Стихи Михаила Васильевича Ломоносова

Под сею кочкою оплачь, прохожей, пчелку,
Что не ленилася по мед летать на стрелку,
Из губ подьяческих там сладости сбирать:
Кутья у них стоит, коль хочешь поминать.

Первая половина 1760

ДЕНЬ ВО ВЕКИ ПРЕСЛАВНЫЙ КОРОНОВАНИЯ
ВСЕПРЕСВЕТЛЕЙШИЯ ДЕРЖАВНЕЙШИЯ ВЕЛИКИЯ ГОСУДАРЫНИ
ИМПЕРАТРИЦЫ ЕЛИСАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ, САМОДЕРЖИЦЫ
ВСЕРОССИЙСКИЯ, ИМЕНЕМ КЕНИГСБЕРГСКОЙ АКАДЕМИИ
С ГЛУБОЧАЙШИМ БЛАГОГОВЕНИЕМ ТОРЖЕСТВЕННО ПОЧТЕННЫЙ
ОТ ИОГАННА ГЕОРГА БОКА, ПРОФЕССОРА
КЕНИГСБЕРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА И АКАДЕМИИ НАУК ЧЛЕНА.
ПЕРЕВОД С НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА

Натуры хитрыя возможных опыт сил,
К которому свой взор весь смертных род вперил,
России счастливой богиня просвещенна,
Ты восхищаешь ум, как солнце вознесенна;
Корона, с твоея главы лиюща свет,
Златых округ в твоем наследстве значит лет.
И тем побуждены подсолнечной все части
Усердность жертвуют твоей кротчайшей власти.

Кто стран твоих предел и множество познал,
10 Твою великость тот по власти измерял;
Я меру праведну не в силах полагаю,
Души величество за ону признаваю.
Ему принадлежат обширные страны,
Что вышним промыслом тебе подарены;
Открыть к щедротам путь ты на престол вступила.
Высок он; но твоих даров превыше сила.

С державою равно любленье щедрых дел,
И кротость из нее преходит за предел.
Ты больше тщишься быть прямым добром вселенной,
20 Как слыть монархиней, над всеми вознесенной;
И злато над тобой не знает власти взять;
Величеством твоим что может обладать?
Твое богатство всем на счастье и отраду,
К почтению наук, художествам в награду.

Отеческий твой град премудрости есть храм,
Сокровище твоим не скрытое странам;
Там лира бодрая веселы водит лики,
И струны оныя суть радостей языки.
Парнас в очах твоих не холм, лишен красы.
30 Что может расцвести без солнца и росы.
Как на главе твоей Минервин шлем сияет,
Ее щитом рука науки покрывает.

Хотя душе твоей несносны злы дела,
Но казней строгая жестокость тяжела;
Прискорбным сердцем ты повинных осуждаешь,
И вместо крови их щедроты проливаешь.
Правдивой суд тебе приятен в те часы,
Когда уставлены наградами весы;
Драгими камнями иных венцы сияют;
40 Тебя лучи доброт отвсюду окружают.

Монархи, что добро не редко признают,
Но медленно к тому употребляют труд.
Твой просвещенный ум соединен с раденьем,
Как скипетр сопряжен с монаршеским владеньем,
Ты путь открыла тем к приятным должностям
Оружием твоим подверженным рабам;
И власть, чем по венцу, по крови ты сияешь,
Растет, что оную делами укрепляешь.

В владетельстве твоем умеренность должит,
50 Что должность новую исполнить всяк спешит;
И сердце матерне себя тем утешает,
Довольствуясь, что долг всяк верно признавает.
Живем, не чувствуя, что к страху нудит дух.
Но именем твоим свой услаждаем слух.
Младенцы слышат то, и нежно повторяют,
И детские уста с улыбкой обращают.

Пускай чрез хитрости представятся лучи
И радость общую изобразят в ночи,
Пусть мрачность пламенным размахом разделится,
60 Усердие в сердцах ярчае воспалится.
Цветами разными возжженные свещи
Являют каждыя веселие души.
Когда блистания составы вверьх возводят,
То значат, что к звездам желания восходят.

Богиня, коей блеск вседневно восстает,
Достойный плод Петров венца от нежных лет.
От жизни он отшел; геройских мыслей сила
Пренесена в тебе, Петра восстановила.
Всевышний дай тебе святую благодать
70 Достоинствам твоим век равный обладать;
Да в сей толь кратно день на троне воссияешь,
Как веселишь народ, щедротой побеждаешь.[1]

Март или апрель 1758

1
В той маленькой плоти великий дух имеют.
(IV, 83)

2
Печальную любовь на лире услаждая,
Тебя, сладчайший муж, тебя един на бреге,
Тебя в начале дня, тебя пел в позный вечер.
(IV, 464-466)[1]

Искусные певцы всегда в напевах тщатся,
Дабы на букве А всех доле остояться;
На Е_, на О притом умеренность иметь;
Чрез У и через И с поспешностью лететь:
Чтоб оным нежному была приятность слуху,
А сими не принесть несносной скуки уху.
Великая Москва в яз_ы_ке толь нежна,
Что А произносить за О велит она.
В музыке что распев, то над словами сила;
Природа нас блюсти закон сей научила.
Без силы береги_, но с силой берега_,
И снеги_без нее мы говорим снега_.
Довольно кажут нам толь ясные доводы,
Что ищет наш язык везде от И свободы.
_Или уж стало иль_; коли уж стало коль_;
_Изволит ныне все везде твердят изволь_.
За спиш и спишь_, и спать мы говорим за спати_.
На что же, Трисотин, к нам тянешь И некстати?
Напрасно злобной сей ты предприял совет,
Чтоб, льстя тебе, когда российской принял свет
_Свиныи визги вси и дикии и злыи И истинны и ти, и лживы и кривыи.
Яз_ы_ка нашего небесна красота
Не будет никогда попранна от скота.
От яду твоего он сам себя избавит
И вред сей выплюнув, поверь, тебя заставит
Скончать твой скверной визг стонанием совы,
Негодным в русской стих и пропастным увы_!

Первая половина ноября 1753

Среди прекрасного Российского Рая,
Монархиня, цветёт дражайша жизнь твоя,
Рукою Вышнего нас ради насажденна
И силою Его отвсюду покровенна.
Мы, сердце возводя и очи к небесам,
Согласно просим все: «Подай, о Боже, нам,
Да солнце милости сиять к ней не престанет
И толь дражайший плод вовеки не увянет.

Хвалить хочу Атрид,
Хочу о Кадме петь,
А Гуслей тон моих
Звенит одну любовь.
Стянул на новый лад
Недавно струны все,
Запел Алцидов труд,
Но лиры звон моей
Поет одну любовь.
Прощайте ж нынь, вожди,
Понеже лиры тон
Звенит одну любовь.

1738

Ода Великой Государыне Императрице Елисавете Петровне на пресветлый и торжественный праздник рождения Ея Величества и для всерадостного рождения Государыни Великой Княжны Анны Петровны, поднесенная от императорской Академии наук декабря 18 дня 1757 года.
Красуйтесь, многие народы:
Господь умножил Дом Петров.
Поля, леса, брега и воды!
Он жив, надежда и покров,
Он жив, во все страны взирает,
Свою Россию обновляет,
Полки, законы, корабли
Сам строит, правит и предводит,
Натуру духом превосходит —
Герой в морях и на земли.

О божеский залог! о племя!
Чем наша жизнь обновлена,
Возвращено Петрово время,
О вы, любезны имена!
О твердь небесного завета,
Великая Елисавета,
Екатерина, Павел, Петр,
О новая нам радость — Анна,
России свыше дарованна,
Божественных порода недр!

Смотрите в солнцевы пределы
На ранний и вечерний дом;
Смотрите на сердца веселы.
Внемлите общих плесков гром.
Устами целая Россия
Гласит: «О времены златые!
О мой всевожделенный век!
Прекрасна Анна возвратилась,
Я, с нею разлучась, крушилась,
И слез моих источник тек!»

Здесь Нимфы с воплем провожали
Богиню родом, красотой,
Но ныне громко восплескали,
Младая Анна, пред тобой;
Тебе песнь звучну воспевают,
Героя в Мужа предвещают,
Геройских всех Потомков плод.
Произошли б земны владыки,
Родились бы Петры велики,
Чтоб просветить весь смертных род.

Умолкни ныне, брань кровава;
Нам всех приятнее побед,
Нам больше радость, больше слава,
Что Петр в наследии живет,
Что Дщерь на троне зрит Россия.
На что державы Ей чужие?
Ей жалоб был наполнен слух.
Послушайте, концы вселенной,
Что ныне, в брани воспаленной,
Вещал Ее на небо дух:

«Великий Боже, вседержитель,
Святый Твой промысел и свет
Имея в сердце, Мой Родитель
Вознес под солнцем Росский свет,
Меня, оставлену судьбою,
Ты крепкою возвел рукою
И на престоле посадил.
Шестнадцать лет нося порфиру,
Европу Я склоняла к миру
Союзами и страхом сил.

