти счастливо, брат мой милый,
Под кровом вышнего творца,
На груди матушки родимой,
В объятьях нежного отца.
Будь добродетелен душою,
Велик и знатен простотою;
На сцену света ты взойдешь
Любимцем ли слепой фортуны,
Или, как я, полюбишь струны
И посох бедный понесешь, —
В высоком звании пред бедным
Счастливой долей не гордись!
Но с ним — чем бог послал — последним,
Как с р«одным братом поделись.
Суму дадут, — не спорь с судьбою;
У бога мы равны; пред ним
Смирися с детской простотою —
И с сердца грусть слетит, как дым.
Пробудишь струны, — пой без лести!
Будь неподкупен в деле чести;
Люби творца, своих владык
И будь в ничтожестве велик.
23 ноября 1829
Надо мною буря выла,
Гром по небу грохотал,
Слабый ум судьба страшила,
Холод в душу проникал..
Но не пал я от страданья,
Гордо выдержал удар,
Сохранил в душе желанья,
В теле — силу, в сердце — жар!
Что погибель! что спасенье!
Будь что будет — все равно!
На святое провиденье
Положился я давно!
В этой вере нет сомненья,
Ею жизнь моя полна!
Бесконечно в ней стремленье!..
В ней покой и тишина…
Не грози ж ты мне бедою,
Не зови, судьба, на бой:
Готов биться я с тобою,
Но не сладишь ты со мной!
У меня в душе есть сила,
У меня есть в сердце кровь,
Под крестом — моя могила;
На кресте — моя любовь!
[...]
Путь широкий давно
Предо мною лежит;
Да нельзя мне по нем
Ни летать, ни ходить…
Кто же держит меня?
И что кинуть мне жаль?
И зачем до сих пор
Не стремлюся я в даль?
Или доля моя
Сиротой родилась!
Иль со счастьем слепым
Без ума разошлась!
По летам и кудрям
Не старик еще я:
Много дум в голове,
Много в сердце огня!
Много слуг и казны
Под замками лежит;
И лихой вороной
Уж оседлан стоит.
Да на путь — по душе —
Крепкой воли мне нет,
Чтоб в чужой стороне
На людей поглядеть;
Чтоб порой пред бедой
За себя постоять;
Под грозой роковой
Назад шагу не дать;
И чтоб с горем в пиру
Быть с веселым лицом;
На погибель идти —
Песни петь соловьем!
10 марта 1839
Умом легко нам свет обнять;
В нем мыслью вольной мы летаем:
Что не дано нам понимать —
Мы все как будто понимаем.
И резко судим обо всем,
С веков покрова не снимая;
Дошло — что людям нипочем
Сказать: вот тайна мировая.
Как свет стоит, до этих пор
Всего мы много пережили:
Страстей мы видели напор;
За царством царство схоронили.
Живя, проникли глубоко
В тайник природы чудотворной;
Одни познанья взяли мы легко,
Другие — силою упорной…
Но все ж успех наш невелик.
Что до преданий? — мы не знаем.
Вперед что будет — кто проник?
Что мы теперь? — не разгадаем.
Один лишь опыт говорит,
Что прежде нас здесь люди жили —
И мы живем — и будут жить.
Вот каковы все наши были!..
18 октября 1841
[...]
Красным полымем
Заря вспыхнула;
По лицу земли
Туман стелется;
Разгорелся день
Огнем солнечным,
Подобрал туман
Выше темя гор;
Нагустил его
В тучу черную;
Туча черная
Понахмурилась,
Понахмурилась,
Что задумалась,
Словно вспомнила
Свою родину…
Понесут ее
Ветры буйные
Во все стороны
Света белого.
Ополчается
Громом-бурею,
Огнем-молнией,
Дугой-радугой;
Ополчилася
И расширилась,
И ударила,
И пролилася
Слезой крупною —
Проливным дождем
На земную грудь,
На широкую.
И с горы небес
Глядит солнышко,
Напилась воды
Земля досыта;
На поля, сады,
На зеленые
Люди сельские
Не насмотрятся.
Люди сельские
Божьей милости
Ждали с трепетом
И молитвою;
Заодно с весной
Пробуждаются
Их заветные
Думы мирные.
Дума первая:
Хлеб из закрома
Насыпать в мешки,
Убирать воза;
А вторая их
Была думушка:
Из села гужом
В пору выехать.
Третью думушку
Как задумали,—
Богу-господу
Помолилися.
Чем свет по полю
Все разъехались —
И пошли гулять
Друг за дружкою,
Горстью полною
Хлеб раскидывать;
И давай пахать
Землю плугами,
Да кривой сохой
Перепахивать,
Бороны зубьем
Порасчесывать.
Посмотрю пойду,
Полюбуюся,
Что послал господь
За труды людям:
Выше пояса
Рожь зернистая
Дремит колосом
Почти доземи,
Словно божий гость,
На все стороны
Дню веселому
Улыбается.
