Стихи Владимира Владимировича Маяковского о работе

Фабрикой
вывешен
жалобный ящик.
Жалуйся, слесарь,
жалуйся, смазчик!
Не убоявшись
ни званья,
ни чина,
жалуйся, женщина,
крой, мужчина!
Люди
бросали
жалобы
в ящик,
ждя
от жалоб
чудес настоящих.
«Уж и ужалит
начальство
жало,
жало
этих
правильных жалоб!»
Вёсны цветочатся,
вьюги бесятся,
мчатся
над ящиком
месяц за месяцем.
Время текло,
и семья пауков
здесь
обрела
уютненький кров.
Месяц трудясь
без единого роздышка,
свили
воробушки
чудное гнездышко.
Бросил
мальчишка,
играясь ша? ло,
дохлую
крысу
в ящик для жалоб.
Ржавый,
заброшенный,
в мусорной куче
тихо
покоится
ящичный ключик.
Этот самый
жалобный ящик
сверхсамокритики
сверхобразчик.
Кто-то,
дремавший
начальственной высью,
ревизовать
послал комиссию.
Ящик,
наполненный
вровень с краями,
был
торжественно

вскрыт эркаями

*

.

Меж винегретом
уныло лежала
тысяча
старых
и грозных жалоб.
Стлели бумажки,
и жалобщик пылкий
помер уже
и лежит в могилке.
Очень
бывает
унылого видика
самая
эта вот
самокритика.
Положение —
нож.
Хуже даже.
Куда пойдешь?
Кому скажешь?
Инстанций леса?
просителей ждут, —
разведывай
сам
рабочую нужду.
Обязанность взяв
добровольца-гонца —
сквозь тысячи
завов
лезь до конца!
Мандатов —
нет.
Без их мандата
требуй
ответ,
комсомолец-ходатай.
Выгонят вон…
Кто право даст вам?!
Даст
закон
Советского государства.
Лают
моськой
бюрократы
в неверии.
Но —
комсомольская,
вперед,
«кавалерия»!
В бумажные
прерии
лезь
и врывайся,

«легкая кавалерия»

*

рабочего класса!
1928 г.

Возможен ли
социализм
в безграмотной стране?
— Нет!
Построим ли мы
республику труда?
— Да.
Чтоб стройка
не зря
была начата?,
чтоб не обрушились
коммуны леса —
надо,
чтоб каждый в Союзе
читал,
надо,
чтоб каждый в Союзе
писал.
На сделанное
не смотри
довольно, умиленно:
каждый девятый
темен и сер.
15,
15 миллионов
безграмотных
в РСФСР.
Это
не полный счет
еще:
льются
ежегодно
со всех концов
сотни тысяч
безграмотных
юнцов.
Но как
за грамотность
ни борись и ни ратуй,
мало кто
этому ратованию
рад.
Сунься
с ликвидацией неграмотности
к бюрократу!
Бюрократ
подымет глаза
от бумажных копаний
и скажет внятно:
— Катись колбасой!
Теперь
на очереди
другие кампании:
растрата,
хулиганщина
с беспризорностью босой.
Грамота
сама
не может даться.
Каждый грамотный, ты, —
ты
должен
взяться
за дело ликвидации
безграмотности
и темноты.
Готов ли
ты
для этого труда?
— Да!
Будут ли
безграмотные
в нашей стране?
— Нет!
1927 г.

1.
Мы победили войну — отчего?

2.
Оттого, что вместе двинулась рабочая и крестьянская рать.

3.
Надо с этого пример и в труде брать.

Если рабочий даст крестьянину свое оружие,

4.
а крестьянин рабочему свое —

5.
не выдержит разруха,

6.
победим и ее!

1920, декабрь

Рабочие, не место фразам!
Чем за буржуем врозь гоняться,
вези, взвалив на тачку разом,
всю воровскую Лигу наций.
1919 г.

