Стихи Сергея Михалкова

В одном переулке
Стояли дома.
В одном из домов
Жил упрямый Фома.

Ни дома, ни в школе,
Нигде, никому —
Не верил
Упрямый Фома
Ничему.

На улицах слякоть,
И дождик,
И град.
«Наденьте калоши»,-
Ему говорят.

«Неправда,-
Не верит Фома,-
Это ложь...»
И прямо по лужам
Идет без калош.

Мороз.
Надевают ребята коньки.
Прохожие подняли воротники.
Фоме говорят:
«Наступила зима».
В трусах
На прогулку выходит Фома.

Идет в зоопарке
С экскурсией он.
«Смотрите,- ему говорят,-
Это слон».
И снова не верит Фома:
«Это ложь.
Совсем этот слон
На слона не похож».

Однажды
Приснился упрямому сон,
Как будто шагает по Африке он.
С небес
Африканское солнце печет,
Река под названием Конго
Течет.

Подходит к реке
Пионерский отряд.
Ребята Фоме
У реки говорят:

«Купаться нельзя:
Аллигаторов тьма».
«Неправда»,-
Друзьям отвечает Фома.

Трусы и рубашка
Лежат на песке.
Упрямец плывет
По опасной реке.

Близка
Аллигатора хищная
Пасть.
«Спасайся, несчастный,
Ты можешь пропасть!»

Но слышен ребятам
Знакомый ответ:
«Прошу не учить,
Мне одиннадцать лет!»

Уже крокодил
У Фомы за спиной,
Уже крокодил
Поперхнулся Фомой;
Из пасти у зверя
Торчит голова.
До берега
Ветер доносит слова:
«Непра…
Я не ве...»
Аллигатор вздохнул
И, сытый,
В зеленую воду нырнул.

Трусы и рубашка
Лежат на песке.
Никто не плывет
По опасной реке.

Проснулся Фома,
Ничего не поймет,
Трусы и рубашку
Со стула берет.

Фома удивлен,
Фома возмущен:
«Неправда, товарищи,
Это не сон!»

Ребята,
Найдите такого Фому
И эти стихи
Прочитайте ему.

Снег кружится,
Снег ложится —
Снег! Снег! Снег!
Рады снегу зверь и птица
И, конечно, человек!

Рады серые синички:
На морозе мерзнут птички,
Выпал снег — упал мороз!
Кошка снегом моет нос.
У щенка на черной спинке
Тают белые снежинки.

Тротуары замело,
Все вокруг белым-бело:
Снего-снего-снегопад!
Хватит дела для лопат,
Для лопат и для скребков,
Для больших грузовиков.

Снег кружится,
Снег ложится —
Снег! Снег! Снег!
Рады снегу зверь и птица
И, конечно, человек!

Только дворник, только дворник
Говорит: — Я этот вторник
Не забуду никогда!
Снегопад для нас — беда!
Целый день скребок скребет,
Целый день метла метет.
Сто потов с меня сошло,
А кругом опять бело!
Снег! Снег! Снег!

Мне поставили сегодня телефон
И сказали: «Аппарат у вас включен!»
Я могу по телефону с этих пор
С кем хочу вести из дома разговор.

Я сажусь, снимаю трубку с рычажка,
Дожидаюсь непрерывного гудка
И, волнуясь, начинаю набирать
Номер «восемь — сорок восемь —
двадцать пять».
Телефон мне отвечает: «Дуу… дуу… дуу...»
Я сижу у аппарата — жду… жду… жду…

Наконец я слышу голос:
— Вам кого?
— Попросите дядю Степу!
— Нет его!
Улетел он рано утром в Ленинград.
— А когда же возвратится он назад?
— Нам об этом не известно ничего.
Срочно вызвали на Балтику его.

«Три — пятнадцать — восемнадцать» я набрал
И в контору на строительство попал.
— Что вы строите?
— Мы строим новый дом.
Он становится все выше с каждым днем.
— Вы скажите мне, пожалуйста, скорей,
Сколько будет в этом доме этажей? —
Архитектор отвечает: — Двадцать пять!
Приходите посмотреть и посчитать.

