Стихи Ларисы Емельяновны Миллер

В людском потоке – маленькая точка.
Не тронь, стихия, старшего сыночка
И младшего сыночка пощади.
Ведь даже если их прижму к груди,
То не спасу. Ах, не накрой лавиной
Того, седого. Это мой любимый.
Пусть мои дети и любимый мой,
Уйдя из дома, вновь придут домой.

2012

«Ничего не поделаешь», — я говорю.
«Я почти что старухой встречаю зарю.
Но и в семьдесят я ни к чему не привыкла,
И, встречая зарю, я к окошку приникла.
Вон как небо пылает, как небо горит
И какими стихами со мной говорит!»

2010

Мне важно, чтоб этот кузнечик скакал
И чтобы в росу свои лапки макал,
И чтобы роса серебрилась, блестела,
И чтобы душа не просилась из тела,
И чтобы жила с моим телом в ладу,
И чтобы писались стихи на ходу.

2008

Переплавить в строку, переплавить в строку
Все, что мне довелось пережить на веку.
Переплавить в строку, в сто рифмованных строк
Роковое скрещенье кремнистых дорог.
Переплавить года в стихотворную речь,
Чтоб изжить навсегда, истребить и сберечь.

1984

Пропахли дни сосной,
И ливнями, и мятой,
Травой, дождем примятой,
И ягодой лесной.
И мятой, и дымком
Пропахла кружка чая.
Живу, души не чая
Сама не знаю в ком:
В рассветах, небесах,
Щенках и домочадцах,
В ветрах, что вечно мчатся,
И в птичьих голосах.
День угасает в срок,
А новый – как прозренье
И как стихотворенье
В двенадцать вещих строк.

1980

Сыграй, прошу, сыграй.
И вдруг обрыва край,
И диких звуков бездна,
И бегство бесполезно.
По острию ножа
Проходишь, ворожа.
И каждый звук продленный,
Как провод оголенный.
Тут край. Остановись.
Но ты взмываешь ввысь,
Стихающая нота –
Площадкою для взлета.

1980

Будто я Шехерезада,
И слагать стихи мне надо,
Потому что лишь слова
Мне дают на жизнь права.
Я о слове так радею,
Будто, если оскудею,
Замолчу, теряя нить,
Повелят меня казнить.

1983

А праздник и правда всё время со мной.
Он ходит со мной по дорожке земной,
Слегка, точно воздух, меня задевая.
Он ездит со мной в дребезжащем трамвае,
Мы ту же страницу читаем вдвоём,
Мы наши любимые песни поём,
Стихи сочиняем. А в дикой толкучке,
Как дети, мы держимся крепко за ручки.

2012

Загрустили лопухи.
Приглашу-ка их в стихи.
Да и мак поникший алый
Позову туда, пожалуй.
Лист опавший золотой
Мне послужит запятой,
Кошку здешнюю хромую
С юркой птичкой зарифмую.

2008

Ну а с кем мне еще говорить? С небесами толкую.
Небесам исповедуюсь. С кем мне еще говорить?
Да и кто может выдержать долго беседу такую?
Кто еще меня может вниманьем таким одарить?
Ну а им-то самим интересно со мной? Интересно?
Ведь они высоки, глубоки, лучезарны, тихи.
Все земное для них, полагаю, и плоско и пресно.
Потому-то, наверное, я перешла на стихи.

2011

О, разнотравье, разноцветье.
Лови их солнечною сетью
Иль дождевой – богат улов.
А я ловлю их в сети слов.
И потому неуловимы
Они и проплывают мимо.
И снова сеть моя пуста.
В ней ни травинки, ни листа.
А я хотела, чтоб и в стужу
Кружило все, что нынче кружит,
Чтобы навеки был со мной
Меня пленивший миг земной;
Чтобы июньский луч небесный,
Запутавшись в сети словесной,
Светил, горяч и негасим,
В глухую пору долгих зим;
Чтоб все, что нынче зримо, зряче,
Что нынче и поет и плачет,
А завтра порастет быльем,
Осталось жить в стихе моем.

