Стихи Евдокии Ростопчиной

Вы видели меня во сне,
Когда меня еще не знали…
И ваши грезы обо мне
Чудес вам много рассказали…
Вы ожидали, что Коринной
Я вдохновенной вам явлюсь,
И вечной песнью, песнью длинной
Назло ушам вооружусь…
Вы думали,— своею славой
Гордится женщина-поэт,—
И горькой, гибельной отравы
В ее блестящей чаше нет?.
Вы думали, что стих мой страстный
Легко, шутя достался мне
И что не куплен он в борьбе…
Борьбе мучительной, ужасной?
Вы думали,— от жизни много
Улыбок насчитала я?.
О дети, дети!.. Слава богу,
Что вы не поняли меня!..
Не понимайте,— но любите!..
Любите, как любили вы
Меня заочно!.. А судите
Не по словам пустой молвы:
Нет,— не Коринна перед вами
С ее торжественным венцом…
А сердце, полное слезами,
Кому страданьем мир знаком!..

Март 1848, Москва

Когда недавней старины
Мы переписку разбираем,
И удивления полны —
Так много страсти в ней читаем,
Так много чувства и тоски
В разлуке, столько слез страданья,
Молитв и просьб о дне свиданья,-
Мы в изумленьи: далеки
Те дни, те чувства!.. Холод света
Отравою дохнул на них!..
Его насмешек и навета,
Речей завистливых и злых
Рассудок подкрепил влиянье;
Разочаровано одно
Из двух сердец… Ему смешно
Любви недавней излиянье!..
Не узнает теперь оно
Ни слов своих, ни упований,
И утомленное борьбой,
Лишь ловит с жалостью немой
Забытый след воспоминаний…
Прочь, письма, прочь! Прошла она.
Пора восторга молодого.
Меж нас расчета рокового
Наука грозная слышна…
Прочь, память прежнего!.. Бессильна,
Докучна ты, как плач могильный
Вблизи пиров ушам гостей!..
Блаженства нежного скрижали,
Глашатаи минувших дней,
Простите!.. Вы нам чужды стали!..
Нам грех вас холодно читать,
Мы вас не можем понимать:
Иль вы, иль мы,- то богу знать —
Вдруг устарели и отстали…

1848

Я не горжусь, что светлым вдохновеньем
С рожденья Бог меня благословил,
Что душу выражать Он дал мне песнопеньем
И мир фантазии мечтам моим открыл:-

Я не горжусь, что рифмой, звуком, словом
Я чувство, мысль и страсть умею облекать;
Что юныя сердца под робким их покровом
Могу я песнею моею взволновать:-

Я не горжусь, что с лестью и хвалою
Мне свет внимал, рукоплескал порой,
Что жены русския с улыбкой и слезою
Твердят, сочувствуя, стих задушевный мой!

Я не горжусь, что зависть и жеманство
Нещадной клеветой преследуют меня.
Что бабью суетность, тщеславий мелких чванство
Презреньем искренним своим задела я:

Я не горжусь, что и враги явились,
Враги, незнавшие в лицо меня вовек!..
Что ложью на меня они вооружились,
Что мне анафему их приговор изрек…

Что зависть злобная с уловкою змеиной
На имя женское клевещет и хулит,
И им ругается,- авось-ли за-едино
Она и честнаго поэта поразит!..

Пускай их тешутся!!.. Спокойно, равнодушно,
Иду себе дорогою своей,
Живу, пою, молюсь, призванию послушна,
Вражде ответствую насмешкою моей!

Горжусь я тем, что в чистых сих страницах
Нет слова грешнаго, виновной думы нет,-
Что в песнях ли своих, в рассказах, в небылицах,
Я тихой скромности не презрела завет!

Что женщиной смиренно я осталась,
И мыслию, и словом, и душой!..
Что я лжемудрием пустым не увлекалась,
И благочестия хранила щит святой!

Горжусь я тем, что вольнодумством модным
Не заразилась мысль прозревшая моя,
Что смело языком правдивым и свободным
Пред Богом и людьми вся высказалась я!..

Горжусь я тем, что в этой книге новой
Намёка вреднаго никто не подчеркнет,
Что даже злейший враг, всегда винить готовый,
Двусмысленной в ней точки не найдет!..

Горжусь я тем, что дочери невинной
Её без страха даст заботливая мать,-
Что девушке, с душою голубиной,
Над ней дозволится и плакать и мечтать!..

10-го сентября 1850, Вороново

* Книги имеют свою судьбу. (лат.)

В Москву, в Москву!.. В тот город столь знакомый,
Где родилась, где вырастала я;
Откуда ум, надеждою влекомый,
Рвался вперед, навстречу бытия;
Где я постичь, где я узнать старалась
Земную жизнь; где с собственной душой
Свыкалась я; где сердце развивалось,
Где слезы первые пролиты были мной!

В Москву, в Москву!.. Но глушь уединенья
Найду я там, где сиротство мое
Взросло в семье большой… Но в запустенье
Превращено бывалое жилье,
Но нет следов минувших отношений…
Года прошли, — родные и друзья
Рассеяны; — их разных направлений
Теперь не доищусь, не допытаюсь я!

В Москву, в Москву!.. Душа при этом слове
Не задрожит, не вспыхнет, не замрет;
И нет у ней привета наготове
Для родины; и сердце не поет
Возврата песнь. Я чту и уважаю
Наш древний кремль и русской славы гул,
Я старину люблю и понимаю, —
Но город без друзей мне холод в грудь вдохнул.

Есть край другой… туда мои желанья,
Мои мечты всегда устремлены;
Там жизни блеск и все очарованья
Познала я… там сердцем скреплены;
По выбору, все узы дружбы сладкой;
Там несколько прожито светлых дней;
Там счастие заманчивой загадкой
Мерещится вдали душе моей.

Теперь в Москву! Могилам незабвенным
Свой долг отдать, усопших помянуть
И о живых, по взморьям отдаленным
Разметанных, подумать и вздохнуть!
И бог-то весть! — быть может, невзначайно
Судьба и там порадует меня,
И счастлива свершеньем думы тайной,
На родине родное встречу я!