«Пять — семнадцать — тридцать восемь».
— Я — вокзал! —
Кто-то басом очень вежливо сказал.
— Вы ответьте мне, пожалуйста: когда
Из Ташкента прибывают поезда?

— Из Ташкента скорый поезд номер пять
В десять вечера мы будем принимать,
А почтовый прибывает в семь утра,
Он придет без опозданья, как вчера.

«Семь — ноль восемь — ноль четыре».
И в ответ
Слышу голос я, что в цирк билетов нет.
— Это Дуров? Добрый вечер. Как дела?
— Я придумал новый номер для осла!
— Как же в цирк я без билета попаду?
— Приходите, приходите! Проведу!

Набираю «два — двенадцать — двадцать два».
— Это что? Гостиница «Москва»? —
Кто-то в трубку дышит и молчит,
Ничего не отвечает и рычит.
— Это что? Гостиница «Москва»?
— Гр-р-ражданин! Вы рр-р-разбудили льва!

Только трубку положил на рычажок —
Раздается оглушительный звонок.
— Что такое? Что случилось? Кто звонит?
— Это дети! — чей-то голос говорит. —
Вам пожаловаться хочет детский сад:
Мало пишете вы книжек для ребят!
— Передать моим читателям прошу,
Что веселые стихи я напишу
Про чудесный аппарат, про телефон,
И про то, как помогает людям он.

Хоть приятель мой живет и далеко,
Я могу с ним разговаривать легко.
Темной ночью и в любое время дня
Замечательно услышит он меня.

Позвоню я поздно ночью в Ленинград
С ленинградцами меня соединят.
Я могу звонить в любые города,
Даже в самый дальний город иногда.

Удивительно устроен телефон!
Все мне кажется, что это только сон.
Чтобы этому скорей поверил я,
Позвоните мне, пожалуйста, друзья!

1973

Вот пришли отец и сын.
Окна открываются.
Руки мыть!
Цветы — в кувшин!

И стихи кончаются.

1951

Если вдруг приходят гости
В дом, на праздничный пирог,
Папа с мамой просят Костю:
— Спой, пожалуйста, сынок!

Начинает Костя мяться,
Дуться, хныкать и сопеть,
И не трудно догадаться:
Мальчуган не хочет петь!

— Пой! — настаивает мама. —
Только стой на стуле прямо!

Папа шепчет: — Константин,
Спой куплетик! Хоть один!

От досады и от злости
Все кипит в груди у Кости,
Он кряхтя на стул встает,
С отвращением поет.

А поет он, как ни странно,
Серенаду Дон-Жуана,
Что запомнилась ему
Неизвестно почему.

Гости хлопают в ладоши:
— Ах, певец какой хороший!

Кто-то просит: — Ты, малыш,
Лучше спой «Шумел камыш… »!

За столом смеются гости,
И никто не скажет: «Бросьте!
Перестаньте приставать!
Малышу пора в кровать!»

1967

Однажды деревянный дом
Сносили в тихом переулке,
И дети, в старом доме том,
Нашли сокровище в шкатулке.

Открылся взору клад монет,
Что тусклым золотом светился
И неизвестно сколько лет
В своем хранилище таился.

От глаз людских, от глаз чужих
Кто в этом доме прятал злато?
Кто, не забрав монет своих,
Потом навек исчез куда-то?

— Ну, что ж, друзья!— сказал Вадим.
Нам нарушать закон не надо!
Зато, когда мы клад сдадим,
Нам всем положена награда!

Был обнаружен звонкий клад
В монетах золотой чеканки,
И в тот же день, из рук ребят,
Он принят был в районном банке.

— Ну, вот и все!— сказал Вадим,
Всех увлекая за собою,
И все, за вожаком своим,
Пошли веселою гурьбою.

Был у Вадима лучший друг
И даже тот не знал, шагая,
Что у дружка, в кармане брюк,
Лежит монета дорогая…

Понятия такие есть,
Как Стыд и Совесть, Долг и Честь!