На Четвертых Лихоборах
непорядков —
целый ворох.
Что рабочий?!
Даже люди
очень крупного ума
меж домами,
в общей груде,
не найдут
свои дома.
Нету места странней:
тут и нечет
и чет
по одной стороне
в беспорядке течет.
Замечательный случай,
единственный в мире:
№ 15,
а рядом —
4!
Почтальон,
хотя и сме? тлив,
верст по десять мечет петли.
Не встретишь бо? льших комиков,
хоть год скитайся по? миру.
Стоят
три разных домика,
и все —
под пятым номером…
Пришел почтальон,
принес перевод.
Каждый —
червонцы
лапкою рвет:
— Это я, мол,
пятый номер,
здесь
таких
и нету кроме.—
Но зато
должника
не разыщешь
никак.
Разносящему повестки
перемолвить слово не с кем,
лишь мычат,
тоской объяты:
— Это
следующий — пятый!
Обойдите этажи —
нет
таких
под этот номер.
Если
здесь
такой и жил,
то теперь
помер. —
Почтальоны
сутки битые
летят.
Пот течет водой.
На работу
выйдут бритые,
а вернутся —
с бородой.
После этих
запутанных мест
прошу побывать
под вывеской
КРАСНЫЙ КРЕСТ
(Софийка, 5).
Из 30 сотрудников —
15 ответственные;
таким
не очень трудненько,
дела
не очень бедственные.
Без шума
и давки
получают
спецставки.
Что за ставочка!
В ей —
чуть не двадцать червей!
Однажды,
в связи
с режимом экономии,
у них
вытягиваются физиономии.
Недолго завы морщатся,
зовут
к себе
уборщицу.
Зампомова рука
тычет ей
вместо сорока
20 рублей.
Другая рука,
по-хозяйски резвая,
уже
курьеру
ставку урезывает.
Клуб ответственных
не глуп —
устроился
не плохо,
сэкономил
с лишним рупь
на рабочих крохах.
По-моему,
результаты
несколько сла? бы.
С этими
с экономиями самыми —
я бы
к некоей бабушке послал бы
подобных помов с замами.
Подсказывает
практический ум:
с этого
больше
сэкономишь сумм.
1926 г.

1.
Заря Коммуны разгорается туго

2.
оттого, что сидим зря.

3.
Подбросим в зарю донецкий уголь,

4.
и моментально разгорится заря.

1921, январь

1.
Донецкий шахтер голодает,

2.
нетронутыми лежат угольные пласты.

3.
Крестьянин, хлеба рабочему дай, —

станет на работу, загудят заводы,

4.
и все, что нужно, получишь ты.

1920 ноябрь

Украсьте цветами!
Во флаги здания!
Снимите кепку,
картуз
и шляпу:

британский лев

*

в любовном признании
нам
протянул
когтистую лапу.
И просто знать,
и рабочая знать
годы гадала —
«признать — не признать?»
На слом сомненья!
Раздоры на слом!
О, гряди
послом,

О’Греди

*

!

Но русский
в ус усмехнулся капризно:
«Чего, мол, особенного —
признан так признан!»
Мы славим
рабочей партии братию,
но…

? не смиренных рабочих Георга

*

.

Крепи РКП, рабочую партию, —
и так запризнают,
что любо-дорого!
Ясна
для нас
дипломатия лисьина:
чье королевство
к признанью не склонится?!
Признанье это
давно подписано
копытом
летящей
буденновской конницы.
Конечно,
признание дело гуманное.
Но кто ж
о признании не озаботится?
Народ
не накормишь небесною манною.
А тут
такая
на грех
безработица.
Зачем…
почему
и как…
и кто вот…
признанье
— теперь! —
осмеет в колебаньи,
когда
такой у Советов довод,
как зрелые хлебом станицы Кубани!
А, как известно,
в хорошем питании
нуждаются
даже лорды Британии.
И руку пожмем,
и обнимемся с нею.
Но мы
себе
намотаем на ус:
за фраком лордов
впервые синеют
20 000 000 рабочих блуз.

Не полурабочему, полулорду

*

слава признанья.
Возносим славу —
красной деревне,
красному городу,
красноармейцев железному сплаву!
1924 г.

(«Рабочей газете»)

Я в «Рабочей»,
я в «Газете»
меж культурнейших даров
прочитал
с восторгом
эти
биографии воров.
Расковав
лиризма воды,
ударяясь в пафос краж,
здесь
мусолятся приводы
и судимости
и стаж…
Ну и романтика!
Хитры
и ловки?,
деньгу прикарманьте-ка
и марш

? в Соловки

*

.

А потом:
побег…
тайга…
Соблазнен.
Ворую!
Точка.