Ветерок по ней
Плывет, лоснится,
Золотой волной
Разбегается.
Люди семьями
Принялися жать,
Косить под корень
Рожь высокую.
В копны частые
Снопы сложены;
От возов всю ночь
Скрыпит музыка.
На гумнах везде,
Как князья, скирды
Широко сидят,
Подняв головы.
Видит солнышко —
Жатва кончена:
Холодней оно
Пошло к осени;
Но жарка свеча
Поселянина
Пред иконою
Божьей матери.
1835
[...]
Тучи носят воду,
Вода поит землю,
Земля плод приносит;
Бездна звезд на небе,
Бездна жизни в мире;
То мрачна, то светла
Чудная природа…
Стареясь в сомненьях
О великих тайнах,
Идут невозвратно
Веки за веками;
У каждого века
Вечность вопрошает:
«Чем кончилось дело?» —
«Вопроси другова», —
Каждый отвечает.
Смелый ум с мольбою
Мчится к провиденью.
Ты поведай мыслям
Тайну сих созданий!
Шлют ответ, вновь тайный,
Чудеса природы,
Тишиной и бурей
Мысли изумляя…
Что же совершится
В будущем с природой?.
О, гори, лампада,
Ярче пред распятьем!
Тяжелы мне думы,
Сладостна молитва!
1833
[...]
Что груди тяжельше?
Что сердцу больней?
Что конь мой удалый
Споткнулся не раз?
Иль заяц-трусливый
Мой путь перебег?
Уж видны мне кровли
Родных и друзей
И храма святого
Сияющий крест.
О чем же ты грустном
Пророчишь, душа?.
Уж обнял с восторгом
Счастливец семью.
Но где ж, о родные,
Бесценный мой друг?
Он отбыл надолго
В низовы края…
Недаром же конь мой
Споткнулся не раз,
Недаром же сердце
Вещало печаль!..
Когда ж возвратишься
В родную страну?
Дождусь ли в уныньи
Тебя, друг, назад?
2 августа 1829
Загрустила, запечалилась
Моя буйная головушка;
Ясны очи — соколиные —
Не хотят смотреть на белый свет.
Тяжело жить дома с бедностью;
Даром хлеб сбирать под окнами;
Тяжелей того в чужих людях
Быть в неволе — в одиночестве.
Дни проходят здесь без солнышка;
Ночи темные — без месяца;
Бури страшные, громовые,
Удалой души не радуют.
Где ж друзья мои — товарищи?
Куда делись? разлетелися?
Иль не хочут дать мне помочи?
Или голос мой разносит ветр?
Знать, забыли время прежнее —
Как, бывало, в полночь мертвую
Крикну, свистну им из-за леса:
Альни темный лес шелохнется…
И они, мои товарищи,
Соколья, орлы могучие,
Все в один круг собираются,
Погулять ночь — пороскошничать.
А теперь, как крылья быстрые
Судьба злая мне подрезала,
И друзья, мои товарищи,
Одного меня все кинули…
Гой ты, сила пододонная!
От тебя я службы требую —
Дай мне волю, волю прежнюю!
А душой тебе я кланяюсь…
[...]
Извините, я невольно
Вас увидел, полюбил;
Это сердцу уж прискорбно,
Если б пламень я убил.
Если можно, изъяснитесь…
Вы, я знаю, возгордитесь
Со мной дружбу завести.
Отказ милой я забуду,
Но любить вовеки буду.
Ангел, да иль нет? прости!
6 января 1827
_Русская песня
Жарко в небе солнце летнее,
Да не греет меня, молодца!
Сердце замерло от холода,
От измены моей суженой.
Пала грусть-тоска тяжелая
На кручинную головушку;
Мучит душу мука смертная,
Вон из тела душа просится.
Я пошел к людям за помочью,—
Люди с смехом отвернулися;
На могилу к отцу, матери,—
Не встают они на голос мой.
Замутился свет в глазах моих,
Я упал в траву без памяти…
В ночь глухую буря страшная
На могиле подняла меня…
В ночь, под бурей, я коня седлал;
Без дороги в путь отправился —
Горе мыкать, жизнью тешиться,
С злою долей переведаться…
20 января 1838, Москва
[...]
Итак, вчерашний разговор
Свершил нежданный приговор.
Не нужны тёмные намёки,
Ни ясный, ни лукавый взор,
Где в честь за поцелуй — упрёки,
За ласки — дерзостный укор,
За шутку скромную — презренье
Платить обратно в награжденье
И доводить враждой до слёз.
Что взгляд последний произнёс?
Вы думали, меня смутите?
Нет, я не стану возражать,
Ни кланяться, ни умолять.
По-моему: любить — любите,
А нет — прощайте! Чт«о вздыхать?