Как славны дал Ты нам победы,
Всего превыше было Мне,
Чтоб род Российский и соседы
В глубокой были тишине.
О безмятежной жизни света
Я все усердствовала лета,
Но ныне Я скорблю душей,
Зря бури, царствам толь опасны,
И вижу, что те несогласны
С святой правдивостью Твоей.

Присяжны преступив союзы,
Поправши нагло святость прав,
Царям извергнуть тщится узы
Желание чужих держав.
Творец, воззри в концы вселенны,
Воззри на земли утесненны,
На помощь страждущим восстань,
Позволь для общего покою
Под сильною Твоей рукою
Воздвигнуть против брани брань».

Сие рекла Елисавета,
Геройский Свой являя вид;
Небесного очами света
На сродное им небо зрит.
Надежда к Богу в них сияет,
И гнев со кротостью блистает,
Как видится зарница нам.
Что громко в слух мой ударяет?
Земля и море отвещает
Елисаветиным словам!

Противные страны трепещут,
Вопль, шум везде, и кровь, и звук.
Ужасные Перуны мещут
Размахи сильных Росских рук.
О Ты, союзна Героиня
И сродна с нашею Богиня!
По Вас поборник Вышний Бог.
Он правду Вашу защищает,
Обиды наглые отмщает,
Над злобою возвысил рог.

Когда в Нем милость представляем,
Ему подобных видим Вас;
Как гнев Его изображаем,
Оружий Ваших слышим глас;
Когда неправды Он карает,
То силы Ваши ополчает;
Его — земля и небеса,
Закон и воля повсеместна,
Поколь нам будет неизвестна
Его щедрота и гроза.

Правители, судьи, внушите,
Услыши вся словесна плоть,
Народы с трепетом внемлите:
Сие глаголет вам Господь
Святым Своим в Пророках духом;
Впери всяк ум и вникни слухом;
Божественный певец Давид
Священными шумит струнами,
И Бога полными устами
Исайя восхищен гремит.

«Храните праведны заслуги
И милуйте сирот и вдов,
Сердцам нелживым будьте други
И бедным истинный покров,
Присягу сохраняйте верно,
Приязнь к друга м нелицемерно,
Отверзите просящим дверь,
Давайте страждущим отраду,
Трудам законную награду,
Взирайте на Петрову Дщерь.

В сей день для общего примера
Ее на землю Я послал.
В Ней бодрость, кротость, правда, вера;
Я сам в лице Ея предстал.
Соделал знамение ново,
Украсив торжество Петрово
Наследницей великих дел,
Мои к себе щедроты знайте,
Но твердо все то наблюдайте,
Что Петр, Она и Я велел.

В моря, в леса, в земное недро
Прострите ваш усердный труд,
Повсюду награжду вас щедро
Плодами, паствой, блеском руд.
Пути все отворю к блаженству,
К желаний наших совершенству.
Я кротким оком к вам воззрю;
Жених как идет из чертога,
Так взойдет с солнца радость многа;
Врагов советы разорю».

Ликуй, страна благословенна,
Всевышнего обетам верь;
Пребудешь оным покровенна,
Его щедротой счастье мерь;
Взирай на нивы изобильны,
Взирай в полки велики, сильны
И на размноженный народ;
Подобно как в Ливане кедры,
К трудам их крепки мышцы, бедры
Среди жаров, морозов, вод.

Свирепый Марс в минувши годы
В России по снегам ступал,
Мечем и пламенем народы
В средине самой устрашал,
Но ныне и во время зноя
Не может нарушить покоя;
Как сверженный Гигант, ревет,
Попран Российскою ногою,
Стеснен, как страшною горою,
Напрасно тяжки узы рвет.

Там мрак божественного гневу
Подвергнул грады и полки
На жертву алчной смерти зеву,
Терзанью хладныя руки;
Там слышен вой в окружном треске;
Из туч при смертоносном блеске
Кровавы трупы множат страх.
А ты, Отечество драгое,
Ликуй — при внутреннем покое
В Елисаветиных лучах.

Се образ изваян премудрого героя,
Что, ради подданных лишив себя покоя,
Последний принял чин и царствуя служил,
Свои законы сам примером утвердил,
Рожденны к скипетру, простер в работу руки,
Монаршу власть скрывал, чтоб нам открыть науки.
Когда он строил град, сносил труды в войнах,
В землях далеких был и странствовал в морях,
Художников сбирал и обучал солдатов,
Домашних побеждал и внешних сопостатов;
И словом, се есть Петр, отечества Отец;
Земное божество Россия почитает,
И столько олтарей пред зраком сим пылает,
Коль много есть ему обязанных сердец.

1743

Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина.
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!
Вокруг тебя цветы пестреют
И класы на полях желтеют;
Сокровищ полны корабли
Дерзают в море за тобою;
Ты сыплешь щедрою рукою
Свое богатство по земли.

Великое светило миру,
Блистая с вечной высоты
На бисер, злато и порфиру,
На все земные красоты,
Во все страны свой взор возводит,
Но краше в свете не находит
Елисаветы и тебя.
Ты кроме той всего превыше;
Душа ее зефира тише,
И зрак прекраснее рая.

Когда на трон она вступила,
Как вышний подал ей венец,
Тебя в Россию возвратила,
Войне поставила конец;
Тебя прияв облобызала:
Мне полно тех побед, сказала,
Для коих крови льется ток.
Я россов счастьем услаждаюсь,
Я их спокойством не меняюсь
На целый запад и восток.

Божественным устам приличен,
Монархиня, сей кроткий глас:
О коль достойно возвеличен
Сей день и тот блаженный час,
Когда от радостной премены
Петровы возвышали стены
До звезд плескание и клик!
Когда ты крест несла рукою
И на престол взвела с собою
Доброт твоих прекрасный лик!

Чтоб слову с оными сравняться,
Достаток силы нашей мал;
Но мы не можем удержаться
От пения твоих похвал.
Твои щедроты ободряют
Наш дух и к бегу устремляют,
Как в понт пловца способный ветр
Чрез яры волны порывает;
Он брег с весельем оставляет;
Летит корма меж водных недр.

Молчите, пламенные звуки,
И колебать престаньте свет;
Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет.
Вы, наглы вихри, не дерзайте
Реветь, но кротко разглашайте
Прекрасны наши времена.
В безмолвии внимай, вселенна:
Се хощет лира восхищенна
Гласить велики имена.

Ужасный чудными делами
Зиждитель мира искони
Своими положил судьбами
Себя прославить в наши дни;
Послал в Россию Человека,
Каков неслыхан был от века.
Сквозь все препятства он вознес
Главу, победами венчанну,
Россию, грубостью попранну,
С собой возвысил до небес.

В полях кровавых Марс страшился,
Свой меч в Петровых зря руках,
И с трепетом Нептун чудился,
Взирая на российский флаг.
В стенах внезапно укрепленна
И зданиями окруженна,
Сомненная Нева рекла:
«Или я ныне позабылась
И с оного пути склонилась,
Которым прежде я текла?»

Тогда божественны науки
Чрез горы, реки и моря
В Россию простирали руки,
К сему монарху говоря:
«Мы с крайним тщанием готовы
Подать в российском роде новы
Чистейшего ума плоды».
Монарх к себе их призывает,
Уже Россия ожидает
Полезны видеть их труды.

Но ах, жестокая судьбина!
Бессмертия достойный муж,
Блаженства нашего причина,
К несносной скорби наших душ
Завистливым отторжен роком,
Нас в плаче погрузил глубоком!
Внушив рыданий наших слух,
Верьхи Парнасски восстенали,
И музы воплем провождали
В небесну дверь пресветлый дух.

В толикой праведной печали
Сомненный их смущался путь;
И токмо шествуя желали
На гроб и на дела взглянуть.
Но кроткая Екатерина,
Отрада по Петре едина,
Приемлет щедрой их рукой.
Ах если б жизнь ее продлилась,
Давно б Секвана постыдилась
С своим искусством пред Невой!

Какая светлость окружает
В толикой горести Парнас?
О коль согласно там бряцает
Приятных струн сладчайший глас!
Все холмы покрывают лики;
В долинах раздаются клики:
Великая Петрова дщерь
Щедроты отчи превышает,
Довольство муз усугубляет
И к счастью отверзает дверь.

Великой похвалы достоин,
Когда число своих побед
Сравнить сраженьям может воин
И в поле весь свой век живет;
Но ратники, ему подвластны,
Всегда хвалы его причастны,
И шум в полках со всех сторон
Звучащу славу заглушает,
И грому труб ее мешает
Плачевный побежденных стон.

Сия тебе единой слава,
Монархиня, принадлежит,
Пространная твоя держава
О как тебе благодарит!
Воззри на горы превысоки,
Воззри в поля свои широки,
Где Волга, Днепр, где Обь течет;
Богатство, в оных потаенно,
Наукой будет откровенно,
Что щедростью твоей цветет.