Сосна скрипела на ветру:
«Пом-рру… Пом-рру… Пом-рру...
Пом-рру...»
А человек, что рядом был,
Вдруг взял и ёлочку срубил.
Сосна, что смерти так ждала,
Ужасно мнительной была!

— Это что?
— Это ЦИРК ШАПИТО! -
Интересно!
Интересно!
Все хотят сюда попасть!
Шумно,
Весело
И тесно -
Негде яблоку упасть!

Мне и папе говорят:
— Проходите в третий ряд!
Гражданин, спешите сесть!
Ваше кресло — номер шесть,
Ваше кресло — номер пять! -
Мы спешим места занять.

Я за столом сидел и ел,
Когда в окно Орел влетел
И сел напротив, у стола,
Раскинув два больших крыла.

Сижу. Дивлюсь. Не шевелюсь
И слово вымолвить боюсь:
Ведь прилетел ко мне за стол
Не чижик-пыжик, а Орел!

Глядит. Свой острый клюв раскрыл.
И тут мой гость заговорил:
— Я среди скал, почти птенцом,
Был пойман опытным ловцом.

Он в зоопарк меня отвез.
Я в клетке жил. В неволе рос,
О небе только мог мечтать,
И разучился я летать…

Беглец умолк. И я как мог
Его пригрел, ему помог —
И накормил, и напоил,
И в зоопарк не позвонил.

Прибежал как-то Заяц к Журавлю.
— Журавушка, дорогой! Ты хорошо зубы лечишь, вставь мне, пожалуйста,
зубы!
— Да они у тебя хорошие!
— Хороши, да малы! Вставь мне львиные клыки!
— Зачем тебе клыки?
— Я с Лисой рассчитаться хочу! Надоело мне от нее бегать, пусть она от
меня побегает!
Улыбнулся Журавль и вставил Зайцу искусственные зубы — два львиных
клыка. Совсем как настоящие! Страшно смотреть!
— Вот здорово! — воскликнул Заяц, посмотрев на себя в зеркало. — Побегу
Лису искать!
Бежит Заяц по лесу — Лису ищет, а она сама ему навстречу из-за кустов
выходит. Увидел Заяц Лису и бросился от нее наутек. Прибежал к Журавлю —
дрожит, трясется от страха.
— Жу-жу-ра-равушка, дорогой! Замени клыки!
— А эти чем плохи?
— Не плохи, да малы! Против Лисы не годятся! Может, у тебя какие
побольше есть?
— Не поможет! — ответил Журавль. — Ошибся я, Косой! Надо было тебе
сердце заменить: твое, заячье, выкинуть, а львиное поставить!…

Любимых детских книг творец
И верный друг ребят,
Он жил, как должен жить боец,
И умер, как солдат.

Ты повесть школьную открой —
Гайдар ее писал:
Правдив той повести герой
И смел, хоть ростом мал.

Прочти гайдаровский рассказ
И оглянись вокруг:
Живут сегодня среди нас
Тимур, и Гек, и Чук.

Их по поступкам узнают.
И это не беда,
Что по-гайдаровски зовут
Героев не всегда.

Страницы честных, чистых книг
Стране оставил в дар
Боец, Писатель, Большевик
И Гражданин — Гайдар…

Я был знаком
С одним быком,
Когда в деревне жил.
С людьми он дружбы не искал,
Детей к себе не подпускал.
А вот со мной дружил!

Да, да! Не знаю почему,
Я чем-то нравился ему:
Когда меня встречал,
Он на меня, как на врага,
Не выставлял свои рога,
А дружески мычал.

Бывало, выйдешь на лужок
И позовешь его: — Дружок!—
А он в ответ: — Иду-у-у!—
И сам действительно идет
И не спеша губами рвет
Ромашки на ходу.