1975

Взгляни на все сквозь пальцы, сквозь
Снежок, летящий на авось,
Сквозь белоснежную пыльцу,
Что прикасается к лицу.
Сквозь эту солнечную пыль
Таинственна любая быль,
Все переменчиво и всё
Воздушно, как в стихах Басё.
Кнутом и пряником. Кнутом
И сладким пряником потом.
Кнутом и сдобною ватрушкой…
А ежели кнутом и сушкой,
Кнутом и корочкой сухой?
Но вариант совсем плохой,
Когда судьба по твари кроткой —
Кнутом и плеткой, плеткой, плеткой.

1994

Море света. Живи — не хочу.
И, лицо подставляя лучу,
Я стихи сочиняю о лете —
Чем еще заниматься при свете?

На свету, на свету, на свету
Строчку эту меняю на ту,
И гуляет по ткани словесной
Ломкий луч, золотой и небесный.

2004

Так к чему же все свелось?
Всё к тому же, да к тому же,
Всё к дождю, что сеет лужи,
Падая немного вкось.
Лист летит наискосок,
Сам Всевышний смотрит косо
На любителей вопроса:
«Так к чему же...?» Всё — в песок.
Всё — в песок: шаги, стихи,
Где Господь помянут всуе,
Дождевые эти струи,
Что стекают со стрехи.

1996

А это снова я. Я никуда не делась.
На улице мороз, и я тепло оделась,
Чтоб погулять часок средь белоснежных нитей.
Сегодня снегопад, и нет других событий.
И хорошо, что нет. Без них спокойней даже.
Ведь жизнь порой блажит. Не надо этой блажи.

2009

Я от нежности таю, как тает на солнце снегурка.
Я от нежности таю к любому мгновению дня.
Мама, видишь оттуда, во что превратилась дочурка?
Я от нежности таю. Почти не осталось меня.

Да и день со мной нежен. К губам прикоснулся снежинкой,
Лёгким тельцем небесным, весёлым своим светлячком.
Мама, видишь оттуда, как таю над дивной картинкой,
Той, что сотворена на едином дыханье, молчком?

2010

Вы в наличии имелись, мы имеемся.
Вы на солнышке погрелись, мы все греемся.
Вы уже отвоевались, мы все боремся.
Вы со всеми расплевались, мы все ссоримся.
Расплевались, расплатились, мы все тратимся.
Вы куда–то докатились, мы все катимся
Сквозь сияние и темень. И на шарике
Беспощадно жрет нас время и комарики.

1994

А пока из этой жизни нас не выбили
Вижу иву, что согнулась в три погибели,
Вижу иву серебристую, плакучую,
Примоститься рядом с нею рада случаю,
Примоститься рядом с ивою над речкою,
Где плывут овечка следом за овечкою,
То есть облако пушистое за облаком —
Жизнь морочит нас своим смиренным обликом.
И гляжу я на нее глазами кроткими…
Что–то дни опять становятся короткими,
Но куда ни гляну — всюду злато чистое,
Исключение лишь ива серебристая.

1995

Врача вызывали? И зря вызывали.
Врачи и лекарства помогут едва ли.
Душа, говорите, все время болит?
Кто душу бессмертную вам удалит
И новую вдунет, вмонтирует, вложит?
Терпите такую. Никто не поможет.
А впрочем, целительны и хороши
Все средства, щадящие область души.

2008

Мы ещё и не живём
И не начали.
Только контуры углём
Обозначили.
Мы как будто бы во сне
Тихо кружимся
И никак проснуться не
Удосужимся.
Нам отпущен воздух весь,
Дни отмерены,
Но как будто кем-то здесь
Мы потеряны.
Нас забыли под дождём —
Мы не пикнули,
Но как будто вечно ждём,
Чтоб окликнули.