Толикое земель пространство
Когда всевышний поручил
Тебе в счастливое подданство,
Тогда сокровища открыл,
Какими хвалится Индия;
Но требует к тому Россия
Искусством утвержденных рук.
Сие злату очистит жилу;
Почувствуют и камни силу
Тобой восставленных наук.

Хотя всегдашними снегами
Покрыта северна страна,
Где мерзлыми борей крылами
Твои взвевает знамена;
Но бог меж льдистыми горами
Велик своими чудесами:
Там Лена чистой быстриной,
Как Нил, народы напояет
И бреги наконец теряет,
Сравнившись морю шириной.

Коль многи смертным неизвестны
Творит натура чудеса,
Где густостью животным тесны
Стоят глубокие леса,
Где в роскоши прохладных теней
На пастве скачущих еленей
Ловящих крик не разгонял;
Охотник где не метил луком;
Секирным земледелец стуком
Поющих птиц не устрашал.

Широкое открыто поле,
Где музам путь свой простирать!
Твоей великодушной воле
Что можем за сие воздать?
Мы дар твой до небес прославим
И знак щедрот твоих поставим,
Где солнца всход и где Амур
В зеленых берегах крутится,
Желая паки возвратиться
В твою державу от Манжур.

Се мрачной вечности запону
Надежда отверзает нам!
Где нет ни правил, ни закону,
Премудрость тамо зиждет храм;
Невежество пред ней бледнеет.
Там влажный флота путь белеет,
И море тщится уступить:
Колумб российский через воды
Спешит в неведомы народы
Твои щедроты возвестить.

Там тьмою островов посеян,
Реке подобен Океан;
Небесной синевой одеян,
Павлина посрамляет вран.
Там тучи разных птиц летают,
Что пестротою превышают
Одежду нежныя весны;
Питаясь в рощах ароматных
И плавая в струях приятных,
Не знают строгий зимы.

И се Минерва ударяет
В верьхи Рифейски копием;
Сребро и злато истекает
Во всем наследии твоем.
Плутон в расселинах мятется,
Что россам в руки предается
Драгой его металл из гор,
Который там натура скрыла;
От блеску дневного светила
Он мрачный отвращает взор.

О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О, ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать.

Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастной случай берегут;
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха.
Науки пользуют везде,
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.

Тебе, о милости источник,
О ангел мирных наших лет!
Всевышний на того помощник,
Кто гордостью своей дерзнет,
Завидя нашему покою,
Против тебя восстать войною;
Тебя зиждитель сохранит
Во всех путях беспреткновенну
И жизнь твою благословенну
С числом щедрот твоих сравнит.

Конец 1747

Гора, что Горизонт на суше закрывала,
Внезапно с берегу на быстрину сбежала,
Между палат стоит, где был недавно лес;
Мы веселимся здесь в средине тех чудес.
Но мы бы в лодочке на луже чуть сидели,
Когда б великого Петра мы не имели.

Май 1749

Я долго размышлял и долго был в сомненье,
Что есть ли на землю от высоты смотренье;
Или по слепоте без ряду всё течет,
И промыслу с небес во всей вселенной нет.
Однако, посмотрев светил небесных стройность,
Земли, морей и рек доброту и пристойность,
Премену дней, ночей, явления луны,
Признал, что божеской мы силой созданы.

Конец мая или июнь 1761

Ночною темнотою
Покрылись небеса,
Все люди для покою
Сомкнули уж глаза.
Внезапно постучался
У двери Купидон,
Приятной перервался
В начале самом сон.
«Кто так стучится смело?» —
Со гневом я вскричал.
«Согрей обмерзло тело, —
Сквозь дверь он отвечал. —
Чего ты устрашился?
Я мальчик, чуть дышу,
Я ночью заблудился,
Обмок и весь дрожу».
Тогда мне жалко стало,
Я свечку засветил,
Не медливши нимало
К себе его пустил.
Увидел, что крилами
Он машет за спиной,
Колчан набит стрелами,
Лук стянут тетивой.
Жалея о несчастье,
Огонь я разложил
И при таком ненастье
К камину посадил.
Я теплыми руками
Холодны руки мял,
Я крылья и с кудрями
Досуха выжимал.
Он чуть лишь ободрился,
«Каков-то, — молвил, — лук,
В дожже, чать, повредился».
И с словом стрёлил вдруг.
Тут грудь мою пронзила
Преострая стрела
И сильно уязвила,
Как злобная пчела.
Он громко засмеялся
И тотчас заплясал.
«Чего ты испугался? —
С насмешкою сказал. —
Мой лук еще годится,
И цел и с тетивой:
Ты будешь век крушиться
Отнынь, хозяин мой».

1747

О страх! о ужас! гром! ты дернул за штаны,
Которы подо ртом висят у сатаны.
Ты видишь, он зато свирепствует и злится,
Дырявой красной нос, халдейска печь, дымится,
Огнем и жупелом исполнены усы,
О как бы хорошо коптить в них колбасы!
Козлята малые родятся с бородами:
Коль много почтены они перед попами!
О польза, я одной из сих пустых бород
Недавно удобрял бесплодный огород.
Уже и прочие того ж себе желают
И принести плоды обильны обещают.
Чего не можно ждать от толь мохнатых лиц,
Где в тучной бороде премножество площиц?
Сидят и меж собой, как люди, рассуждают,
Других с площицами бород не признавают
И проклинают всех, кто молвит про козлов:
Возможно ль быть у них толь много волосов?

Весна 1757

Ты миром и войной в подсолнечной сияешь,
И тем людей своих веселье умножаешь.
Тебе с усердием, Минерве мы своей,
Приносим радостных сияние огней.
Но если б с нашею любовью то сравнилось,
То б солнце перед ним в полудни устыдилось.

Между 26 июня и 8 июля 1747

Чем ты дале прочь отходишь,
Грудь мою жжет больший зной,
Тем прохладу мне наводишь,
Если ближе пламень твой.

1743

Доколе, счастье, ты венцами
Злодеев будешь украшать?
Доколе ложными лучами
Наш разум хочешь ослеплять?
Доколе, истукан прелестный,
Мы станем жертвой нам бесчестной
Твой тщетный почитать олтарь?
Доколе будем строить храмы,
Твои чтить замыслы упрямы,
Прельщенная словесна тварь?

Народ, порабощен обману,
Малейшие твои дела
За ум, за храбрость чтит избранну:
Ты власть, ты честь, ты сил хвала;
В угоду твоему пороку
И добродетель превысоку
Лишает собственных красот.
Его неправедны уставы
На верьх возводят пышной славы
Твоих любимцев злобный род.

Но пусть великостию сею
О титлах хвалятся своих;
Поставим разум в том судьею
И добрых дел поищем в них.
Я вижу лишь одну безмерность,
Надменность, слабость и неверность,
Свирепство, бешенство и лесть.
Доброта странная! Откуду
Из злости сложенному чуду
Дается оной должна честь?

Ты знай: герои совершенны
Премудростию в свет даны;
Она лишь видит, коль презренны,
Что чрез тебя возведены;
Она ту славу презирает,
Что рок неправедный рождает
В победах слепотой своей;
Пред строгими ея очами
Герой с суровыми делами
Ничто, как счастливый злодей.

Почтить ли токи те кровавы,
Что в Риме Сулла проливал?
Достойно ль в Александре славы,
Что в Аттиле всяк злом признал?
За добродетель и геройство
Хвалить ли зверско неспокойство
И власть окровавленных рук?
И принужденными устами
Могу ли возносить хвалами
Начальника толиких мук?

Издревле что об вас известно,
О хищники чужих держав?
Желанье в мире всем невместно,
Попрание венчанных глав,
Огня и трупов полны стены,
И вы — в пару кровавой пены,
Народ, пожранный от меча,
И в шуме бледна мать великом
Свою дочь тщится с плачем, с криком
Отнять с насильного плеча.

Слепые мы судьи, слепые,
Чудимся таковым делам!
Одне ли приключенья злые
Дают достоинство Царям?
Их славе, бедствами обильной,
Без брани хищной и несильной
Не можно разве устоять?
Не можно божеству земному
Без ударяющего грому
Своим величеством блистать?

Но быть должна во время бою
На первенстве прямая честь,
И кто, поправ врага собою,
Победу мог себе причесть?
Издревле воины известны,
Похвальны, знатны, славны, честны
Оплошностью противных сил.
Худым Варроновым призором,
Упрямым и неправым спором
Ганнибал славу получил.

Кого же нам почтить Героем
Великим собственной хвалой?
Царя, что правдой и покоем
Себя, народ содержит свой;
Последуя Веспазиану,
Едину радость несказанну
Имеет в счастии людей
Отец отечества без лести
И ставит выше всякой чести
Числом своих щедроты дней.

О вы, что в добродетель чтите
Един в войнах геройский шум,
Себе Сократа возразите
За Клитова убивца в ум;
Вам будет Царь в нем несравненный,
Правдивый, кротостью почтенный,
Достойный олтаря вовек.
Тогда страшилище Эвфрата
Против венчанного Сократа
Последний будет человек.