За лето я к нему привык,
И это был мой личный бык!
Пять лет прошло с тех пор.
Не знаю я, что с ним теперь
И с кем он дружит, грозный зверь
По кличке Фантазер…

Тащил на себе как-то раз Медведь огромное бревно. Замучился, присел на пенек передохнуть.
— Тяжелое небось бревно-то? — спросил молодой Кабан, что неподалеку грелся на солнышке.
— Ох, и тяжелое! — ответил Медведь, отдуваясь.
— И далеко еще тащить?
— До самого леса.
— В такую-то жару! Поди, умаялся?
— И не спрашивай!
— Такое бревно вдвоем бы тащить!
— Ясное дело — вдвоем бы сподручнее было!
— Ну, я пошел! — сказал Кабан, поднимаясь. Желаю удачи! Смотри не надорвись!
— Спасибо, — вздохнул Медведь.
— Не за что! — ответил Кабан.

Ослу доверили однажды пост завидный.
Лесным дельцам сказать не в похвалу,
Какой-то важный зверь, где надо, очевидно,
По дружбе оказал протекцию Ослу…
Осел на должности что было сил старался:
Одним указывал, других учить пытался;
Но как бы он себя с достоинством ни вел,-
Каким он был, таким он и остался:
Ушами поведет — все видят, что Осел!..
По лесу поползли невыгодные слухи.
В порядке критики пришлось при всех признать:
«Не оправдал надежд товарищ Лопоухий!
Не справился. С поста придется снять».
И вот на пост Вола, ушедшего в отставку,
Зачислили Осла. Опять на ту же ставку!..
И снова слухи по лесу ползут:
«Он, говорят, проштрафился и тут!»
Одни смеются, а другие плачут:
«Что, если к нам теперь его назначат?!»

Вопрос с ослами ясен, но не прост;
Ты можешь снять с Осла, коль это нужно, шкуру
И накрутить ему за все ошибки хвост,
Но если уж Осел попал в номенклатуру,
Вынь да подай ему руководящий пост!

У папы Финтифлюшкина,
У мамы Финтифлюшкиной,
У сына Финтифлюшкиных
(Ему девятый год!) —
Не драма, не комедия,
А личная трагедия:
Семейную фамилию
Малыш не признает.

Конечно, Финтифлюшкины
Совсем не то, что Пушкины…
Но все же Финтифлюшкины —
Рабочий русский род:
Он был прославлен предками
Кондитерами редкими,
Их плюшками, ватрушками
И чудо-финтифлюшками —
Что сами лезли в рот.

Но Феде Финтифлюшкину
Нет дела до того,
Поскольку друг за дружкою
Все дети Финтифлюшкою
Теперь зовут его.

Как жить с такой фамилией
И как ее терпеть?
Вот хорошо бы личную,
Совсем, совсем обычную,
Серьезную, приличную
Фамилию иметь!
Бывают же фамилии
Без разных глупых слов:
Ну, скажем, просто Сидоров!
А лучше — Иванов!

Но так уже положено,
Что там, где есть семья,
Там папина фамилия
И мамина фамилия —
Семейная фамилия,
А стало быть, твоя!

А Феде Финтифлюшкину
Я свой совет даю:
Носи, малыш, с достоинством
Фамилию свою!

А если ты научишься
Работать и мечтать,
Великим Финтифлюшкиным
Ты в жизни можешь стать!

В новом лифте ехал Саша
На тринадцатый этаж.
Вместе с ним на том же лифте
Ехал синий Карандаш.

Поднимается кабина
На тринадцатый этаж,
А на стенке той кабины
Что-то пишет Карандаш.

Пообедал дома Саша,
Вызвал лифт — спускаться вниз,
Лифт в пути остановился
И над шахтою повис.

Мальчик Саша в новом лифте
Оказался взаперти —
Лифт стоит, и он не хочет
Дальше мальчика везти.

Нажимал на кнопки Саша,
«Помогите-е!»- голосил,
Проходящих мимо лифта
Вызвать мастера просил.

Наконец лифтер явился
(Он обедать уходил),
Из кабины, как из плена,
Сашу он освободил.