Я не дитя: я не заплачу,
Не потужу я, что утрачу
Для новых благ одну тебя.
Лишь ты, немилая моя,
Забудь презренного скорей;
А я найду, поверь, другую
Себе красавку городскую,
Тебя моложе и милей.
19 декабря 1829
Эх, не вовремя тучи мрачные
По поднебесью разостлалися,
Солнца ясного лучи красные
Потонули в них среди бела дня.
Не в пору завыл ветер по бору:
Петь бы, петь теперь соловью в лесу!
Эх, не вовремя вспало горюшко
В молодую грудь добра молодца,
Иссосало в ней ретиво сердце,
Загубило в нем жизнь цветущую.
Что ж за горюшко, за кручинушка
Рано с молодцем подружилася?
«Други милые! со мной девица
Золотым кольцом поменялася
И любить на век слово молвила, —
А теперь с другим повенчалася.
Вы отдайте ж ей золото кольцо;
Слово ж данное пусть ей бог отдаст,
Без меня она пусть в добре живет,
Без нее же я — лягу в тесный гроб».
1839
Утратив то, что прежде было,
Напрасно вновь к себе зову;
Напрасно тень подруги милой
Хочу я видеть наяву.
Теперь с тобой одно свиданье
Какой ценою б ни купил;
Я за твое существованье
Своей бы жизнью заплатил!
За нежный поцелуй, за встречу,
За блеск приветливых очей,
За жар любви, за звук речей
Я б голову понес на сечу.
Но нет, вовек не возвратить,
Что было так душой любимо!
Вовек и тень с страны незримой
К призывам друга не слетит.
О, лейтесь, лейтесь же ручьями,
Горючи слезы, из очей!
Без ней нет жизни меж людями — Нет сердцу радостей без ней.
Опять тоску, опять любовь
В моей душе ты заронила
И прежнее, былое вновь
Приветным взором оживила.
Ах! для чего мне пламенеть
Любовью сердца безнадежной?
Мой кроткий ангел, друг мрой нежный,
Не мой удел тобой владеть!
Но я любим, любим тобою!
О, для чего же нам судьбою
Здесь не даны в удел благой,
Назло надменности людской,
Иль счастье, иль одна могила!
Ты жизнь моя, моя ты сила!..
Горю огнем любви святым,
Доверься ж, хоть на миг моим
Обьятиям! Я не нарушу
Священных клятв — их грудь хранит,
И верь, страдальческую душу
Преступное не тяготит…
19 июля 1830
Зачем так скоро скрылась ты,
Казачья юность удалая?
О жизнь залетная, драгая,
Где ты теперь, где ты?
Бывало, смелая рука
Сверкнуть булатом не робела,
И в буйной груди казака
Отвага бурная горела
Неугасаемым огнем.
Без страха, робости, — с мечом
Я в огнь и полымя бросался,
С отрядом целым я встречался,
Нещадно всех рубил, колол,
Для всех с собою смерть я вел.
Бывало, чуждые дружины
Едва лицо мое зазрят, —
Уже валятся ряд на ряд
На лоно стонущей долины.
Теперь уж нет могучих сил!
Осьмой десяток мне пробил.
В мой угол старость заглянула
И старость принесла с собой.
Теперь теперь трепещущей рукой
Я смерть лениво отгоняю
И умереть скорей желаю.
Как после сечи, после драки,
Бывало, ждал донец венца,
Так нынь в курене бурлака
Он ждет последнего конца.
Ах! лучше б с именем героя
В дыму, в огне, средь пуль и боя
Врагу насунуться на меч
И на долине чести лечь,
Чем здесь в безвестности постылой
Томиться над своей могилой.
4 мая 1829
В непогоду ветер
Воет, завывают;
Буйную головку
Злая грусть терзает,
Горемышной доле
Нет нигде привета:
До седых волос любовью
Душа не согрета.
Нету сил; устал я
С этим горем биться,
А на свет посмотришь —
Жалко с ним проститься!
Доля ж, моя доля!
Где ты запропала?
До поры до время
Камнем в воду пала?
Поднимись — что силы
Размахни крылами:
Может, наша радость
Живет за горами.
Если нет, у моря
Сядем да дождемся;
Без любви и с горем
Жизнью наживемся!
5 августа 1839
[...]
Много есть у меня
Теремов и садов,
И раздольных полей,
И дремучих лесов.
Много есть у меня
Деревень и людей,
И знакомых бояр,
И надежных друзей.
Много есть у меня
Жемчугов и мехов,
Драгоценных одежд,
Разноцветных ковров.
Много есть у меня
Для пиров — серебра,
Для бесед — красных слов,
Для веселья — вина!
Но я знаю, на что
Трав волшебных ищу;
Но я знаю, о чем
Сам с обою грущу…
8 декабря 1840
[...]