Герои люты и кровавы!
Поставьте гордости конец,
Рожденный от воинской славы
Забудьте лавровый венец.
Напрасно Рима повелитель
Октавий, света победитель,
Навел в его пределы страх;
Он Августом бы не нарекся,
Когда бы в кротость не облекся
И страха не скончал в сердцах.

О воины великосерды!
Явите ваших луч доброт;
Посмотрим, коль тогда вы тверды,
Как счастье возьмет поворот.
Когда то к вам великодушно,
Земля и море вам послушно,
И блеск ваш очи всех слепит;
Но только лишь оно отстанет,
Геройска похвала увянет,
И смертный будет всем открыт.

Способность средственна довлеет
Завоевателями быть.
Кто счастие преодолеет,
Один великим может слыть.
Хоть помощь от него теряет,
Но с постоянством пребывает,
Для коего от всех почтен;
Всегда не низок и не пышен,
С Тиверием ли он возвышен
Или, как Варус, поражен.

Излишню радость не внушает
В недвижности своей предел
И осторожно умеряет
Неистовство успешных дел.
Пусть счастие преобратится,
Недвижна добродетель тщится
Презренный разрушать упор.
Конец имеет благоденство.
Стоит в премудрости блаженство,
Не постоянен рока взор.

Вотще готовит гнев Юноны
Енею смерть среди валов.
Премудрость! Чрез твои законы
Он выше рока и богов;
Тобою Рим, по злой напасти,
В средине Карфагенской власти,
Своих героев смерть отмстил;
Ходя в твои небесны следы,
Во время слезныя победы
В трофеи гробы превратил.

1755

Спасибо за грибы, челом за ананас,
За вина сладкие; я рад, что не был квас.
Российско кушанье сразилось с перуанским,
А если бы и квас влился в кишки с шанпанским,
Те сделался бы в них такой же разговор,
Какой меж стряпчими в суде бывает спор.
Я думал уж и так, что в брюхо… забился,
И, выпустить хотя, я чуть не надсадился.

1752

Услышали мухи
Медовые духи,
Прилетевши, сели,
В радости запели.
Егда стали ясти,
Попали в напасти,
Увязли бо ноги.
Ах! — плачут убоги, —
Меду полизали,
А сами пропали.

1734

Послушайте, прошу, что старому случилось,
Когда ему гулять за благо рассудилось.
Он ехал на осле, а следом парень шёл;
И только лишь с горы они спустились в дол,
Прохожий осудил тотчас его на встрече:
«Ах, как ты малому даёшь бресть толь далече?»
Старик сошёл с осла и сына посадил,
И только лишь за ним десяток раз ступил,
То люди начали указывать перстами:
«Такими вот весь свет наполнен дураками:
Не можно ль на осле им ехать обоим?»
Старик к ребёнку сел и едет вместе с ним.
Однако, чуть минул местечка половину,
Весь рынок закричал: «Что мучишь так скотину?»
Тогда старик осла домой поворотил
И, скуки не стерпя, себе проговорил:
«Как стану я смотреть на все людские речи,
То будет и осла взвалить к себе на плечи».

Лице свое скрывает день;
Поля покрыла мрачна ночь;
Взошла на горы черна тень;
Лучи от нас склонились прочь;
Открылась бездна звезд полна;
Звездам числа нет, бездне дна.

Песчинка как в морских волнах,
Как мала искра в вечном льде,
Как в сильном вихре тонкий прах,
В свирепом как перо огне,
Так я, в сей бездне углублен,
Теряюсь, мысльми утомлен!

Уста премудрых нам гласят:
Там разных множество светов;
Несчетны солнца там горят,
Народы там и круг веков:
Для общей славы божества
Там равна сила естества.

Но где ж, натура, твой закон?
С полночных стран встает заря!
Не солнце ль ставит там свой трон?
Не льдисты ль мещут огнь моря?
Се хладный пламень нас покрыл!
Се в ночь на землю день вступил!

О вы, которых быстрый зрак
Пронзает в книгу вечных прав,
Которым малый вещи знак
Являет естества устав,
Вам путь известен всех планет,-
Скажите, что нас так мятет?

Что зыблет ясный ночью луч?
Что тонкий пламень в твердь разит?
Как молния без грозных туч
Стремится от земли в зенит?
Как может быть, чтоб мерзлый пар
Среди зимы рождал пожар?

Там спорит жирна мгла с водой;
Иль солнечны лучи блестят,
Склонясь сквозь воздух к нам густой;
Иль тучных гор верхи горят;
Иль в море дуть престал зефир,
И гладки волны бьют в эфир.

Сомнений полон ваш ответ
О том, что о**крест ближних мест.
Скажите ж, коль пространен свет?
И что малейших дале звезд?
Несведом тварей вам конец?
Скажите ж, коль велик творец?

1743

ВЕНЧАННАЯ НАДЕЖДА РОССИЙСКИЯ ИМПЕРИИ
В ВЫСОКИЙ ПРАЗДНИК КОРОНОВАНИЯ ВСЕПРЕСВЕТЛЕЙШИЯ
ДЕРЖАВНЕЙШИЯ ВЕЛИКИЯ ГОСУДАРЫНИ ЕЛИСАВЕТЫ ПЕТРОВНЫ,
ИМПЕРАТРИЦЫ И САМОДЕРЖИЦЫ ВСЕРОССИЙСКИЯ,
ПРИ ПУБЛИЧНОМ СОБРАНИИ САНКТПЕТЕРБУРГСКОЙ
ИМПЕРАТОРСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК ВСЕРАДОСТНО
И ВСЕПОДДАННЕЙШЕ В САНКТПЕТЕРБУРГЕ АПРЕЛЯ 29 ДНЯ
1742 ГОДА
СТИХАМИ ПРЕДСТАВЛЕННАЯ ОТ ГОТЛОБА ФРИДРИХА ВИЛЬГЕЛЬМА
ЮНКЕРА, ЕЕ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
НАДВОРНОГО КАМЕРНОГО СОВЕТНИКА,
ИНТЕНДАНТА СОЛЯНЫХ ДЕЛ И ЧЛЕНА АКАДЕМИИ НАУК.
С НЕМЕЦКИХ РОССИЙСКИМИ СТИХАМИ ПЕРЕВЕЛ
МИХАЙЛО ЛОМОНОСОВ, АКАДЕМИИ НАУК АДЪЮНКТ

Россия, что тебя за весел дух живит?
Как можешь рада быть? Европа вся скорбит;
Тебе грозит раздор, лукавство сети ставит,
Продерзкий полк землей и морем бег свой правит,
Что мыслью в твой предел уже давно вступил,
Пограбил все места, твое добро сглотил.
Орлы, как вы еще веселой глас послали?
Подкрались тигры к вам, внезапно львы напали.

Но радость истинна; уже признал весь свет,
10 Как ты на трон Петров взошла, Елисавет,
Чрез сильной дух его в противных страх вложити;
Он будет свой трофей, твой щит наследство крыти.
Вступила вольной ты в стезю его ногой,
Где рок его вспятил, тут путь начался твой.
Ты будешь так, как он, любовь во всей вселенной,
Князей пример, покров земли, тебе врученной.

Велико дело в сем равно душе твоей:
Как он отец наш был, ты мать России всей.
Когда Олимп давал таких монархов славных?
20 Весь свет, что чтит его, ему не узрит равных.
Сквозь все препятства он главу свою вознес,
Монарх здесь, там отец, хвалой к верьху небес.
Пристойны скажет кто к правленью стран науки,
Где не был дух его и храбры купно руки?

Надежда стран его венчанна днесь в тебе,
Понеже всякой чин пособы ждет себе.
Ты, ты, монархиня, на пользу всё исправишь,
Неполной труд его со всем скончишь, прославишь.
Ты скиптр рукой берешь, коварна злость дрожит,
30 Хоть тяжко злато в нем, любовь тебя крепит.
Счастлива будешь тем, земель императрица,
Печаль прогонишь всю, сердец людских царица.

Как ясной солнца луч в немрачной утра час,
Так твой приятной взор отрадой светит в нас.
В тебе с величеством сияет к нам приятство,
С небес влиянной дар доброт твоих изрядство,
К почтенью нас ведет прекрасной зрак лица.
В тебе дивимся мы премудрости творца,
В талантах что твоих венца достойных зрится,
40 Чрез кои мы давно желали ввек плениться.

Твоя высока мысль цесарску кровь значит,
Что ты Геройска дщерь, твой бодрой дух гласит,
И склонность верности чинить всегда награду,
Невинных брать под кров и бедным дать отраду.
Коль сильных сих доброт в тебе велика власть?
Хвалы достойна мысль, и славой полна страсть,
Живот души твоей, что тщится толь ревниво
Прилично трону жить, являть породы диво.

Тебя к сему избрать творец изволил сам
50 И древо дней твоих растить в цветах к плодам.
Являешь склонность к нам, что прежде ты таила,
Котору с бодростью стараньем ты открыла.
Твоя десница что на пользу нам чинит,
То правит зрел совет, и добр успех скорит.
Пресильной разум твой поспешно всё пронзает,
Намеренье твое с желаньем всех кончает.