Но теперь, как только Саша
В лифт пытается войти,
Тот ни вверх, ни вниз не хочет
Одного его везти.

К сожаленью, есть немало
Всяких Шуриков и Саш,
У которых не по делу
Пишет синий Карандаш!

Пес лопоухий у пекаря жил.
Двор, кладовую и дом сторожил.
Летом под грушей валялся в тени,
Прятался в будку в дождливые дни.

Даже соседям хвостом не вилял,
Редко погладить себя позволял.
Лаял тревожно на скрип и на стук,
Хлеба не брал у прохожих из рук.

Пекарь в избе под периной лежит —
Пес под окном его сон сторожит.
Пекарь проснулся, в пекарню идет —
Пес провожает его до ворот.

Пекарь пришел через восемь часов,
В белой муке от сапог до усов,—
Пес на пороге, хозяину рад.
«Что за собака!» — кругом говорят.

Только однажды был день выходной,
Пекарь, шатаясь, вернулся домой.
Пес на крыльце ему руку лизнул —
Пекарь его сапогом оттолкнул.

Пес шевельнул добродушно хвостом —
Пекарь на пса замахнулся шестом,
Пекарь бутылкой в него запустил.
Этого пекарю пес не простил…

Пекарь в пекарне стоит у печи,
Песни поет и печет калачи
И, над котлом поднимая лоток,
Сыплет баранки в крутой кипяток.

В доме у пекаря шарят в углах,
Воры посуду выносят в узлах
И говорят: — Повезло в этот раз!
Что за собака? Не лает на нас…

На рынке корову старик продавал,
Никто за корову цены не давал.
Хоть многим была коровёнка нужна,
Но, видно, не нравилась людям она.

— Хозяин, продашь нам корову свою?
— Продам. Я с утра с ней на рынке стою!

— Не много ли просишь, старик, за неё?
— Да где наживаться! Вернуть бы своё!

— Уж больно твоя коровёнка худа!
— Болеет, проклятая. Прямо беда!

— А много ль корова даёт молока?
— Да мы молока не видали пока…

Весь день на базаре старик торговал,
Никто за корову цены не давал.

Один паренёк пожалел старика:
— Папаша, рука у тебя нелегка!
Я возле коровы твоей постою,
Авось продадим мы скотину твою.

Идёт покупатель с тугим кошельком,
И вот уж торгуется он с пареньком;
— Корову продашь?
— Покупай, коль богат.
Корова, гляди, не корова, а клад!

— Да так ли! Уж выглядит больно худой!
— Не очень жирна, но хороший удой.
— А много ль корова даёт молока?
— Не выдоишь за день — устанет рука.

Старик посмотрел на корову свою:
— Зачем я, Бурёнка, тебя продаю?
Корову свою не продам никому —
Такая скотина нужна самому!

Зимой и летом, круглый год,
Журчит в лесу родник.
В лесной сторожке здесь живет
Иван Кузьмич — лесник.

Стоит сосновый
Новый дом:
Крыльцо,
Балкон,
Чердак.
Как будто мы в лесу живем,
Мы поиграем так:

Смотри скорей, который час!
Тик-так,
Тик-так,
Тик-так.
Налево — раз!
Направо — раз!..
Мы тоже можем ТАК!

Чтоб стать похожим на орла
И напугать собак,
Петух расправил два крыла…
Мы тоже можем ТАК!

Пастух в лесу трубит в рожок, —
Пугается русак.
Сейчас он сделает прыжок…
Мы тоже можем ТАК!

Идет медведь, шумит в кустах,
Спускается в овраг
На двух ногах,
На двух руках…
Мы тоже можем ТАК!

Иван Кузьмич сказал: «Пора! —
И снял с гвоздя пиджак. —
Я выезжаю со двора!..»
Мы тоже можем ТАК!

Иван Кузьмич принес хомут
И Ласточку запряг,
И вожжи взял,
И новый кнут…
Мы тоже можем ТАК!

Сначала рысью, а потом
Сменили рысь на шаг, —
Конь через мост идет шажком…
Мы тоже можем ТАК!