«Славное мо-о-о-ре

*

,

Священ-н-ный Байкал,
Славный кор-р-р-рабль,
Омулевая бочка…»
Дела?,
чтоб черти ели вас!
Чем
на работу злиться,
пойду
вором,
отстреливаясь

от муров

*

? и милиций.
Изучу я
это дельце.
Озари,
газета,
лучиком!!!
Кто
писателем в отдельце —
Сонька

? Золотая ручка

*

?

Впрочем,
в глупом стиле оном
не могу
держаться более…
Товарищи,
для чего нам

эта рокамболия?
1928 г.

Вал. М.

Тебе, поэт,
тебе, певун,
какое дело
тебе
до ГПУ?!
Железу —
незачем
комплименты лестные.
Тебя
нельзя
ни славить
и ни вымести.
Простыми словами
говорю —
о железной
необходимости.
Крепче держись-ка!
Не съесть
врагу.
Солдаты
Дзержинского
Союз
берегут.
Враги вокруг республики рыскают.
Не к месту слабость
и разнеженность весенняя.
Будут
битвы
громше,
чем крымское
землетрясение.
Есть твердолобые
вокруг
и внутри —
зорче
и в оба,
чекист,
смотри!
Мы стоим
с врагом
о скулу скула?,
и смерть стоит,
ожидает жатвы.
ГПУ —
это нашей диктатуры кулак
сжатый.
Храни пути и речки,
кровь
и кров,
бери врага,

? секретчики

*

,

и крой,

? КРО!
1927 г.

1.
Профсоюзы — производства рычаг.

2.
Чем митинговать, о разрухе крича,

3.
наляжем на профсоюзы.

4.
Ими

к солнцу Коммуны хозяйство подымем.

1921, февраль

1.
Нечеловеческой силы требовала война.

2.
Война окончилась.

3.
Передохнуть захотелось нам.

4.
Приказ о демобилизации во? ину мил.

5.
Многие успокоились — побиты, мол, белые.

6.
В результате — некоторое разложение ослабленных сил,

притихла наша энергия ослабелая.

7.
Видит голод: работаем еле, —

8.
лезет голод во все щели.

9.
Только организация побьет голод.

10.
Направьте ж на голод пролетарский молот.

11.
Отдыхать некогда, чего разинул рот!!

12.
Товарищи — на новые позиции. Вперед!!

1921, август

Орут поэту:
«Посмотреть бы тебя у токарного станка.
А что стихи?
Пустое это!
Небось работать — кишка тонка».
Может быть,
нам
труд
всяких занятий роднее.
Я тоже фабрика.
А если без труб,
то, может,
мне
без труб труднее.
Знаю —
не любите праздных фраз вы.
Ру? бите дуб — работать дабы.
А мы
не деревообделочники разве?
Голов людских обделываем дубы.
Конечно,
почтенная вещь — рыбачить.
Вытащить сеть.
В сетях осётры б!
Но труд поэтов — почтенный паче —
людей живых ловить, а не рыб.
Огромный труд — гореть над горном,
железа шипящие класть в закал.
Но кто же
в безделье бросит укор нам?
Мозги шлифуем рашпилем языка.
Кто выше — поэт
или техник,
который
ведёт людей к вещественной выгоде?
Оба.
Сердца — такие ж моторы.
Душа — такой же хитрый двигатель.
Мы равные.
Товарищи в рабочей массе.
Пролетарии тела и духа.
Лишь вместе
вселенную мы разукрасим
и маршами пустим ухать.
Отгородимся от бурь словесных молом.
К делу!
Работа жива и нова.
А праздных ораторов —
на мельницу!
К мукомолам!
Водой речей вертеть жернова.

1.
Уголь,

2.
руда.

3.
Вступил ли ты

4.
в образцовую группу ударного труда?

1921, январь

1.
Без угля останавливаются фабрики.

2.
Поезда с продовольствием без угля стоят.

3.
На работу лодырей гони,

4.
чтоб до буржуев не долодырничались они.

5.
Подымай, товарищ, производительность труда!

6.
Только уголь разрухе нанесет удар!

1921, январь

1.
Должны быть чисты ряды

наших союзов трудовых.

2.
Если спекулянт,

3.
если лодырь в профсоюзе, —

4.
поставь на работу.

1921, февраль

ХОЗЯЙСТВО РОССИИ ПОДЫМАЕТСЯ, — ЗНАЧИТ, НЕ ЗРЯ РАБОЧИЙ МАЕТСЯ.