1840

Где ты, наш воин-стихотворец?.
Вдвойне отчизны милый сын,
Ее певец и ратоборец,
Куда ты скрылся?. Ты один
Не пробужден еще призывом,
Собравшим тысячи полков,
Одним всеобщим войск приливом,
Единодушным их порывом
Не привлечен на пир штыков…
Проснись!.. Все русские дружины
Шлют представителей своих
На бородинские равнины
Свершить поминки битв святых…
Проснись!.. Там все уж остальные_,
Все однокашники твои,
С кем ты делил труды былые,
С кем ты в торжественные дни,
За наши рубежи родные,
За Русь, за веру в бой летал,
Пред кем губительной стрелою
Кровавый путь ты пролагал,
Кого, как молнья пред грозою,
С своей ватагой удалою
Врагам ты смертью предвещал.
Все там!.. Вожди уж с удивленьем
Тебя искали меж собой,
Солдаты наши с нетерпеньем
Давно справлялись: «Где ж лихой?»
И он, хозяин вседержавный,
Кто храбрых царски угощал,—
И он, быть может, вопрошал:
«Где званый гость, где ратник славный?»

И вот на смотр весь стан спешит,
Вот выстрел заревой раздался…
Грохочет пушка, штык блестит…
И поле стонет и дрожит…
Как будто б снова разгорался
На жизнь и смерть Европы бой…
Как будто б год тот роковой
_Двунадесятый_возвращался.
Но до тебя не достигал
Ни шумный гул, ни зов почетный!..
Твой стих замолк, твой меч упал…
Ты сам, как призрак мимолетный,
В миг из среды живых пропал…
Так! без тебя торжествовала
Россия день Бородина…
И, в час молебствия, она,
Когда защитников считала,—
«Еще одним их меньше стало!» —
Сказала, горести полна!..

1839

* См. Д.Давыдов.

Не бойтесь нас, цари земные:
Не страшен искренний поэт,
Когда порой в дела мирские
Он вносит божьей правды свет.

Во имя правды этой вечной
Он за судьбой людей следит;
И не корысть, а пыл сердечный
Его устами говорит.

Он не завистник: не трепещет
Вражда в груди, в душе его;
Лишь слабых ради в сильных мещет
Он стрелы слова своего!..

Он враг лишь лжи и притеснений,
Он мрака, предрассудка враг;
В нем нет ни тайных ухищрений,
Ни алчности житейских благ.

Нет, не в упрек, не для обиды
Звучит его громовый стих,
Когда, глас высшей Немезиды,
Карает он и зло и злых, —

Он только верно выполняет
Свой долг святой пред божеством;
Он только громко повторяет,
Что честь и совесть скажут в нем!

Живет он средь житейской смуты
Не в свой, а в божий произвол;
На помощь дан для битвы лютой
Ему орудием глагол.

Не знает он любостяжанья;
Благоговейно принял он
От неба в дар свое призванье,
Добра желаньем вдохновлен.

Не нужно ничего поэту, —

Ни лент, ни места, ни крестов;
Поэт за благостыню эту
Вам не продаст своих стихов!

Зачем вельможные палаты
Тому, кто ищет высь небес?
Зачем блеск почестей и злата
Жильцу обители чудес?

Не бойтесь нас, земные власти, —
Но не гоните только нас:
Мы выше станем при несчастьи,
В гоненьи дорастем до вас!

Под стражей общего вниманья
Растет и множится наш род;
За опалу, за поруганье
Любовью нам воздаст народ!

Молва за нас!.. Судьба бедою
Грозит ли нам издалека —
Уж над беспечной головою
Молвы хранящая рука!

Не обижайте нас — преданье
За нас потребует отчет
И в месть за нас, вам в наказанье,
И вас, и нас переживет!

Не бойтесь нас!.. Мы правду знаем, —
Вам больше всех она нужна!
Мы смысл ее вам разгадаем,
Хоть вам не нравится она!

Не бойтесь нас!.. Мы правду скажем,
Народный глас к вам доведем,
И к славе путь мы вам укажем,
И вашу славу воспоем!

Но бойтесь уст медоточивых
Низкопоклонников, льстецов;
Но бойтесь их доносов лживых
И их коварных полуслов!

Но бойтесь похвалы лукавой
И царедворческих речей:
В них яд, измена и отрава,
Отрава царства и царей!

Но бойтесь всех подобострастных,
Кто лижут, ластятся, ползут…
Они вас, бедных, самовластных,
И проведут, и продадут!

Они поссорят вас с народом,
Его любовь к вам охладят
И неминуемым исходом
Пред вами нас же обвинят!

Август 1856
Москва

Чего-то жаль мне… И не знаю я
Наверное чего… Опять его ли,
Кого безумно так любила я,
Так долго и с такой упрямой волей?.
Или тебя, пора моей весны,
Отцветшая пора младых стремлений,
Желаний и надежд и вдохновений…
Той грустной, но все милой старины!..

О нем зачем жалеть?. Ведь счастлив он,
Своей судьбой доволен и спокоен,
Минувшего забыл минутный сон…
И, счастия оседлого достоин,
Рассудку подчинил свой гордый ум,
Житейских благ всю цену понимает…
Без детских грез, без лишних страстных дум,
Живет… и жизни смысл и цель уж знает!

Он знает, что богатство нужно нам,
Чтоб вес иметь и поддержать значенье;
Что душу не разделишь пополам
С другой душой… что это заблужденье
Мальчишек и девчонок в двадцать лет,
Что барский дом, столь лакомый на славу,
Превознесут друзья, уважит свет…
(Друзья и свет так падки на забавы!)

С поэзией простился он навек
И с прозою сухою помирился;
Член общества, степенный человек,
С приличием в ладу, он научился
Условной речи их… Нет!.. Он не тот,
Чем прежде был!.. О нем жалеть зачем же?.
От женского он сердца сам не ждет,
Чтоб было век оно одним и тем же!..

Нет! не его мне жаль! — Мне жаль тебя,
Моя любовь, любовь души беспечной,
Ты верила и вечности сердечной,
Ты верила и в клятвы и в себя!..
Мне жаль еще повязки ослепленья,
Скрывавшей мне житейских уз тщету…
Мне жаль тебя, о гордое презренье,
Ребяческий ответ на клевету!..

Мне жаль тебя, мой благородный гнев,
Ты ложь встречал лицом к лицу отважно,
Ты лесть отверг с ее хвалой продажной,
Ты зависти дразнил зловещий рев!..
Мне жаль тебя, мое самозабвенье,
Готовность глупо жертвовать собой…
Безумно жаль младого увлеченья
С его золотокрылою мечтой!..