Теперь пора и отдохнуть:
Устали как-никак!
Поесть, попить и снова в путь…
Мы тоже можем ТАК!

1959

Я шёл по снежной целине,
Легко и трудно было мне,
И за спиною у меня
Ложилась свежая лыжня.

Через полянки, по кустам,
На горку здесь, под горку там —
Я шёл на лыжах полчаса.
И вдруг услышал голоса!

И вижу: справа от меня —
Другая свежая лыжня…
И я подумал: «Догоню!»
И перешёл на ту лыжню.

Я встал на новую лыжню —
И вышел я к большому пню..

Опять бегу я по кустам,
На горку здесь, под горку там —
И выхожу к тому же пню,
На ту же самую лыжню…
И так весь день,
и так весь день:
Лыжня и пень!
Лыжня и пень!

Ну что за хитрая лыжня:
Весь день дурачила меня!

В каждом доме, в каждой хате —
В городах и на селе —
Начинающий читатель
Держит книгу на столе.

Мы дружны с печатным словом.
Если б не было его,
Ни о старом, ни о новом
Мы не знали б ничего!

Даже маленький ребёнок,
Не умеющий читать,
Только выйдет из пелёнок
Просит книжку показать.

В день рождения подарок
Хочешь другу подарить —
Принеси ему Гайдара,
Будет век благодарить!

Книги дружат с детворою,
Книгу ценит пионер,
И любимые герои
Для него всегда пример!

Книг заветные страницы
Помогают людям жить,
И работать, и учиться,
И Отчизной дорожить.

На одной лесной опушке
Жили-были круглый год:
Две старушки,
Две кукушки
И глухой безухий кот.
Две старушки вышивали,
Две кукушки куковали,
Кот сибирский, без ушей,
Полевых ловил мышей.
Спали ночью две старушки
На одной большой подушке,
Рано утром просыпались —
Начинали вышивать.
Спали ночью две кукушки,
У березы на макушке,
Рано утром поднимались —
Начинали куковать.
Кот сибирский, без ушей,
День и ночь ловил мышей.
Что
Старушки вышивали?
Что
Кукушки куковали?
Почему
Ловил мышей
Кот сибирский, без ушей?
Оказалось, что старушки
Вышивали безделушки,
Что кукушки куковали,
Как старушки вышивали,
А кот сибирский, без ушей,
Потому ловил мышей,
Что кукушек
От лягушек
Он, глухой, не отличал,
А к обеду
От старушек
Ничего не получал.

Жили в доме на опушке
Очень жадные старушки.

1956

Большой дорожный Чемодан —
Турист неутомимый,
Объездил я немало стран:
Летал на Тихий океан,
Через него и мимо.

Я в самых разных городах
Менял в пути отели —
На иностранных языках
Наклейки на моих боках
Заманчиво пестрели.

Я потерял свой прежний вид
Был поцарапан и побит:
Меня в бока толкали,
Меня нигде не берегли,
Когда везли и волокли,
Грузили и толкали.

Где б ни был я за рубежом,
Испытывая муки,
Я назывался «багажом»,
Попав в чужие руки.

Открыться как-то я не смог
В таможне, на границе,
И мне тогда сломал замок
Чиновник краснолицый.

Носильщик, что меня грузил
В автобусной толкучке,
Рванул меня что было сил,
И я теперь без ручки.

Дорожный старый Чемодан,
Я — отслуживший ветеран,
Отправлен в кладовую.
И здесь мне снятся иногда:
Аэродромы… поезда…
И еду… и плыву я…

1972

_(Быль)

На сцене шел аукцион:
Детей с отцами разлучали.
И звон оков, и плач, и стон
Со всех сторон в толпе звучали.

Плантатор лезет негру в рот —
Он пересчитывает зубы.
Так покупают только скот,
Его ощупывая грубо,

«Кто больше?. Продан!.. Чей черед?
Эй, черный! Встать! Ты здесь не дома!»
Шатаясь, Том шагнул вперед.
Друзья! Купите дядю Тома!