1.
В прошлом году ни одна не работала домна,

2.
а теперь 20 домен.

3.
А если столько разольется чугуна,

«чугунка» воскреснет

4.
и заработает она.

1920, декабрь

1.
Только организация урожай умножит.

3.
Чтоб всем хлеб есть,

3.
надо не как бог на душу положит,

4.
а организованно хозяйство весть.

1921, февраль

1.
Сдай налог.

2.
А остальной фураж,

3.
остальное сырье,

4.
остальное продовольствие —

5.
хочешь храни,

6.
хочешь меняй,

7.
хочешь ешь в свое удовольствие.

1921, март

«Пролетарий
туп жестоко —
дуб
дремучий
в блузной сини!
Он в искусстве
смыслит столько ж,
сколько
свиньи в апельсине.
Мужики —
большие дети.
Крестиянин
туп, как сука.
С ним
до совершеннолетия
можно
только что
сюсюкать».
В этом духе
порешив,
шевелюры
взбивши кущи,
нагоняет
барыши
всесоюзный
маг-халтурщик.
Рыбьим фальцетом
бездарно оря,
он
из опер покрикивает,
он
переделывает

«Жизнь за царя»

*

в «Жизнь

? за товарища Рыкова

*

».

Он
берет
былую оду,
славящую
царский шелк,
«оду»
перешьет в «свободу»
и продаст,
как рев-стишок.
Жанр
намажет
кистью тучной,
но узря,
что спроса нету,
жанр изрежет
и поштучно
разбазарит
по портрету.
Вылепит

? Лассаля

*

? ихняя порода;
если же
никто
не купит ужас глиняный —
прискульптурив
бороду на подбородок,
из Лассаля
сделает Калинина.
Близок
юбилейный риф,
на заказы
вновь добры,
помешают волоса ли?
Год в Калининых побыв,
бодро
бороду побрив,
снова
бюст
пошел в Лассали.
Вновь
Лассаль
стоит в продаже,
омоложенный проворно,
вызывая
зависть
даже

у профессора Воронова

*

.

По наркомам
с кистью лазя,
день-деньской
заказов ждя,
укрепил
проныра
связи
в канцеляриях вождя.
Сила знакомства!
Сила родни!
Сила
привычек и давности!
Только попробуй
да сковырни
этот
нарост бездарностей!
По всем известной вероятности —
не оберешься
неприятностей.
Рабочий,
крестьянин,
швабру возьми,
метущую чисто
и густо,
и месяц
метя
часов по восьми,
смети
халтуру
с искусства.
1928 г.

1.
Для очистки железных дорог требуется 3 000 000 лопат,

2.
а имеется всего 600 000.

3.
В феврале и марте снег остановит дороги.

Что надо делать, чтоб не поддаться ему?

4.
Надо делать лопаты самому.

1921, январь

1.

А вот, а вот подходи, народ!
Ты не знаешь о взаимопомощи декрета?
Подходи, почитай и обмозгуй это.

2.

Инвентаря осталось самая малость:
нового мало,

3.

старье поразломалось.

4.

Но и то, что есть,
настоящий урожай не может принесть.

5.

Что толку в инвентаре, ежели он
неправильно меж крестьянами распылен?

6.

У одного семян не мало,

7.

засеял бы, да лошадь взяла и пала.

8.

А у другого — лошадь, и лишь
все семена перегрызла мышь.

9.

А у третьего нечем поживиться и мыши,
весь инвентарь — двое детишек.

10.

И если трое, к дяде дядя,

<стоят,> на незапаханное поле глядя
[184]
—

что же, товарищи, делать тут?

11.

Соединить семена, лошадь и труд.

12.

Чтоб землю обработать с большей пользой,

13.

инвентарь сельскохозяйственный используй.

1921, март

Серпухов. Рабочие Шараповской фабрики с каждым днем увеличивают производство сукна.

1.
За вторую половину декабря ткацкое отделение,

вместо того, чтоб выработать по программе
20 135 аршин,

2.
выработало 44 602 аршина.

3.
Отделочное — вместо 21 250 аршин —

4.
94 940 аршин.

ЕСЛИ ТАК ЖЕ ВЕЗДЕ БУДУТ РАБОТАТЬ,
ТО, ЧУТЬ ПОНАДОБИТСЯ СУКНА,
ПРИДИ НА СКЛАД И БЕРИ. НА!

1921, январь