После субботы 16 февраля 1852, Москва

Кто виноват,- бог весть!.. Напрасны пени,
Упреки не помогут уж теперь,
Минувшего не возвратишь!.. поверь,
Поверь,- о прежний друг,- мы только тени
Двух любящих счастливцев… Время шло,
Оно любовь и счастье унесло.
Любовь?!!! О нет!.. Но опыту послушный,
Чужим умом и толком просвещен,
К былым мечтам и грезам равнодушный,
Ты от меня расчетом удален…
Ты понял жизнь!.. не жизнь души и сердца,-
Но дельную, по цифрам и графам,
С расходом и приходом пополам.
И холодно, с улыбкой иноверца,
Нещадно ты взялся мне объяснять
Тщету и суету всех увлечений,
Глубоких чувств, высоких убеждений…
Еще теперь я не могу забыть
Убийственных уроков и учений!
Я вся дрожу, и в жилах стынет кровь,
Как вспомню я, как повторю я вновь
Слова твоих премудрых рассуждений…
Хоть сердца ты во мне не изменил,
Но веру, веру в счастие убил:
Прозрела я, понявши мудрость света,
Постигла, что расстаться мы должны,
Что клятвы, честь и страсть- все бред поэта,
Все ложь и вздор, несбыточные сны.
Благодарю!.. Сухой житейской прозы
Ты мне внушил спасительный устав!
И льются или нет ребячьи слезы,
Сомнительных я отреклась уж прав;
Свободен ты!!.. И я свободна тоже!
Без ссоры мы с тобою разошлись…
Найдется ли другой, душой моложе
И сердцем понежнее,- не сердись!..
Ты так хотел!.. Ты сам любовь и счастье
Разрушил в прах. Им не придти назад,
Вновь не цвести… Суди же без пристрастья,
Скажи, молю тебя: кто виноват?.

1847

Не для тебя, так для кого же
Наряды новые и свежие цветы,
Желанье нравиться, быть лучше и пригоже,
И сборы бальные, и бальные мечты?.

Не для тебя, так для кого же
И смоль блестящая рассыпанных кудрей?,
Зачем, как любишь ты, на мягкий шелк похожи
Завьются кольца их не под рукой твоей?.

Не для тебя, так для кого же
И вырезной рукав, и золотой браслет
На тех плечах, руках, что втайне носят тоже
И нежных ласк твоих и поцелуев след?.

Не для тебя, так для кого же
Я упоительный, мятежный вальс люблю
И меж младых подруг, душою всех моложе,
В безумной быстроте соперниц не терплю?.

Не для тебя, так для кого же
Успехи светские, вся лесть, вся сладость их?.
Что свет мне без тебя?. Мне без тебя на что же
Вниманье, похвалы и взоры всех других?.

1847

Я здесь опять… Я здесь с тобою снова…
Тяжелый сон разлуки миновал,
Судьба побеждена, и приговор суровый
Наш добрый гений разорвал!

Не еду я в безвестную чужбину,
Я не прощусь с страной своей родной,
Друзей, семью, тебя я не покину,
Мы не расстанемся с тобой!..

Я остаюсь,- утешься!.. Будь что будет,-
Я не уйду от участи своей!..
Бог милостив!.. Меня он не забудет,
Будь он за нас, я не боюсь людей!..

И до грозы, пусть идут дни за днями,
По-прежнему беспечно заживем
И станем жизнь считать блаженными часами,
Всегда одни, всегда вдвоем!..

1847

Все кончено навеки между нами…
И врозь сердца, и врозь шаги…
Хоть оба любим мы, но, встретившись друзьями,
Мы разошлися, как враги!

Он наступил, тот вечер долгожданный,
Пробил свиданья краткий час,
Столь страшный мне и вместе столь желанный,
Который свел и сблизил нас.

Мы встретились средь залы освещенной,
Где свет в свои сто глаз глядел;
Жизнь замерла в груди моей стесненной,
От страха голос онемел…

Недаром страх!.. Заранее я знала,
Что с ним_должна я иль молчать,
Иль изменить себе!.. Зараней приучала
Язык, лицо и сердце лгать.

_Он_подошел, он протянул мне руку…
Своей руки я не дала…
Я с ним была, скрывая сердца муку,
И холодна, и весела.

_Он_говорил все о любви возможной,
О счастье в связи двух сердец;
Он говорил так сладко, так тревожно,
Что я смутилась наконец.

И кто б, ему внимая, не смутился?
_Он_ждал ответа моего:
Он на меня смотрел, он ближе наклонился,—
Я отвернулась от него!

Я шуткою ответила небрежной…
Он встал… во взорах гнев пылал…
В душе, в груди моей был плач и стон мятежный…
Он ничего не угадал!

_Он_не видал, как сердце билось больно
Под платьем дымковым моим,
_Он_не слыхал страданья вопль невольный
Под женским смехом заказным!

Не понял он, как страстно, как безумно,
Как искренно любила я!
Он отошел!.. А бал кружился шумный
И бесновался вкруг меня!

Верна себе, не выдала я тайны
Любви запретной, но святой,—
Меня кокеткой он зовет необычайной,
Считает куклою пустой.

Все кончено навеки между нами!
И врозь сердца, и врозь шаги!
Все кончено навек!.. Мы встретились друзьями,
А разошлися как враги!

10 марта 1838, Петербург

Я жду тебя!.. Уж спущены гардины,
Свечи горят на столике резном,
Часы пробили десять с половиной,
А я стою в волненьи за окном…
Готово все: вот твой диван любимый,
Вот трубка, самовар, душистый чай!..
Нам дорог день, нам дорог час… Незримо
Летят они, скорее приезжай!..

Стесненные условной жизнью светской,
Согбенные под роковым ярмом,
Хоть ропщем мы, но втайне, с блажью детской,
И редко лишь свободны и вдвоем.
Но сладко обмануть надзор ревнивый,
Завистливой молвы ехидный взор,-
И поцелуй страстнее торопливый,
Сто раз живей запретный разговор…

Спеши, я жду тебя!.. С душой покорной
Я встречу господина моего:
Хандрит ли он, взволнован думой черной?.
Мой женский смех рассеет грусть его!..
Он весел ли?. Шутить, болтать я рада,
Ум, сердце, страсть — все данию ему…
За пару слов, за светлый проблеск взгляда
Я жизнь отдам кумиру моему…

Приедет он, пушинки пыли снежной
С султана белого легко стряхнет,
Сам сядет близко так, с улыбкой нежной
Наклонится и за руку возьмет…
Он спросит, с кем вчера на бале танцевала?.
Кто говорил со мной и кто хвалил?.
И спать ложась, о нем ли я мечтала,
И все ли он по-прежнему мне мил?.