«А ну, за этого раба
Кто больше долларов предложит?»
Том! В чьих руках твоя судьба?
Кто заплатить за выкуп сможет?

«Кто больше?» — «Больше денег нет!»
«Кто больше?» — «Вот еще монету!»
«Кто больше?» — «Вот еще браслет!
Еще возьмите брошку эту!»

«Кто купит негра? Кто богат?» —
Плантатор набивает цену.
И гневно зрители глядят
Из темноты на эту сцену.

«Кто больше?. Раз!.. Кто больше?. Два!..»
И вдруг из зрительного зала,
Шепча какие-то слова,
На сцену девочка вбежала.

Все расступились перед ней.
Чуть не упал торгаш со стула,
Когда девчушка пять рублей
Ему, волнуясь, протянула.

Она молчала и ждала,
И это та была минута,
Когда в порыве против Зла
Добро сильнее, чем валюта!

И воцарилась тишина,
Согретая дыханьем зала,
И вся Советская страна
За этой девочкой стояла…

1955

Песенка друзей

Мы едем, едем, едем
В далекие края,
Хорошие соседи,
Счастливые друзья.
Нам весело живется,
Мы песенку поем,
И в песенке поется
О том, как мы живем.

Красота! Красота!
Мы везем с собой кота,
Чижика, собаку,
Петьку-забияку,
Обезьяну, попугая —
Вот компания какая!

Когда живется дружно,
Что может лучше быть!
И ссориться не нужно,
И можно всех любить.
Ты в дальнюю дорогу
Бери с собой друзей:
Они тебе помогут,
И с ними веселей.

Красота! Красота!
Мы везем с собой кота,
Чижика, собаку,
Петьку-забияку,
Обезьяну, попугая —
Вот компания какая!

Мы ехали, мы пели
И с песенкой смешной
Все вместе, как сумели,
Приехали домой.
Нам солнышко светило,
Нас ветер обвевал;
В пути не скучно было,
И каждый напевал:

— Красота! Красота!
Мы везем с собой кота,
Чижика, собаку,
Петьку-забияку,
Обезьяну, попугая —
Вот компания какая!

Мы приехали на речку
Воскресенье провести,
А свободного местечка
Возле речки не найти!

Тут сидят и там сидят:
Загорают и едят,
Отдыхают, как хотят,
Сотни взрослых и ребят!

Мы по бережку прошли
И поляночку нашли.

Но на солнечной полянке
Тут и там – пустые банки
И, как будто нам назло,
Даже битое стекло!

Мы по бережку прошли,
Место новое нашли.

Но и здесь до нас сидели;
Тоже пили, тоже ели,
Жгли костер, бумагу жгли –
Насорили и ушли!

Мы прошли, конечно, мимо…
– Эй, ребята! – крикнул Дима. –
Вот местечко хоть куда!
Родниковая вода!
Чудный вид!
Прекрасный пляж!
Распаковывай багаж!

Мы купались,
Загорали,
Жгли костер,
В футбол играли –
Веселились, как могли!
Пили квас,
Консервы ели,
Хоровые песни пели…
Отдохнули – и ушли!

И остались на полянке
У потухшего костра:
Две разбитых нами склянки,
Две размокшие баранки –
Словом, мусора гора!

Мы приехали на речку
Понедельник провести,
Только чистого местечка
Возле речки не найти!

