Читать короткие стихи Аполлона Николаевича Майкова
Его стихи читая — точно я
Переживаю некий миг чудесный:
Как будто надо мной гармонии небесной
Вдруг понеслась нежданная струя…
Нездешними мне кажутся их звуки:
Как бы, влиясь в его бессмертный стих,
Земное всё — восторги, страсти, муки —
В небесное преобразилось в них!
С трудом читая по складам,
Хотят читать между строками,
И, что сказать хотели б сами,
То придают чужим стихам.
Их вразумлять — труды напрасны!
Так и заладили одно!..
Стихи-то, кажется, и ясны,
Да в головах у них темно!
Когда гоним тоской неутолимой,
Войдешь во храм и станешь там в тиши,
Потерянный в толпе необозримой,
Как часть одной страдающей души,-
Невольно в ней твое потонет горе,
И чувствуешь, что дух твой вдруг влился
Таинственно в свое родное море
И заодно с ним рвется в небеса…
1857
За стаею орлов двенадцатого года
С небес спустилася к нам стая лебедей,
И песни чудные невиданных гостей
Доселе памятны у русского народа.
Из стаи их теперь один остался ты,
И грустный между нас, задумчивый ты бродишь,
И, прежних звуков полн, всё взора с высоты,
Куда те лебеди умчалися, не сводишь.
Кто вас, детки, крепко любит,
Кто вас нежно так голубит,
Не смыкая ночью глаз
Все заботится о вас? Мама дорогая.
Колыбель кто вам качает,
Кто вам песни напевает,
Кто вам сказки говорит? Мама золотая.
Если, детки, вы ленивы,
Непослушны, шаловливы,
Что бывает иногда —
Кто же слезы льет тогда? Все она родная.
Всё — горы, острова — всё утреннего пара
Покрыто дымкою… Как будто сладкий сон,
Как будто светлая, серебряная чара
На мир наведена — и счастьем грезит он…
И, с небом слитое в одном сияньи, море
Чуть плещет жемчугом отяжелевших волн, —
И этой грезою упиться на просторе
С тоской зовёт тебя нетерпеливый чёлн…
В чем счастье?.
В жизненном пути
Куда твой долг велит — идти,
Врагов не знать, преград не мерить,
Любить, надеяться и — верить.
1889
Туманом окутано темное море…
Туман этот с солнцем на небо взовьется,
И в ливнях и в росах на землю прольется,
? Откроет путь свету… А ты, моё горе?.
Голубенький, чистый
Подснежник-цветок!
А подле сквозистый,
Последний снежок…
Последние слезы
О горе былом
И первые грезы
О счастье ином.
1857
[...]
Один, без сил, в пустыне знойной
В тоске предсмертной я лежал,
И вдруг твой чудный, твой спокойный,
Твой ясный образ увидал —
И я вскочил; коня и броню!
Я снова силен, я боец!
Где враг? навстречу иль в погоню?
Где лавр! Где слава! Где венец?!!
Мисс! не бойтесь лёгкой шутки!
Мы ведь шутим надо всем,
Шутим даже над героем
Наших собственных поэм...
Да и что моя вам шутка!
Вдруг у ваших ног блеснёт
И, как ящерица в камнях,
Шаловливо пропадёт.
Они обедали отлично:
Тепло вращается их кровь,
И к человеку безгранично
Их разгорелася любовь.
Они — и мухи не погубят!
И — дай господь им долги дни! —
Мне даже кажется, что любят
Друг друга искренно они!
Блестит салон княгини Зины,
Но в шумном говоре гостей —
Над мягкой красною фланелью
Сверкают иглы русских фей.
Но как пугливы эти феи!
От бурь войны они бегут:
Княгини Зины чемоданы
Лишь утра завтрашнего ждут!
Ласточка примчалась
Из-за бела моря,
Села и запела:
Как, февраль, не злися,
Как ты, март, не хмурься,
Будь хоть снег, хоть дождик —
Все весною пахнет!
1858
Уйди от нас! Язык твой нас пугает!
У нас сердец восторженный порыв
Перед твоим бездушьем замирает —
Ты желчен, зол, самолюбив...
Меж тем как мы из жизненного мрака.
Стряхнувши прах вседневной суеты,
Вступаем в царство света — сзади ты
За икры нас кусаешь, как собака.