1847

Когда б он был теперь со мною,
Наряд бы мой прельщал меня;
Но нет его!.. душа моя
Полна страданьем и тоскою.
Когда я сердце отдала,
Я быть кокеткой не умела,
Но он нашел что я мила.
Теперь пленять я б не хотела,
Что в красоте?. здесь нет его!

Когда б он здесь был, я б желала
Блистать умом и остротой;
Но нет его — исчез ум мой,
Игривость резвая пропала,
Веселье взор мой не живит,
Воображенье охладело;
Душа и сердце — всё молчит!
Теперь блистать я б не хотела,
К чему мне ум?. здесь нет его!

Звенит, гудит, дробится мелкой трелью
Валдайский колокольчик удалой…
В нем слышится призыв родной, —
Какое-то разгульное веселье
С безумной, безотчетною тоской…

Кто едет там?. Куда?. С какою целью?.
Зачем?. К кому?. И ждет ли кто-нибудь?.
Трепещущую счастьем грудь
Смутит ли колокольчик звонкой трелью?.
Спешат, летят!.. Бог с ними… Добрый путь!..

Вот с мостика спустились на плотину,
Вот обогнули пруд, и сад, и дом…
Теперь поехали шажком…
Свернули в парк аллеею старинной…
И вот ямщик стегнул по всем по трем…

Звенит, гудит, как будто бьет тревогу,
Чтоб мысль завлечь и сердце соблазнить!..
И скучно стало сиднем жить,
И хочется куда-нибудь в дорогу,
И хочется к кому-нибудь спешить!..

27 августа 1853
Вороново

Мое отрадное светило.
Моя полярная звезда,
Как дни мои ты озарила,
Как ты душе моей мила!..
Доколь тебя я не встречала,
Роптая тщетно на судьбу,
Я дружбу, радость отрицала,
И не вверялась никому…
Ничей взор нежный и приветный
Моей души не ободрял;
Никто меня не понимал,
И лаской не дарил ответной…
Одна сестра души была,-
И ту враждебной, мощной силой
Судьба умчала, отняла…
И с той власть рока разлучила!..
И я осталася одна…
Одна, меж хладными сердцами,
Меж света мелкими страстями,
Несправедливости людей,
И неприязненных сетей!
Меня безумной называли,
Улыбкой хладной награждали
За чувства огненной души…
Я научилась лицемерить,
Грустить безропотно, в тиши,
И перестала людям верить.
Влача безрадостные дни,
В мечтах услады я искала,
Душой и сердцем в них жила,
И неприметно перешла
Из мира слез в мир идеала.

Мне улыбнулось Провиденье:
Оно тебя послало мне;
От сиротства, пренебреженья
Я отдохнула при тебе;
Минутный сон!.. бьет час урочный,
По морю жизни вал бежит,
И вдаль тебя, в чужбину мчит;
Разлукой долгою, бессрочной
Мне рок безжалостный грозит.
Но чтобы ни было со мною —
В час испытанья, в бурный день,
В минуту счастия, мечтою
Я за тобой пойду как тень!
Тебя найдет мой взор сердечный
Вблизи, вдали, в стране чужой!..
На небосклоне жизни, вечно,
Будь мне защитною звездой!
Не знай заката, ни затменья,
Не бойся бурь или паденья —
Будь неизменна… и всегда
Свети, сияй, моя звезда!..

Январь 1830, Москва

* «Поэтому я называю ее моей дорогой совестью, одним из тех слов любви, которые отвечают иным тайным движениям сердца».
Оноре Бальзак. «Госпожа Фирмиани».

Нынче солнце так светло, так ясно
В бирюзовом эфире горит,
Зимний день улыбнулся прекрасно,
Словно летом лучистым глядит.

Ночью сон добровещий мне снился,
На сегодня он радость сулил,
Добрый ангел мой мне появился,
Милый призрак меня посетил…

А по утру я только проснулась,
Дорогое письмо принесли…
Я губами к нему прикоснулась,
Слезы счастья из глаз потекли…

Сладким сердце забилось волненьем,
И письмо задрожало в руках…
Долго, долго я медлила чтеньем…
Что найду я в заветных словах?.

Прочитала!.. Хвала тебе, боже!..
(То мой первый был сердца порыв!)
«Пусть всегда и вовек будет то же!» —
Прошептала я, руки сложив.

Что мне пишут, того не скажу я,-
В душу друга запали слова,
И нежней и живее люблю я,
Сердце полно, легка голова!..

В ожиданьи желаемой встречи
Новой жизнью спешу я дохнуть,
И мечты, упоенья предтечи,
Мне волнуют заранее грудь.

Знаю, день нынче будет счастливый,
И я кончу его не одна!..
Все смотрю на часы торопливо,
Все гляжу в синю даль из окна!..

1847

Скорей гардины поднимите,
Впустите солнышко ко мне,
Окошко настежь отворите
Навстречу утру и весне!

Он прилетел, наш гость желанный,
Он улыбнулся, светлый май!
Всей жизнью, нам благоуханный,
Твори, и грей, и воскрешай!

Пора!.. Смотри, в природе целой
Всё ждет тебя, зовет к тебе…
Изнемогла и помертвела
Она со стужею в борьбе.

В уничтожающих объятьях
Всеразрушающей зимы,
В напрасном ропоте, в проклятьях
Изнемогаем тоже мы.

Ты, голос ласточке дающий,
Подснежнику дающий цвет,-
Дух Божий, жизни дух могущий,-
Ты не забудешь нас, о нет!..

Дающий всякому дыханью
Что нужно естеству его,-
Внуши разумному созданью,
Что для него нужней всего.

Расширь на смелое стремленье
Крило незримое души
И в битве жизненной терпенье
И силу воли нам внуши!

1 мая 1857, Москва

_Посвящается сестре и брату,

Полночь звучит… Сюда несите чашу,
Благоуханный дайте ром…
Все свечи вон!.. Пусть жженка прихоть нашу
Потешит радужным огнем!
Зовите табор к нам! Чтоб песнью чудно-шумной
Нас встретил исступленный хор,
Чтоб дикой радостью, чтоб удалью безумной
Был поражен и слух и взор!

Велите петь цыганке черноокой
Про страсть, про ревность, про любовь —
Про всё, про всё, что в жизни одинокой
Волнует ум, сжигает кровь!
И мы послушаем тот вечный сердца ропот,
И оживится хладный прах
Забытых нами снов, — проснется страстный шепот
В давно заглохнувших сердцах!