Мы можем наш талан уже вперед прозрить:
Духовной будет чин ученьем нас крепить
И чисту жизнь блюсти, с словами оных сходну,
60 С наукой кроткой нрав и с тем премудрость сродну,
И мирно в бозе жить и ревность в том казать,
Чтоб бедным помощь дать, страстей набег попрать.
Они покажут всем промеж собой согласно,
Что то сама любовь, что зрим во оных ясно.

Тобою будет сей почтенье чин иметь,
Чего достоин он, всегда то будет зреть,
Чтобы простой народ пороков впредь чужался
И свято в мире жить по их словам старался.
Священство в ревности пред божий станет трон,
70 Имея чисту мысль, хранив его закон,
И дух его готов небесну власть склонити,
Его чтоб сердце взять и мир благословити.

Твой веры полной ум умножит счастье в нас,
Понеже правда, свет с тобой на всякой час,
Что ты чрез твой совет в един союз приводишь,
Чрез умно следство все препятства превосходишь,
Ты держишь зависть злу и ненависть в браздах
И правду с разумом всегда в твоих очах,
И верность истинну, и вольну мысль в совете,
80 Источник толь богат к делам преславным в свете!

Хотя велика толь монаршска власть твоя,
Но видим, правишь как самую ты себя.
Ты мысль твою тогда на инной путь склоняешь,
Когда других совет правдиве быть познаешь.
Тебе сия хвала пребудет ввек красой,
Возвысишь твой народ на счастья верьх с собой,
Не зная, что цари с князями мимо ходят,
Когда те ложну власть как сон на мысль наводят.

Тебе единой дан высокой верьх хвалы,
90 Твоими должно звать потом других труды;
Что острой разум твой в вещах отмену знает,
Известное чинит, не то, что только чает.
За ясной солнца свет луны не чтишь лучей;
Князей искусство всё: совет, разбор вещей,
Различных склонностей в слугах и всей державе
Для счастья их земель и к большей трона славе.

Коль здраво мыслишь ты, толь скоро всё кончишь.
В чем здесь совет даешь, то делом там велишь
С пристойной бодростью, во всех делах свободно,
100 Что царску кажет кровь, монархам что природно.
Ты зришь всегда умом, что долга мысль в делах
Даст часто хуждший плод, неж жар в крытых сердцах,
И чрез един момент, излишно что пробавлен,
Разумной замысл прочь бывает так отставлен.

Твоя страна и так большая света часть,
Разумна храбрость где над злобой держит власть.
И звук ее хвалы, взбуждать что должен к чести,
Как терн в чужих ногах и ось в очах у лести.
И зависть метит в нас, где нельзя силой взять,
110 Тут ложной дружбой ков желает нас прельщать.
Державнейша! твоих советов он не знает,
Коль скоро разум твой такую сеть терзает.

Нынь зависть, как змия, ведет лукавой взгляд
И ядом полну мысль на ону ночь назад,
Когда российский род под игом в тьме держался
И злого Батия кумиру ниц склонялся.
Та мыслит паки впредь тому же быть у нас,
Однако всё сие лишь снится ей на час.
Не будет с нами так в бою опять глумиться,
120 Чтобы противу ста и тысяче склониться.

Нет, о монархиня, в том разум твой во всем.
Блещи Петровым вверьх чрез равну мочь мечем,
Что дерзка гордость вновь себя казнить взбудила;
Он вышел сам наруж, лишь та себя явила.
Постигни сих врагов, победу с ними всю,
Принуди к миру их чрез краткую войну,
Неблагодарность что воздвигнула с хулою
И мздой завистлив род, подкупленный чужою.

Покрой твой шлемом верьх, Минерва наших лет,
130 Воткни копье твое: твой полк готов идет,
Полтавских семя поль, к победам склонны дети,
Попранна что врага в ногах обыкли зрети,
От коих Мелибок и Кавказ сам дрожал,
И с Вислой черной понт, как сильных бурь, бежал,
Побитых что врагов принудили к покою
И пальм снопы несли геройскою рукою.

В хладу Балтийских вод их храброй дух горит,
С весельем как на борт, так в поле быть спешит.
В долинах и в горах и где свирепы волны
140 Поставят грудь свою, отважных мыслей полны.
Морской народ спешит, возносит весел глас:
«Что долго ждали толь, уже проходит час.
Каморы полны все, палубы пушки кроют,
Готовы в путь со всем, вот в море вдруг пороют».

Вели твой флаг поднять, и вимпел в ветр пустить,
И страшной лес в волнах российских машт открыть,
Пресильной вывесть флот из ледных устий в море
И мочь твоих галер к пособе оных вскоре,
Вогнали что велик в морски заливы страх,
150 Мутила чем боязнь Эвксинской понт в брегах.
Судам на брань бежать вели в ужасном виде:
Отец твой был Нептун, ты равна будь Фетиде.

Дай им указ к тому; ружье уже востро,
И верность силу даст в солдат твоих плечо.
С весельем правьте путь в поля, полки орлины,
Где ваш насмешлив враг, пройдите все долины,
Разройте гнезда их; добыча хоть мала,
Однако будет в том велика вам хвала
И с ней довольство нам, чем вашу храбрость пети.
160 Не возьмем хоть богатств, но будем мир имети.

Пущай, державнейша, пущай туда пойдут,
Куда собой хотят, где пальмы их цветут.
Без страху мы живем, чем бог врага смущает;
Он рок приметил свой, к нам ближе не дерзает.
Границы с крепостьми имеют тверд покров
Твой храброй полк и с ним снаряд поверьх валов,
На гору дерзость что, рыгая огнь жерлами,
Твой грозной мещет гром и смерть между врагами.

По праву должно так их силою смирять,
170 Что бог изволил сам тебе для нас послать,
Твой бодрой дух спешит любви щедроту дати
И сильнейшим ружьем тебе триумф сыскати.
Тебя прославит то, не помнишь что обид
И щедро презрила проступок гнусной вид;
Хотя приятна месть, но быть в тебе не смеет:
Что твой высокой дух собою сам владеет.

Я мышлю, что наш враг в твоей доброте зрит,
Что склонна к милости, хотя полки крепит.
Он ставит войско в строй, притом и мертвых числит,
180 То перемирных дней, просить то миру мыслит.
Изволь, державнейша: явила ты пред сим,
Что хочешь миловать, неж вредна быти им,
Вся власть в твоих руках, когда их просьба нравна,
Твоя земля и так своим пространством славна.

Как норду мир подашь, иметь всё будет он,
Премудру кажешь мысль, на твой восшедши трон.
Подобна ты во всем британ Елисавете,
Славне что разумом была, неж бранью в свете,
Ввела науки все, британ хвалу взнесла,
190 Богатства и ума довольно им дала,
В воздержных торжествах казну и честь достала,
По-царски век жила, в победах жизнь скончала.

Ты видишь, равно ей, к талану путь прямой,
Известны будут нам науки все тобой.
Чрез оны человек приходит к совершенству,
К сему нас бог избрал с натурою блаженству.
Те красят нашу плоть, острят и разум в нас;
Без них мы мрачны, как нечищеной алмаз,
Что в диком камне скрыт, очей людских таится,
200 Где светлость и цена в всегдашней тьме не зрится.

Кто им добро чинит, воздать те могут всё,
И делом кажет нам их свет лице свое.
Художеств разных плод обильный в тьмах являют,
Чрез прибыль славную своих обогащают.
Тиранам мерзки те: они враги себе.
Монархи любят их подобные тебе.
Когда спокойно их хранит кака держава,
Бывают счастье стран, корон краса и слава.

Империя твоя пространной дом для них.
210 Коль много скрытых есть богатств в горах твоих!
Что прошлой век не знал, натура что таила,
То всё откроет нам твоих стараний сила.
Ты помощь в том даешь, как сам родитель твой.
Что нам прилежность даст, то тратит враг собой.
Последню мочь его голодна скудость склонит
И горду мысль его сильней огня прогонит.

Позволь купечеству торгом довольну быть
В излишестве твоем, и безопасно жить,
Позволь свободной путь, умножь суда, товары
220 Чрез кроткие твои доброт душевных дары:
Страна как человек: как сердце бьется в нем,
Содержит кровь всегда в прямом бегу своем;
То может каждой член напитан быть удобно;
Как тело дух живит, так земли торг подобно.

В делах с речьми людей согласия прибавь,
С надеждой верну мысль на равной вес поставь,
Чтобы в торгу своем никто не знал урону;
Гони от портов прочь обман, утрату, спону;
Чрез вольность к нам введи талан земель чужих.
230 И для того что всяк прибытков ждет своих,
Дай большу вольность тем, что нам живут согласно
И наш товар берут, как мы от оных, власно.

В твоей премудрости высокой дар сей скрыт.
Поставь правдивой суд, откуду ложь бежит,
Лукавство, ков и лесть низринь из мест судебных,
Вели на правду зрить, как ты, в делах враждебных,
Без траты времени в обидах помощь дай,
Коварну зависть, злость по их делам карай,
Невинных току слез посли твою утеху,
240 Избавь от хищных рук твоих людей к успеху.