Проснулся Лев и в гневе стал метаться,
Нарушил тишину свирепый, грозный рык —
Какой-то зверь решил над Львом поиздеваться:
На Львиный хвост он прицепил ярлык.
Написано: «Осел», есть номер с дробью, дата,
И круглая печать, и рядом подпись чья-то…
Лев вышел из себя: как быть? С чего начать?
Сорвать ярлык с хвоста?! А номер?! А печать?!
Еще придется отвечать!
Решив от ярлыка избавиться законно,
На сборище зверей сердитый Лев пришел.
«Я Лев или не Лев?» — спросил он раздраженно.
«Фактически вы Лев! — Шакал сказал резонно.-
Но юридически, мы видим, вы Осел!»
«Какой же я Осел, когда не ем я сена?!
Я Лев или не Лев? Спросите Кенгуру!»
«Да! — Кенгуру в ответ.- В вас внешне, несомненно,
Есть что-то львиное, а что — не разберу!..»
«Осел! Что ж ты молчишь?! — Лев прорычал в смятенье.
Похож ли я на тех, кто спать уходит в хлев?!»
Осел задумался и высказал сужденье:
«Еще ты не Осел, но ты уже не Лев!..»
Напрасно Лев просил и унижался,
От Волка требовал. Шакалу объяснял…
Он без сочувствия, конечно, не остался,
Но ярлыка никто с него не снял.
Лев потерял свой вид, стал чахнуть понемногу,
То этим, то другим стал уступать дорогу,
И как-то на заре из логовища Льва
Вдруг донеслось протяжное: «И-аа!»

Мораль у басни такова:
Иной ярлык сильнее Льва!

Две подружки — Варя с Верой
Это коллекционеры.

У подружек в двух альбомах
Сто фамилий, всем знакомых,-
Не коллекция, а клад!
Знаменитые артисты,
Футболисты, хоккеисты
И поэт-лауреат!

Как автограф получить,
Варю с Верой не учить!

Тех, кто марки собирает,
Тех подружки презирают.

Собиратели значков —
Дурачки из дурачков.

У подружек наших страсть:
На глаза тому попасть,
Кто сегодня знаменит,
Чья фамилия звенит!

На глаза сперва попасть,
А потом уже напасть:
— Очень просим, не спешите:
Распишитесь! Подпишите!

Кто-то девочкам в саду
Дал автограф на ходу,
И теперь уж не прочесть
И не вспомнить, кто он есть.

Кто-то шариковой ручкой
Через весь альбомный лист
Вывел подпись с закорючкой.
Шахматист или артист?.

Подписей собрали сто,
А спросите: «Кто есть кто?»,
Наши коллекционеры —
Две подружки Варя с Верой —
Не ответят ни за что!

Хотел иметь я птичку
И денег накопил,
И вот на Птичьем рынке
Я Зяблика купил.

Сидел мой Зяблик в клетке
И зернышки клевал
И, как в лесу на ветке,
Все пел и распевал.

Ребята заходили
На Зяблика смотреть,
И каждому хотелось
Такого же иметь.

Я с Зябликом возился,
Хоть было много дел.
А через две недели
Певец мне надоел.

Однажды я за город
Уехал на три дня,
И он на это время
Остался без меня.

Когда же из деревни
Вернулся я домой,
Лежал в пустой кормушке
Голодный Зяблик мой.

Я спас его от смерти —
Я выходил его
И выпустил на волю
Живое существо.

Хотят ко дню рожденья
Мне подарить щенка,
Но я сказал: «Не надо!
Я не готов пока!»

Я не знаю, как мне быть -
Начал старшим я грубить.

Скажет папа:
— Дверь открыта!
Притвори её, герой! -
Я ему в ответ сердито
Отвечаю:
— Сам закрой!

За обедом скажет мама:
— Хлеб, лапуся, передай! -
Я в ответ шепчу упрямо:
— Не могу. Сама подай! -

Очень бабушку люблю,
Всё равно — и ей грублю.

Очень деда обожаю,
Но и деду возражаю...

Я не знаю, как мне быть -
Начал старшим я грубить.

А они ко мне:
— Голубчик,
Ешь скорее! Стынет супчик!.. -
А они ко мне:
— Сыночек,
Положить ещё кусочек? -
А они ко мне:
— Внучок,
Ляг, лапуся, на бочок!..

Я такое обращенье
Ненавижу, не терплю,
Я киплю от возмущенья
И поэтому грублю.

Я не знаю, как мне быть -
Начал старшим я грубить.

До того я распустился,
Что грублю я всем вокруг.
Говорят, от рук отбился.
От каких, скажите, рук?!