Давно, мои друзья, любимых песен звуки,
Давно не тешили меня;
Но русской речи склад в чужбине, в дни разлуки
Припоминала часто я.
О! как хотелось мне любимое веселье
Лет свежей юности вкусить
И после странствия возврата новоселье
Подобным пиром огласить!

Оно исполнилось, тоскливое желанье, —
Поют мне песни старины!..
Простонародных слов и ладов сочетанье
Кипучей жизнью как полны!
В восторженной душе очнулося былое
С минувшей радостью, тоской, —
И сердце, как тогда безумно молодое,
Забилось с прежней быстротой.

Внимаю жадно им, знакомцам незабытым,
Люблю радушный их привет
И предпочту его поклонам знаменитым,
В которых правды, смысла нет!
Здесь есть поэзия… Здесь в лицах сей картины
Есть страсть, есть воля, есть порыв;
Разнообразный хор таинствен, как судьбина,
Как беззаботность, он гульлив.

Для чувства робкого, для тайных упований
Поет он сладкий гимн любви;
Для сердца грустного в нем отклик есть страданья, —
Что хочешь, каждый назови!..
И нас немного здесь, но каждый понимает
По-своему ответный глас
И, верно, углубясь в мечту, припоминает
Какой-нибудь заветный час…

Предаться можем мы свободно увлеченью
Очаровательных минут:
Ни взор завистливый, ни злость, ни осужденье
В наш тесный круг не попадут.
И мы доверчиво друг другу смотрим в очи,
Без опасенья, без препон…
Жаль, быстрые часы блаженной этой ночи
Промчатся как чудесный сон!

4 декабря 1847
Москва

Завидно им, поверь, что счастливы мы оба,
Друг другу преданы, что их бессильна злоба,
Что ни поссорить нас, ни даже разлучить
Не удалося им, что нас нельзя прельстить
Блестящей мишурой тревожной жизни светской…
Что нет тщеславия, нет суетности детской
В сердцах, очищенных любовию святой!..
Ни прока им от нас, ни пользы никакой:
Мы не участвуем в их мелких треволненьях,
В их сплетнях, в их враждах, в их ложных примиреньях,
Не ищем в обществе, на людных вечерах,
Успехов и побед… Нам надоели страх,
Наряды, выезды, притворство, принужденье,
И мы, создав себе вдвоем уединенье —
Недосягаемый докучным уголок,-
Сокрылись в нем от всех!.. И наш приют далек
От шума внешнего, от толков суетливых,
Смиренномудрых дам, зоилов злоречивых…
В эдем наш знают путь один лишь друг иль два…
Так как же пощадит нас светская молва?.
Ты ровно в два часа по Невскому не ходишь,
На львиц и полульвиц лорнета не наводишь,
Ты за каретами и за санями их
Не мчишься, чтоб взглянуть украдкою на них…
У модной красоты тебя не видят в ложе,
Подобострастного, бессменно настороже,
Чтоб слово или взор кокетки уловить,
Ей шаль подать, флакон иль веер ей вручить…
Нет! Ты избавился от этой глупой роли!
А я,- меня уж бал не привлекает боле,
Меня наш высший свет не тешит, не манит!
Я отказалася от свиты волокит,
От робких новичков, от старых дипломатов,
Туземных, выписных, военных, статских фатов.
Моя гостиная уж не открыта им,
Не служит поприщем их сшибкам боевым,
Меж коих мир блюсти хозяйская забота…
Нет! я как от чумы спасаюсь от зевоты,
Во мне рождаемой бессвязной болтовней,
И пустословием, и пошлостью людской…
Безумно тратить жизнь и ум для скуки праздной!
С толпой, что общего у нас?. и вкусы разны,
И мненья не одни… Идя своим путем,
Мы с нею разошлись, и в счастии своем
Нашли замен всему… Не просим мы от бога
Ни злата, ни чинов, ни благ житейских много!
Богатство наше в нас и в жизни молодой,
В чистосердечии, взаимности святой!
Наш праздник — тихий день, спокойно проведенный;
Наш мир — поэзия; в беседе оживленной,
За умной книгою, под звуки фортепьян
Вдвоем мы счастливы; какой-нибудь роман
Важнее света нам и больше нас волнует…
Так вот за что, мой друг, свет этот негодует,
И нас преследует, и жалит, и язвит,
И подлой клеветой обоих нас чернит.
Не оскорбляйся, друг, не уступи гоненью
И победить себя не дай предубежденью,
Будь тверд, не унывай, возьми пример с меня:
Смотри, тверда, сильна, невозмутима я!..
Пред бедной женщиной, созданием ничтожным,
Легко волнуемым, и страстным, и тревожным,
Себя мужчиною обязан ты явить,
Великодушней ты, смелее должен быть!..
Не слушай толк людской и вражьи пересуды!..
Пусть люди против нас,- сам бог за нас покуда!..

1847

Вот видишь, мой друг,— ненапрасно
Предчувствиям верила я:
Недаром так грустно, так страстно
Душа тосковала моя!..

Пришел он, день скучной разлуки…
Обоих врасплох нас застал,
Друг другу холодные руки
Пожать нам, прощаясь, не дал…

Немые души сожаленья
Глубоко в груди затая,
О скором твоем удаленье
Известье прослушала я…

И не было даже слезинки
В моих опущенных глазах…
Я речь завела без запинки
О балах, о всех пустяках…

А люди смотрели лукаво,
Качали, смеясь, головой;
Завистливой, тайной отравы
Был полон их умысел злой.

Пускай они рядят и судят,
Хотят нас с тобой разгадать!
Не бойся!.. Меня не принудят
Им сердце мое показать!..

Я знаю, они уж решили
В премудром сужденьи своем,
Что слишком мы пылко любили
И часто видались вдвоем…

Я знаю, они не поверят
Сближенью двух чистых сердец!..
Ведь сами ж они лицемерят,—
Им в страсти один лишь конец!..

И вот почему их насмешка
Позорит чужую любовь!..
Зачем пред их грубой усмешкой
В лицо мне бросается кровь!..

А мы-то,— мы помним, мы знаем,
Как чист был союз наш святой!
А мы о былом вспоминаем
Без страха, с спокойной душой.

Меж нами так много созвучий!
Сочувствий нас цепь обвила,
И та же мечта нас в мир лучший,
В мир грез и чудес унесла.

В поэзии, в музыке оба
Мы ищем отрады живой;
Душой близнецы мы… Ах, что бы
Нам встретиться раньше с тобой?.