1991

Поиграй с нами, Господи,
поиграй,
Он такой невесёлый –
родимый край,
Что осталось нам только
играть и петь,
Чтоб с отчаяния вовсе
не умереть.
Поиграй с нами в ладушки
и в лапту,
Дай поймать что-то светлое
на лету,
И, покинув заоблачный
небосвод,
Поводи с нами, грешными,
хоровод,
Сделай столь увлекательной
всю игру,
Чтобы я не заметила,
как умру.

2000

Где хорошо? Повсюду и нигде.
Всё разошлось кругами по воде
По тихой – разбежалось, разошлось…
Гляди-ка, тут погасло, там зажглось.
Там осень лист осиновый зажгла…
Послушай, не проводишь до угла?
Верней, до поворота, а верней
До тех дрожащих на ветру огней?

1999

Куда бежать? Как быть? О боже, –
Бушует влажная листва.
И лишь не помнящих родства
Соседство с нею не тревожит.
Ее разброд, метанье, дрожь
И шелестенье, шелестенье:
«Ты помнишь, помнишь?
Сном и бденьем
Ты связан с прошлым. Не уйдешь.
Ты помнишь?»
Помню. Отпусти.
Не причитай. Не плачь над ухом.
Хочу туда, где тесно, глухо,
Темно, как в люльке, как в горсти,
Где не беснуются ветра,
Душа не бродит лунатично,
А мирно спит, как спят обычно
Под шорох ливня в пять утра.

1978

Грусть моя никуда не девается,
А дорога бежит, извивается,
И над лютиком кружит пчела.
Нам с рожденья назначено маяться,
Значит, я уж давно начала.
Так и маюсь с утра и до вечера.
Потерпите меня — делать нечего.
Я сама себя еле терплю,
И вопросом — зачем все заверчено
Святый Боже, Тебя тереблю.

2004

Для печали есть резон –
На глазах увял газон
Ослепительный.
Начинается сезон
Отопительный.
Это значит – близок мрак,
И во мраке бедный зрак
Будет мучиться,
Избежать тоски никак
Не получится.
И нужна совсем не цель,
А какая-нибудь щель
В долгой темени,
В беспросветности недель,
В толще времени.

2000

Плохо дело, плохо дело.
За ночь роща поредела,
И случившийся пробел
Дождик штопал, как умел.
Штопал жиденькою штопкой,
Нитью рвущейся и робкой.
Дождь, цепляясь за кору,
Штопал каждую дыру.
Мир со множеством отверстий
Ветер гладил против шерсти,
Супротив да супротив,
Ветви голые скрутив
До болезненного хруста…
Свято место нынче пусто,
И витают, где бело,
Только ветер да крыло.

1982

Ритенуто, ритенуто.
Дли блаженные минуты,
Не сбивайся, не спеши.
Слушай шорохи в тиши.
Дольче, дольче, нежно, нежно…
Ты увидишь, жизнь безбрежна
И такая сладость в ней…
Но плавней, плавней, плавней.

1980

А, по-моему, надо ещё потрудиться,
Несмотря на усталость, ещё раз родиться
И как будто бы заново всё увидать,
И суметь удивиться и голос подать,
Посвятив его вере, любви и надежде
И сказав те слова, каких не было прежде.

2009

И звучит средь вселенского хаоса
Венский вальс Иоганнеса Штрауса:
Два-три-раз, два-три-раз, два-три-раз,
И мороча, и радуя нас.

На планете сто раз искалеченной
И концлагерным номером меченной
Венский вальс – старомодное па…
Вера вечна, надежда слепа.

Мир прекрасен любовью и взлетами –
Уверяют валторны с фаготами.
Мир пленителен – вторит гобой.
Мой любимый, станцуем с тобой.

1983

Дай руку, Господи, дай руку.
Дороги все ведут в разлуку,
Ведут в разлуку прямиком,
И каждый, чем-нибудь влеком,
По ним идёт, спешит и мчится
Лишь для того, чтоб разлучиться
И с тем, и с тем, как выйдет срок,
И нету здесь иных дорог.

2002