Благословен будь день, что избран был к тому,
Когда склонилась ты к народу твоему.
О коль предраг залог от сей высокой страсти!
И коль пресладок плод, любовь подданных к власти!
Колика радость нам тебе врученным быть!
Велика сладость коль себя любиму зрить!
Геройска бьется грудь, смотря твоих забаву,
А наша, чтоб твою почтить довольно славу.

«Господствуй и имей над счастьем полну власть,
250 Всевышний даст тебе в талане лучшу часть:
Чтобы познать могли в грядущий век потомки,
Что ты всех жен краса, твои дела коль громки», —
Желая то, гласят брега Балтийских вод,
До толь, где кажет свой яппонцам солнце всход;
И от Каспийских волн до гор, где мраз насильный.
Где мал народ, больших зверей стада обильны.

Восток и запад весь, большая часть земли
На промысл смотрит твой и чтит дела твои.
И силу войск твоих, и честь от многих тронов,
260 И оных стран союз, и твердь твоих законов.
Будь как начальной луч в средине всех планет,
Что сам собой стоит и круг себя течет
И столько тяжких тел пространным вихрем водит,
Что каждое из них чрез вечный путь свой ходит.

Тебя творец для нас до времени скрывал.
Когда пременный рок бедами нас смущал.
В мятежны те часы и мудры все молчали;
Что рок отнять не мог, то злы насильно взяли,
Смутили все в одно; в союзе силы нет!
270 Политика зрит вдаль, но слаб ее совет.
Ужасна будет коль ее потом кончина?
Того нам нельзя знать, покажет впредь година.

Довольно, небо, будь потоком слез людских;
Поставь уж с нами мир за кровь рабов твоих.
Низвергни мерзкой ков, что вводит брань в народы,
Подай спокойной век, сгони от нас погоды.
Вздыхает верность так, того Россия ждет.
Тебе всесильного рука венец дает,
Где непорочной лавр, где чист жемчуг и ясный
280 Тебе, монархиня, наш ангел мира красный.[1]

Первая половина 1742

[1]Венчанная надежда Российския империи в высокий праздник коронования велик и я государыни Елисаветы Петровны в Санктпетербурге апреля 29 дня 1742 года стихами представленная от Готлоба Фридриха Вилгельма Юнкера, с немецких российскими стихами перевел Михайло Ломоносов. Отд. изд., Спб., 1742.
Львы — шведы.
Батий — Батый.
Мелибок,- старинное название горного кряжа Брокен (в Гарце).
Перемирных дней. Война со Швецией вступила в стадию перемирия вскоре после воцарения Елизаветы Петровны.
Британ Елисавета — королева английская Елизавета (1533-1603).

Иные на горы катают тяжки камни,
Иные к колесу привязаны висят.
Тезей сидит, к горе прикован раскаленной,
И будет век сидеть. Флегей в Геенском мраке
Ревет и жалостно других увещевает:
«Вы, сильны на земли, на казнь мою взирайте,
Судите праведно и Бога почитайте».

1747

Прекрасны летни дни, сияя на исходе,
Богатство с красотой обильно сыплют в мир;
Надежда радостью кончается в народе;
Натура смертным всем открыла общий пир.
Созрелые плоды древа отягощают
И кажут солнечным румянец свой лучам!
И руку жадную пригожством привлекают;
Что снят своей рукой, тот слаще плод устам.
Сие довольствие и красота всеместна
Не токмо жителям обильнейших полей
Полезной роскошью является прелестна,
Богинь влечет она приятностью своей.
Чертоги светлые, блистание металлов
Оставив, на поля спешит Елисавет;
Ты следуешь за ней, любезный мой Шувалов,
Туда, где ей Цейлон и в севере цветет,
Где хитрость мастерства, преодолев природу,
Осенним дням дает весны прекрасной вид
И принуждает вверх скакать высоко воду,
Хотя ей тягость вниз и жидкость течь велит.
Толь многи радости, толь разные утехи
Не могут от тебя Парнасских гор закрыть.
Тебе приятны коль российских муз успехи,
То можно из твоей любви к ним заключить.
Ты, будучи в местах, где нежность обитает,
Как взглянешь на поля, как взглянешь на плоды,
Воспомяни, что мой покоя дух не знает,
Воспомяни мое раченье и труды.
Меж стен и при огне лишь только обращаюсь;
Отрада вся, когда о лете я пишу;
О лете я пишу, а им не наслаждаюсь
И радости в одном мечтании ищу.
Однако лето мне с весною возвратится,
Я оных красотой и в зиму наслаждусь,
Когда мой дух твоим приятством ободрится,
Которое взнести я на Парнас потщусь.

18 августа 1750

Пахомей говорит, что для святого слова
Риторика ничто; лишь совесть будь готова.
Ты будешь казнодей, лишь только стань попом
И стыд весь отложи. Однако врешь, Пахом.
Начто риторику совсем пренебрегаешь?
Ее лишь ты одну, и то худенько знаешь.
Василий, Златоуст, церковные столпы,
Учились долее, как нынешни попы.
Гомера, Пиндара, Димосфена читали
И проповедь свою их штилем предлагали,
Натуру, общую всей прочей твари мать,
Небес, земли, морей, старались испытать;
Дабы творца чрез то по мере сил постигнуть
И важностью вещей сердца людски подвигнуть,
Не ставили за стыд из басен выбирать,
Чем к праведным делам возможно преклонять.
Ты словом божиим незнанье закрываешь
И больше тех мужей у нас быть уповаешь;
Ты думаешь, Пахом, что ты уж Златоуст!
Но мы уверены о том, что мозг твой пуст.
Нам слово божие чувствительно, любезно,
И лишь во рте твоем бессильно, бесполезно.
Нравоучением преславной Телемак
Стократ полезнее твоих нескладных врак.

1759 (?)

Бугристы берега, благоприятны влаги,
О горы с гроздами, где греет юг ягнят,
О грады, где торги, где мозгокружны браги
И деньги, и гостей, и годы их губят.
Драгие ангелы, пригожие богини,
Бегущие всегда от гадкия гордыни,
Пугливы голуби из мягкого гнезда,
Угодность с негою, огромные чертоги,
Недуги наглые и гнусные остроги,
Богатство, нагота, слуги и господа,
Угрюмы взглядами, игреки, пеги, смуглы,
Багровые глаза, продолговаты, круглы;
И кто горазд гадать и лгать, да не мигать,
Играть, гулять, рыгать и ногти огрызать,
Ногаи, болгары, гуроны, геты, гунны,
Тугие головы, о иготи чугунны,
Гневливые враги и гладкословный друг,
Толпыги, щеголи, когда вам есть досуг,
От вас совета жду, я вам даю на волю:
Скажите, где быть га и где стоять глаголю?

1754

Ода торжественная Ея Императорскому Величеству Всепресветлейшей Державнейшей великой Государыне Императрице Екатерине Алексеевне, самодержице всероссийской на преславное Ея восшествие на Всероссийский Императорский престол июня 28 дня 1762 года.
Внемлите все пределы света
И ведайте, что может Бог!
Воскресла нам Елисавета:
Ликует церьковь и чертог.
Она! или Екатерина!
Она из обоих едина!
Ее и бодрость и восход
Златой наукам век восставит
И от презрения избавит
Возлюбленный Российский род.

Российский род, коль ты ужасен
В полях против своих врагов,
Толь дом твой в недрах безопасен:
Ты вне гроза, ты внутрь покров.
Полки сражая, вне воюешь;
Но внутрь без крови торжествуешь.
Ты буря там, здесь тишина.
Умеренность тебе в кровь бранну,
В главу, победами венчанну,
От трех в сей век Богинь дана.

Петра Великого Супруга,
Взведенная самим на Трон,
Краса и честь земного круга
И слава скиптров и корон,
Прехраброму сему Герою
Среди пылающего строю
Дает спасительный совет,
Военно сердце умягчает;
И, мир прияв, облобызает
Разжженный яростью Магмет.

Елисавета царством мирным
Российские мягчит сердца
И как дыханием зефирным
Взираньем кроткого лица
Вливает благосклонность в нравы,
В войнах не умаляя славы.
Возложенный себе венец
Победой, миром украшает,
Трофеями превозвышает
Державы своея конец.

В сии прискорбны дни природным
Российским истинным сынам
Ослабу духом благородным
Дает Екатерина нам.
Мы, кротости Богинь навыкнув
И в счастье, ими данно, вникнув,
Судьбину тщимся отвратить.
Уже для обществу покрова
Согласно всех душа готова
В Ней Дщерь Петрову возвратить.

Слыхал ли кто из в свет рожденных,
Чтоб торжествующий народ
Предался в руки побежденных? —
О стыд, о странный оборот! —
Чтоб кровью купленны Трофеи
И победителей злодеи
Приобрели в напрасный дар
И данную залогом веру?
В тебе, Россия, нет примеру;
И ныне отвращен удар.