Но нет, никогда здесь на свете
Попарно сердцам не сойтись!..
Безумцы с тобой мы… мы дети.
Что дружбой своей увлеклись!..

Прощай!.. Роковая разлука
Настала… О сердце мое!..
Поплатимся долгою мукой
За краткое счастье свое!..

Январь 1835, Москва

* Когда мы расставались…
Байрон (англ.).

Вставайте… сбирайтесь, народы,
Услыша желанный трезвон!..
Ветвь с ветвью сплетайте, о роды,
От корня славянских племен!..
Срок минул жестоким изгнаньям!..
Пора плен чужбины разбить
И вновь, по старинным преданьям,
Одною семьею зажить!..

Примеру благому послушны,
Пусть наши и ваши поля
Сойдутся, — в день встречи радушной
Взыграет родная земля!..
Ты, Волга, целуйся с Дунаем!..
Урал, — ты Карпат обнимай!..
Пляшите, как братья, край с краем,
И всё, что не мы, — пропадай!..

Прочь ложь и соблазны науки,
Искусства и мудрость людей!..
Словенские души и руки
Невинней без ваших затей!..
Зачем нам уменье чужое?.
Своим мы богаты умом!..
От Запада разве лишь злое
И вредное мы переймем!..

Что проку от грешной муз_ы_ки,
От статуй и голых картин!..
Скупайте их златом, языки!..
Пусть плюнет на них Славянин…
Сожжемте на вече творенья
Всех, всех чужеземных писак!..
Вот Нестор — мои песнопенья!
В чтецы — вот приходский вам дьяк!..

Отпустим бородки до чресел,
В нагольный тулуп облачась, —
И в лес все пойдемте!.. Как весел,
Как светл обновления час!..
Да здравствуют наши трущобы,
Разгул, старина, простота…
Без распрей, без лести, без злобы,
Здесь жизнь и сладка, и чиста!..

С медведем мы пустимся в битвы
За мед и за шкуру его,
И всяк, возвращаясь с ловитвы,
Съест гордо врага своего!..
Шипучие вина забудем!..
Анафема трюфлям у нас!..
Славяне!.. отныне мы будем
Есть кашу — и пить только квас!..

1856

Мне говорили: «Чуден снежный!»
Мне говорили: «Он могуч.
Двуглав и горд, и с небом смежный, —
Он равен лету божьих туч!»

Мне говорили: «Умиленье,
Восторг на душу он нашлет, —
И с пылкой думы вдохновенье
Он словно пошлину возьмет!..»

Мне говорили: «Ежедневно,
Ежеминутно стих живой,
Как страстный зов, как гимн хвалебный
В груди раздастся молодой!..»

Но я, — я слушала, сердилась, —
Трясла упрямо головой, —
Молчала… мненьем не делилась
Своим с бессмысленной толпой…

Но я, напутным впечатленьям
Презрительно смеялась я;
И заказным их вдохновеньям
Чужда была душа моя!..

Но жалким, низким я считала,
Пройдя назначенную грань,
Вдруг, как наемный запевала,
Петь и мечтать природе в дань.

И зареклась я пред собою,
И клятву я дала себе
Кавказа дикой красотою
Дышать без слов, наедине.

Эльбрус предстал. Я любовалась,
Молчанья клятву сохраня;
Благоговела, восхищалась,
Но песней не слагала я!

Как пред красавицей надменной
Поклонник страсть свою таит, —
Так пред тобой, Эльбрус священный,
Весь мой восторг остался скрыт!..

Эльбрус, Эльбрус мой ненаглядный,
Тебя привет мой не почтил, —
Зато как пламенно, как жадно
Мой взор искал тебя, ловил!..

Зато твоим воспоминаньем
Как я богата, как горжусь!..
Зато вдали моим мечтаньям
Все снишься ты, гигант Эльбрус!..

1836

_Подражание Г-же Деборд-Вальмор

Когда б он знал, что пламенной душою
С его душой сливаюсь тайно я!
Когда б он знал, что горькою тоскою
Отравлена младая жизнь моя!
Когда б он знал, как страстно и как нежно
Он, мой кумир, рабой своей любим…
Когда б он знал, что в грусти безнадежной
Увяну я, непонятая им!..
Когда б он знал!..

Когда б он знал, как дорого мне стоит,
Как тяжело мне с ним притворной быть!
Когда б он знал, как томно сердце ноет,
Когда велит мне гордость страсть таить!..
Когда б он знал, какое испытанье
Приносить мне спокойный взор его,
Когда в замен немаго обожанья
Я тщетно жду улыбки от него.
Когда б он знал!..

Когда б он знал, в душе его убитой
Любви бы вновь язык заговорил,
И юности восторг полузабытый
Его бы вновь согрел и оживил!-
И я тогда, счастливица!.. любима…
Любима им, была бы, может быть!
Надежда льстит тоске неутолимой;
Не любит он… а мог бы полюбить!
Когда б он знал!..

Февраль 1830, Москва

1

Да, я люблю средь залы позлащенной
На шумный пир задумчиво смотреть
И в праздничной толпе принаряженной
Сквозь маску лиц во глубь сердец глядеть;
И мыслию, догадкой проясненной,
Их тайнами, их мыслью овладеть,
Разузнавать их страсть, их цель, их волю,
Их грустную иль радостную долю.

Люблю, хочу, умею понимать
10 Живой душой чужую жизнь и душу;
И хоть могу я многих разгадать,
Личины их и роли не нарушу!
Они пришли, чтоб ловко роль сыграть, —
Пускай себе! На них я не обрушу
Вниманья беспощадной суеты,
Ни любопытства праздной пустоты!

Они пришли — пред светом, их владыкой,
Противником и вместе судией —
Свершить мудреный подвиг и великой
20 (Иные, может быть, последний свой!).
Страданью их здесь тесно, душно, дико,
Простора нет в толпе душе больной,
Но тайный ад их скрыт под принужденьем,
Но лица их сияют наслажденьем.

И свет на них глядит: они должны,
Как на смотру военном рядовые,
В своей броне стальной закалены,
Ему предстать, блестящие, живые,
Веселые… Улыбки ведь даны,
30 Чтоб ими скрыть мученья роковые!..
Они должны, чтоб свету угодить,
Устав его приличия хранить.