Осенние листья по ветру кружат,
Осенние листья в тревоге вопят:
«Всё гибнет, всё гибнет! Ты черен и гол,
О лес наш родимый, конец твой пришел!»
Не слышит тревоги их царственный лес.
Под темной лазурью суровых небес
Его спеленали могучие сны,
И зреет в нем сила для новой весны.
Весна! Выставляется первая рама —
И в комнату шум ворвался,
И благовест ближнего храма,
И говор народа, и стук колеса.
Мне в душу повеяло жизнью и волей:
Вон — даль голубая видна…
И хочется в поле, в широкое поле,
Где, шествуя, сыплет цветами весна!
«Золото, золото падает с неба!» —
Дети кричат и бегут за дождем…
— Полноте, дети, его мы сберем,
Только сберем золотистым зерном
В полных амбарах душистого хлеба!
1856
Так!.. Добрым делом был отмечен
Твой день сегодня!.. О, блажен
Тот, чей приход враждой был встречен,
Потом — в слезах благословен!
Ты сам как будто в новом мире,
И новый свет тебе пахнул,
И в сердце — точно струнный гул
На только что умолкшей лире…
Фердинанд-король был рыцарь,
Деликатности пример!
Он за собственной печатью
Запер всех нагих Венер,
А раздетых Геркулесов
Всех оставил по местам…
Не боясь мужчин обидеть,
Обижать не смел он дам.
Мирта Киприды мне дай!
Что мне гирлянды цветные?
Миртом любви увенчай,
Юноша, кудри златые!
Мирта зелёной лозой
Старцу венчавшись, отрадно
Пить под беседкой густой,
Крытой лозой виноградной.
Всем ты жалуешься вечно
Что судьбой гоним с пелён,
Что влюбляешься несчастно,
Дважды чином обойдён!
Друг! не ты один страдаешь!
Вон, взгляни: осёл стоит
И с горы на весь Неаполь
О бедах своих кричит.
Люби, люби камен, кури им фимиам!
Лишь ими жизнь красна, лишь ими милы нам
Панорма небеса, Фетиды блеск неверный,
И виноградники богатого Фалерна,
И розы Пестума, и в раскаленный день
Бландузия кристалл, и мир его прохлады,
И Рима древнего священные громады,
И утром ранний дым сабинских деревень.
13 апреля 1840
Когда всеобщая настанет тишина
И в куполе небес затеплится луна,
Кидая бледный свет на портики немые,
На дремлющий гранит и воды голубые,
И мачты чёрные недвижных кораблей, —
Как я завидую, зачем в душе моей
Не та же тишина, не тот же мир священный,
Как в лунном сумраке спокойствие вселенной!
Говорят, со всех соборов
Нынче статуи святых
Собирались в Сан-Дженнаро
О делах судить своих.
Несогласье вышло в мненьях,
Кто храбрился, кто робел;
Порешили напоследок —
Ожидать исхода дел.
Говорят в вас, анонимом,
Луи Блан, Жорж Занд, Прудон,
Фейербах с почтенным Гримом,
Иногда и Пальмерстон —
Что прочли вы днём и на ночь…
Одного бы я желал,
Чтобы в вас Иван Иваныч
Сам мне что-нибудь сказал.
Вот — полосой зеленоватой
Уж обозначился восток;
Туда тепло и ароматы
Помчал со степи ветерок;
Бледнеют тверди голубые;
На горизонте — всё черней
Фигуры, словно вырезные,
В степи пасущихся коней…
Смерти нет! Вчера Адонис
Мертв лежал; вчера над ним
Выли плакальщицы, мраком
Всё оделось гробовым: —
Нынче ж, светлый, мчится в небе
И земля ликует, вслед
Торжествующему богу,
Восклицая: смерти нет!
Не хочу я смерти ждать,
Ждать до старости постылой,
Умирать — так умирать
От ножа, в глазах у милой!
Станет вдруг она тогда
Говорить — о чём молчала,
Целовать — как никогда
До того не целовала!
Перед тобой синеет море,
Заря играет по горам,
Но как тоскующая лебедь
Блуждаешь ты по берегам;
За убегающей волною,
Сжимая руки, ты следишь,
И «где он? где? скажи, о море!»
В пустыню с воплем говоришь!