Любовь Твоя к Екатерине,
Екатеринина к Тебе
Победу даровала ныне;
И Небо верной сей Рабе
Без раздробляющего звуку
Крепит благословенну руку
На наших буйных сопостат.
О коль видение прекрасно!
О коль мечтание ужасно!
Что смотрит сей, что слышит град?

Не мрак ли в облаках развился?
Или открылся гроб Петров?
Он взором смутен пробудился
И произносит глас таков:
«Я мертв терплю несносну рану!
На то ли вселюбезну Анну
В супружество Я поручил,
Дабы чрез то Моя Россия
Под игом области чужия
Лишилась власти, славы, сил?

На то ль, чтоб все, труды несчетны
И приобретенны плоды
Разрушились и были тщетны
И новы возросли беды?
На то ль воздвиг Я град священный,
Дабы, врагами населенный,
Россиянам ужасен был
И вместо радостной столицы
Тревожил дальные границы,
Которы Я распространил?»

О Тень великая, спокойся:
Мы помним тьмы Твоих заслуг;
Безмолвна в вечности устройся:
Твой труд меж нами жив вокруг.
Не предадим Твоей любови,
Не пощадим последней крови:
Спешим Отечество покрыть
Вослед премудрой Героине,
Любезной всем Екатерине,
Любезны Ей и верны быть.

Что чаяли вы, Невски Музы,
В великий оный громкий час?
«Согласны мыслей всех союзы
Веселый возвышали глас!»
Как звали ревностну присягу?
«Благословенную отвагу!»
Что зрели, как закрылся день?
«Нам здешние брега и волны
Величества, приятства полны
Сквозь тонкую казались тень!

Среди избраннейших Героев
Между блистающим ружьем,
Среди непобедимых строев
Сверкает Красота мечем
И нежность пола уважает,
И тою храбрость украшает,
Обеими сердца влечет.
Всяк видя, следуя за Нею,
Гласит устами и душею:
Так шла на Трон Елисавет!»

Гряди, Российская отрада,
Гряди, желание сердец,
И буди от врагов ограда,
Поставь опасностям конец;
И оправдай Елисавету,
Всему доказывая свету,
Что полная Триумфов брань
Постыждена поносным миром,
И сопостат, почтен Кумиром,
От нас приемлет в жертву дань.

Уже нам дневное светило
Свое пресветлое лице
Всерадостным очам явило
Лучей прекрасных во венце.
Туманы, мраки разгоняя
И радость нашу предваряя,
Поля, леса, брега живит;
В росе, в струях себя являет.
Ему подобный к нам сияет
Избавившей Богини вид.

В удвоенном Петрополь блеске
Торжественный подъемлет шум,
При громком восхищаясь плеске
Отрадой возвышает ум;
Взирая на свою избаву,
На мысль приводит прежню славу.
В церьквах, по стогнам, по домам
Несчетно множество народу
Гремящу представляет воду,
Что глас возносит к небесам.

Теперь злаумышленье в яме,
За гордость свержено, лежит:
Екатерина в Божьем храме
С благоговением стоит,
Хвалу на Небо воссылает
И купно сердце всех пылает
О целости Ея и нас;
Что Вышний крепкою десницей,
Богиню нам подав Царицей,
От гибели невинных спас.

Услышьте, Судии земные
И все державные главы:
Законы нарушать святые
От буйности блюдитесь вы
И подданных не презирайте,
Но их пороки исправляйте
Ученьем, милостью, трудом.
Вместите с правдою щедроту,
Народну наблюдайте льготу,
То Бог благословит ваш дом.

О коль велико, как прославят
Монарха верные раби!
О коль опасно, как оставят,
От тесноты своей, в скорби!
Внимайте нашему примеру,
Любите их, любите веру:
Она — свирепости узда,
Сердца народов сопрягает
И вам их верно покоряет,
Твердее всякого щита.

А вы, которым здесь Россия
Дает уже от древних лет
Довольство вольности златыя,
Какой в других державах нет,
Храня к своим соседам дружбу,
Позволила по вере службу
Беспреткновенно приносить;
На то ль склонились к вам Монархи
И согласились Иерархи,
Чтоб древний наш закон вредить,

И вместо, чтоб вам быть меж нами
В пределах должности своей,
Считать нас вашими рабами
В противность истины вещей?
Искусство нынешне доводом,
Что было над Российским родом
Умышлено от ваших глав
К попранью нашего закона,
Российского к паденью Трона,
К рушению народных прав.

Обширность наших стран измерьте,
Прочтите книги славных дел
И чувствам собственным поверьте:
Не вам подвергнуть наш предел.
Исчислите тьму сильных боев,
Исчислите у нас Героев
От земледельца до Царя
В суде, в полках, в морях и в селах,
В своих и на чужих пределах
И у святого олтаря.

О коль Монарх благополучен,
Кто знает Россами владеть!
Он будет в свете славой звучен
И всех сердца в руке иметь.
Тебя толь счастливу считаем,
Богиня, в коей признаваем
В единой все доброты вдруг:
Щедроты, веру, справедливость,
И с постоянством прозорливость,
И истинный Геройский дух.

Осмнадцать лет Ты украшала
Благословенный дом Петров,
Елисавете подражала
В Монарших высоте даров,
Освобождая утесненных
И ободряя оскорбленных,
Склонила высоту небес
От злой судьбы Тебя избавить,
Над нами царствовать поставить
И отереть нам токи слез.

Науки, ныне торжествуйте:
Взошла Минерва на Престол.
Пермесски воды, ликовствуйте,
Шумя крутитесь в злачный дол.
Вы в реки и в моря спешите
И нашу радость возвестите
Лугам, горам и островам;
Скажите, что для просвешенья
Повсюду утвердит ученья,

Создав прекрасны храмы вам.
А Ты, о Отрасль вожделенна,
Спасенная от сильных рук,
Будь жизнь Твоя благословенна,
Прекрасна посреде наук;
Дражайший Павел наш, мужайся,
В объятьях Рождьшей утешайся
И бывши скорби забывай.
Она все бури успокоит,
Щедротой, ревностью устроит
Тебе и нам прекрасный рай.

Герои храбры и усерды,
Которым промысл положил
Приять намерения тверды
Противу беззаконных сил
В защиту нашей Героине,
Красуйтесь, веселитесь ныне:
На вас лавровые венцы
В несчетны веки не увянут,
Доколе Россы не престанут
Греметь в подсолнечной концы.

Блаженство общества всядневно возрастает;
Монархиня труды к трудам соединяет.
Стараясь о добре великих нам отрад,
О воспитании печется малых чад;
Дабы, что в Отчестве оставлено презренно,
Приобрело ему сокровище бесценно;
И чтоб из тяжкого для общества числа
Воздвигнуть с нравами похвальны ремесла.
Рачители добра грядущему потомству!
Внемлите с радостью полезному питомству:
Похвально дело есть убогих призирать,
Сугуба похвала для пользы воспитать;
Натура то гласит, повелевает вера.
Внемлите важности монаршего примера:
Екатерина вас предводит к чести сей,
Спешите щедростью, как верностью, за ней.

Начало сентября 1763

Счастливая звезда на Горизонт блистала,
Когда Елисавет России воссияла.
Монархиня, твой к нам сверькнул пресветлый луч,
Возжег и осветил всех сердце после туч.
Единым сердцем все равно к тебе пылаем
И тое на олтарь усердий возлагаем.
Из храмов ревности желания гласят,
Да Вышний даст сей день торжествовать стократ.

Начало декабря 1750

Нагреты нежным воды югом,
Струи полденных теплы рек,
Ликуйте светло друг пред другом:
Златой начался снова век.
Всегдашним льдом покрыты волны,
Скачите нынь, веселья полны,
В брегах чините весел шум.
Повсюду вейте, ветры, радость,
В Неве пролейся меда сладость:
Иоаннов нектар пьет мой ум.

Однако нет, мои пределы,
Смущать не смейте младой слух.
Холмов верьхи полночных белы,
Откуду веет хладной дух,
В любви со страхом тихо тайте,
Покой моей надежде дайте.
Вздержите быстрой реки ток,
Тихонько вниз теча, молчите,
Под мой лишь низкой стих журчите.
Умолкни запад, север, всток.

Породы царской ветвь прекрасна,
Моя надежда, радость, свет,
Счастливых дней Аврора ясна,
Монарх, Младенец райской цвет,
Позволь твоей рабе нижайшей
В твой новой год петь стих тишайшей.
Чем больше я росой кроплюсь,
С Парнасских что верьхов стекает,
Жарчае тем любовь пылает,
К тебе сильняе той палюсь.