Приличие велит — оставить дома
Забот, тоски и тяжких мук семью;
Таить свою сердечную истому;
Приязнию одеть вражду свою;
Не допускать в веселые хоромы
Ни правды луч, ни теплых чувств струю;
Не отвечать на голос, сердцу близкий;
40 Не замечать, что люди злы и низки…

Приличие велит и хочет свет!..
Мы все покорны им и их влиянью;
Быть в милости у света — вот предмет
Всеобщего усилья и старанья!
Рабы его, несем ему привет,
Как в древности бойцы, среди собранья,
Пред цезарем поникнув головой,
Несли ему поклон предсмертный свой!

И цезарь наш, наш свет, не рукоплещет,
50 Не удостоит нас хвалы своей!
Зачем?. Ему нет дела, что трепещет
У нас в груди больной гроза страстей:
Мы тут_… для нас бал пляшет, праздник блещет
И с смехом речь кипит в устах людей, —
Чего ж еще?. Достаточна награда,
И требовать не вправе мы пощады!

Страдай, терпи, терзайся, умирай!
Но умирай с достоинством, с улыбкой!
И не бледней, и духа не теряй, —
60 Свет не простит бессильному ошибки,
Он слабым враг!.. Будь тверд!.. Не оплошай
В борьбе с самим собой, в смертельной сшибке…
И как боец средь цирка, так и ты
Будь горд среди толпы и суеты!

2

Вот черный фрак, перчатки щегольские,
И голова в изящных завитках,
И громкий смех, и речи удалые,
B бойкий ум в сверкающих глазах;
Подумаешь — надежды молодые
70 Тут кроются в безоблачных мечтах.
Подумаешь — счастливец в шуме бала
Ждет милого, живого идеала…

Нет, то отец семейства: он пришел
С последними червонцами своими —
Отдать себя судьбе на произвол,
Ожить в игре богатствами чужими,
Спасти детей!.. Его сюда привел
Враг — нищета… С карманами пустыми,
С отчаяньем в душе к себе домой
80 Назавтра не вернется он живой…

И мимо, мимо!.. Много здесь подобных
Отыщется несчастных иль глупцов.
Толпа привыкла к ним. — Лишь для способных
Понять в них драму гибнущих умов,
Страданий и надежд междоусобных,
Проклятий, мук и ропота без слов, —
Лишь для таких внятна в их диком взоре
Немая весть о смертном приговоре!

3

Вот вам другой. — Он тоже весел, мил,
90 Он тоже сыплет шутки, уверенья,
А между тем недостает в нем сил,
Чтоб скрыть грызучей зависти мученья.
Он места ждал. Давно уж возложил
На эту цель все помыслы, стремленья;
Свои запродал двадцать лет давно,
Забыл, что дважды жить нам не дано,

Что молодость, здоровье, мощь и сила —
Всё наслажденья просит, хочет, ждет,
И от него уж гостьей легкокрылой
100 Умчалась их пора!.. И он живет
Лишь жаждою достичь_. Судьба сулила —
Он поприще желанное пройдет,
Свершит свой путь, на высоте счастливой
Достигнет цель мечты честолюбивой!

А между тем до время седина
В златую прядь волос его закралась.
Душа его, умом поглощена,
Немела, вяла, сохла, истощалась.
Он днем в трудах, проводит ночь без сна,
110 И вышло, что судьба над ним смеялась!
Что он желал — то получил другой!
Он жизнь сгубил в ошибке роковой!

Он мучится теперь как тени ада, —
Но здесь его соперник, и пред ним
Не выдаст он себя, тому в отраду,
Не изменит он правилам своим.
Спокойный вид он сохранит как надо,
Поклонится начальникам, большим,
И личному врагу протянет руку,
120 И свет его не разгадает муку!

4

Вот девушка, красавица, дитя,
Чело ее увенчано цветами,
И, локон свой рассеянно крутя,
Она порхнет как птичка перед вами.
Но, с резвыми подругами шутя,
Но, в польке мерно стукая ногами, —
Куда глядит так пристально она?
Зачем дрожит, смятения полна?

И у нее заветная есть тайна,
130 Есть свой роман, печальный и простой!
Она бедна; издалека, случайно
Пришлося ей в наш свет попасть большой,
Влюбиться и судьбой необычайной
Понравиться… Мечтатель молодой,
Вельможа и богач, пленившись ею,
Назвал ее невестою своею.

Завистница нашлась, — и где ж их нет? —
Которая сумела клеветою
Расстроить это счастье; свой обет
140 Жених презрел — и с знатною княжною
Он вступит в брак, приняв родни совет!
А прежняя невеста?. Э! пустое!!..
В степной уезд свой, просто, без затей,
Ну почему ж и не вернуться ей?.

Пускай поплачет, мать ее, старушка,
Пускай сама терзается она!..
Им поделом!.. Ведь вздумала ж вострушка,
Что знатной дамой быть она должна,
Что бедная, ничтожная вертушка
150 Столичным гордым барышням равна…
Вот им урок!.. Пусть помнят расстоянье
Меж них — и первенствующих по званью!..

_Сегодня, здесь

Назначен мне!..» — И обе это знают,
И мать, и дочь!.. О, как дрожат оне,
Как обе этой встречи ожидают!
Как много слез в притворной тишине
Их голоса!.. Но, верно, наблюдают
За ними вражьи очи — и вполне
Они играют роль гостей беспечных,
Без всяких дум или забот сердечных!

А газ горит, а музыка гудит,
170 А бал блестит всей живостью своею.
А пляска обаятельно кипит!
Любуется хозяин гордо ею
И думает, что завтра загремит
Молва о нем, хвалой повсюду вея, —
И праздником доволен он своим,
И свет взыскательный доволен им!

И ни один из двух не угадает,
Как много здесь страдальцев собралось,
Какие вопли сердца заглушает
180 Торжественный оркестр… и сколько слез,
Непролитых, обратно западает
На грудь безмолвных жертв, как много гроз,
Семейных тайн, размолвк, глухих стенаний
Здесь бродит средь безумных ликований!

5

Вот старый муж молоденькой жены,
Красавицы, кокетки, словом, львицы
С улыбкой и коварством сатаны,
Кому она отличной ученицей.
Зато ей все сердца покорены,
190 Все на цепи у мощной чаровницы, —
И бедный муж, с полдюжиной других,
Лежит у ног ее, лобзая их.

И он ревнив!.. Как Аргус баснословный,
Он стережет ее и день и ночь.
Тень юноши ему уж тать любовный,
И эту тень готов прогнать он прочь!
Он чувствует: меж ними бой неровный
И уберечь жену ему невмочь!..
Влюблен и стар, влюблен и лыс, и гадок, —
200 Ему ль не страшен модных львов нападок?