Целую вас, вы, щедры очи,
Небесной в коих блещет луч.
Как дни, при вас светлы мне ночи,
Чист воздух мне во время туч.
Послушны вам стихии сами.
Пресекся вихрей бег с громами
(Коль счастлив сих восход планет)!
От вас мои нагреты груди,
И ваши все подданны люди,
Что просят вам несчетных лет.
Целую ручки, что к державе
Природа мудра в свет дала,
Которы будут в громкой славе
Мечем страшить и гнать врага.
От теплых уж брегов азийских
Вселенной часть до вод Балтийских
В объятьи вашем вся лежит.
Лишь только перстик ваш погнется,
Народ бесчислен вдруг сберется,
Готов идти куда велит.

Вы, ножки, что лобзать желают
Давно уста высоких лиц,
Подданства знаки вам являют
Языки многи, павши ниц,
В Петров и Аннин след вступите,
Противных дерзость всех стопчите;
Прямой покажет правда путь;
Вас храбрость над луной поставит
И в тех землях меня прославит,
О коих нынь нигде нечуть.

Земля, пусти таки цветочки,
Сдивиться Флоре чтоб самой;
Жемчуга б чище их листочки,
И злато б ниже тех ценой.
Приятной дух дай им Цейлонов.
Натура, выше встань законов,
Роди, что выше сил твоих.
С весельем, нимфы, те щиплите
И с лавром их в венцы сплетите,
Во знак побед, утех драгих.

Господствуй, радость, ты едина
Над властью толь широких стран.
Но, мышлю, придет лишь година,
Познаешь как, что враг попран
Твоих удачьми славных дедов,
Что страшны те у всех соседов;
Заплачешь как Филиппов сын;
Ревнивы слезы будут литься.
Но твой весельем плач окончится.
Монарх! то было лишь почин.

Что сердце так мое пронзает?
Не дерзк ли то гигант шумит?
Не горы ль с мест своих толкает?
Холмы сорвавши, в твердь разит?
Края небес уже трясутся!
Пути обычны звезд мятутся!
Никак ярится Антей злой!
Не Пинд ли он на Оссу ставит?
А Этна верьх Кавказской давит?
Не Солнце ль хочет снять рукой?

Проклята гордость, злоба, дерзость
В чудовище одно срослись;
Высоко имя скрыло мерзость,
Слепой талант пустил взнестись!
Велит себя в неволю славить,
Престол себе над звезды ставить,
Превысить хочет вышню власть,
На мой живот уж зубы скалит;
Злодейства кто его не хвалит,
Погрязнет скоро в мрачну пасть.

Но зрю с весельем чудо славно,
Дивняе, неж Алцид чинил,
Как он лишь был рожден недавно,
Скрутив змиям главы сломил.
Мой император гром примает,
На гордость свой перун бросает;
Внезапно пала та стремглав
С небес как древня в ад денница;
За рай уж держит ту темница.
Ну, где же твой кичливой нрав?

Исчезли все затеи лишны,
Ужасных нет во мне премен;
Везде веселы клики слышны:
Монарх наш сильных двух колен.
Одно мое, чем я толь славна;
Россиян храбрость где не явна?
Друго германско, с коим Рим
Войну едва дерзал начати,
Весь свет побив, не мог стояти
В бою, тейтон, с полком твоим.

Разумной Гостомысл при смерти
Крепил князей советом сбор:
«Противных чтоб вам силу стерти,
Живите в дружбе, бойтесь ссор.
К брегам варяжских вод сходите,
Мужей премудрых там просите,
Могли б которы править вас».
Послы мои туда сходили,
Откуда Рурик, Трувор были,
С Синавом три князья у нас.

Не славны ль стали их потомки?
Велик был Игорь, хоть и млад;
Дела его при Понте звонки,
Дрожал пред ним и сам Царьград.
Устроил внук меня красняе,
Открыл мне полдня свет ясняе,
Кумиров мерзких мрак прогнал.
Ревнив Донской что Дмитрей деет?
Татарска кровь в Дону багреет;
Мамай, куда б уйти, не знал.

Молчу заслуги, что недавно
Чинила царска мне любовь.
Твое коль, Рурик, племя славно!
Коль мне твоя полезна кровь!
Оттуду ж нынь взошло Светило,
Откуду прежне счастье было.
Спешите скоро те лета,
Когда увижу, что желаю.
О младом Свете больше чаю,
Неж предков слава мне дала.

С желаньем радость чувства долит;
Пронзает очи странен луч!
Незнаем шум мой слух неволит,
Вручает вечность мне свой ключ.
Отмкнулась дверь, поля открылись,
Пределов нет, где б те кончились.
Полков лишь наших слышен плеск.
От устья быстрых струй Дунайских
До самых узких мест ахайских
Меча российска виден блеск.

Боязнь трясет хинейски стены,
Геон и Тигр теряют путь,
Под горы льются, полны пены.
Всегдашней всток не смеет дуть.
Индийских трубят вод тритоны
Пред тем, что им дает законы.
Он скиптр склонил среди валов,
Упал пред младым ниц героем,
Что молвил, войск идя пред строем:
«Сколь много есть впреди светов?»

Что я пою воински звуки,
Которы быть хотят потом?
Пора воздеть на небо руки,
Просить о здравье то драгом,
Чего Иоанну я желаю.
Твои щедроты, боже, знаю,
Что пролил ты во мне пред сим.
Твоей главу покрой рукою,
Котору ты мне дал к покою,
К веселью людям всем твоим.

Надежда, свет, покров, богиня
Над пятой частью всей земли,
Велика севера княгиня,
Языков больше двадцати,
Премудрой правишь что рукою,
Монарха тех держишь другою,
Любовь моих, противных страх,
Воззри на то прещедрым оком,
В подданстве ревность что глубоком
Воспеть дерзнула в сих стопах.

Хотя б Гомер, стихом парящий,
Что древних эллин мочь хвалил,
Ахилл в бою как огнь палящий
Искусством чьем описан был,
Моих увидел дней изрядство,
На Пинд взойти б нашел препятство;
Бессловен был его б язык
К хвале твоих доброт прехвальных
И к славе, что в пределах дальных
Гремит, коль разум твой велик.

Торжествен шум мой глас скрывает,
Скончать некрасной стих пора.
Однако мысль тебе желает
Несчетных благ от всех творца
С твоим светлейшим ввек супругом,
Всего которой света кругом
Достоин толь, как ты, владеть.
Дай Бог! драго чтоб ваше племя
Во мне простерлось в вечно время
И вам сыновних внуков зреть.

Между 8 июня и 12 августа 1741

Не роскошной я Венере,
Не уродливой Химере
В имнах жертву воздаю:
Я похвальну песнь пою
Волосам, от всех почтенным,
По груди распространенным,
Что под старость наших лет
Уважают наш совет.

Борода предорогая!
Жаль, что ты не крещена
И что тела часть срамная
Тем тебе предпочтена.

Попечительна природа
О блаженстве смертных рода
Несравненной красотой
Окружает бородой
Путь, которым в мир приходим
И наш первой взор возводим.
Не явится борода,
Не открыты ворота.

Борода предорогая!.. и т. д.

Борода в казне доходы
Умножает по вся годы:
Керженцам любезной брат
С радостью двойной оклад
В сбор за оную приносит
И с поклоном низким просит
В вечный пропустить покой
Безголовым с бородой.

Борода предорогая!.. и т. д.

Не напрасно он дерзает,
Верно свой прибыток знает:
Лишь разгладит он усы,
Смертной не боясь грозы,
Скачут в пламень суеверы;
Сколько с Оби и Печеры
После них богатств домой
Достает он бородой.

Борода предорогая!.. и т. д.

О коль в свете ты блаженна,
Борода, глазам замена!
Люди обще говорят
И по правде то твердят:
Дураки, врали, проказы
Были бы без ней безглазы,
Им в глаза плевал бы всяк;
Ею цел и здрав их зрак.

Борода предорогая!.. и т. д.

Если правда, что планеты
Нашему подобны светы,
Конче в оных мудрецы
И всех пуще там жрецы
Уверяют бородою,
Что нас нет здесь головою.
Скажет кто: мы вправды тут,
В струбе там того сожгут.

Борода предорогая!.. и т. д.

Если кто невзрачен телом
Или в разуме незрелом;
Если в скудости рожден
Либо чином не почтен,
Будет взрачен и рассуден,
Знатен чином и не скуден
Для великой бороды:
Таковы ее плоды!

Борода предорогая!.. и т. д.

О прикраса золотая,
О прикраса даровая,
Мать дородства и умов,
Мать достатков и чинов,
Корень действий невозможных,
О завеса мнений ложных!
Чем могу тебя почтить,
Чем заслуги заплатить?

Борода предорогая!.. и т. д.

Через многие расчосы
Заплету тебя я в косы,
И всю хитрость покажу,
По всем модам наряжу.
Через разные затеи
Завивать хочу тупеи:
Дайте ленты, кошельки
И крупичатой муки.

Борода предорогая!.. и т. д.

Ах, куда с добром деваться?
Все уборы не вместятся:
Для их многого числа
Борода не доросла.
Я крестьянам подражаю
И как пашню удобряю.
Борода, теперь прости,
В жирной влажности расти.

Борода предорогая!
Жаль, что ты не крещена
И что тела часть срамная
Тем тебе предпочтена.