И многим уж за то старик смешон.
В душе его они ведь не читали!..
В руках жены записку видел он —
Она должна отдать ее на бале…
_Кому_?!.. Меж всех кто ею предпочтен?!..
Чьи происки кокетку привязали?.
Старик глядит на дверь, и на часы,
И на жену… Он рвет себе усы,

Он стал бы рвать и волосы седые,
210 Да нету их!.. Забившись под жилет,
Ногтями в грудь впились, как черви злые,
Его пять пальцев — и кровавый след
Оставили… Уста его немые
Грызут и рвут у ней взятой букет…
И судорги ревнивого сомненья
Искорчили ревнивца… Где же мщенье?!..

А между тем веселая жена
Мелькнет пред ним, грацьозно вальсируя,
Потом пройдет, слегка преклонена
220 На руку кавалера… и не чуя
Грозы над головой, упоена,
Блаженствуя, блистая, торжествуя, —
Пошепчется в углу она с одним,
Дарит другого взором огневым,

А третьего улыбкой миловидной —
Чтоб все равно довольны были б ей
И никому не стало бы завидно!..
Чем кончится нередкий случай сей?
Огласкою, для двух семейств обидной?
230 Иль сценою, забавной для людей?
Иль поединком, смертью человека —
За вздор и блажь, в угодность мненью века?.

А газ горит. А музыка гремит,
А бал блестит всей пышностью своею.
Толпа гостей по комнатам кипит.
Любуется хозяин гордо ею.
Он думает, что завтра протрубит
Молва о нем, хвалой повсюду вея.

И праздником доволен он своим,
240 И мнит, что все вокруг довольны с ним!

6

Но шум в дверях… Вошла — не то богиня,
Не то царица… фея, может быть!..
Движенья, поступь, взор — в ней всё гордыней
И силой дышит, словно победить
Она пришла… Княгини и графини —
Пред ней померкло всё! Не отразить
Ни красоты ее, ни обаяний,
Ни блеска, ни ума, ни чарований!

Наряд ее как облако парит,
250 На ней горят алмазы дорогие;
Глаза горят жарчей — и жар ланит
Сливается с их блеском; снеговые
Плеча и руки тверды как гранит,
Прозрачны как янтарь, а шелковые
Густые косы улеглись с трудом
Над мыслящим таинственным челом.

«Как хороша!..» — Она, по крайней мере,
Не жертва, не страдает, не грустна?
_Она_?!.. Любви словам, мольбам поверя,
260 Свою любовь дала за них она.
Бесстрашно, не хитря, не лицемеря,
Любила, всей душою предана,
Восторженно и свято, так сердечно,
Что страсть свою считала вековечной.

А он такой любви не понимал
Иль, просто цену знать ей не умея,
Он счастьем невзволнованным скучал;
Над ним оно лежало, тяготея,
Как плен, как цепь. — Но он пред ней молчал…
270 В нем не было ни истого злодея,
Ни полного героя. Нет, увы!
Едва ль нашли б в нем человека вы!

Он променял любовь души высокой
На чувственный и мелочной разврат.
Он пал… так непростительно глубоко,
Так низко, что взглянуть не смел назад,
На прежний рай, на свой Эдем далекий,
Где херувимом у запретных врат
Минувшая любовь его стояла
280 И грешника безмолвно отвергала.

_Она_?. — Она стерпела!.. Бог послал
На то ей сил!.. Иль слабою женою
Как трость она склонилась — и обвал
Пронесся над поникшей головою…
Короче, сон блестящий миновал,
Она очнулась, — нищая душою,
Пред пепелищем тщетных чувств своих,
Расхищенных надежд и грез пустых.

И не легко ей было!.. С испытаньем
290 Не скоро примирилася она:
Не раз своей тоской, своим страданьем,
Бессонницей своей оглушена,
Конец и смерть звала она желаньем…
Недавно на окраине окна,
Готовая упасть, она стояла…
Молчанья чутким ухом ожидала…

И броситься хотела… Но тогда
На улице вдруг чей-то голос шумный
Гульливо рассмеялся… От стыда
300 Опомнилась она… Тоски безумной
Ей совестно вдруг стало, — и когда
Взглянула вниз, невольно, неразумно, —
С товарищем узнала там его_,
Хмельного… Не видал он ничего!..

И нынче_, в первый раз со дня разлуки,
Они должны здесь встретиться, сойтись;
И для того терзающие муки
В груди ее мгновенно улеглись;
И для того следы забот и скуки
310 С лица ее исчезли и зажглись
Ее глаза, мечты, тщеславье, воля —
И слез своих она не помнит болей!..

Нет! Помнит их!!.. Затем, чтоб отомстить,
Чтоб показать спокойное презренье,
Чтоб пред собой, пред светом искупить
Напрасное, слепое сожаленье!..
Сегодня бал! А завтра, может быть,
Она проснется в горе и волненьи…
Но здесь она должна блестеть, сиять
320 И в прах его без милости попрать!..

И много их еще здесь перед нами,
Гладиаторов на битве роковой, —
Хотя в наш век не с тиграми и львами
Им суждено вступить в кровавый бой!
Нет, в них самих — с их горем, с их страстями —
Свершается борьба их!.. Нет! — С судьбой
На жизнь и смерть должны они сражаться
И свету, умирая, улыбаться…

А газ горит, а музыка гремит,
330 А бал блестит всей пышностью своею.
Толпа гостей волнуется, кипит.
Любуется хозяин гордо ею.
Он думает, что завтра прожужжит
Молва о нем, хвалой и лестью вея.
И праздником доволен он своим,
А свет, почетный гость, доволен им!

14 августа 1850
Село Вороново

Дайте крылья мне перелетные,
Дайте волю мне… волю сладкую!
Полечу в страну чужеземную
К другу милому я украдкою!

Не страшит меня путь томительный,
Я помчусь к нему, где бы ни был он.
Чутьем сердца я доберусь к нему
И найду его, где б ни скрылся он!

В воду кану я, в пламя брошусь я!
Одолею всё, чтоб узреть его,
Отдохну при нем от кручины злой,
Расцвету душой от любви его!..

Август 1831

Двенадцать бьет, двенадцать бьет!..
О, балов час блестящий, —
Как незаметен твой приход
Среди природы спящей!
Как здесь, в безлюдной тишине,
В светлице безмятежной,
Ты прозвучал протяжно мне,
Беззывно, безнадежно!

Бывало, только ты пробьешь,
Я в полном упоеньи,
И ты мне радостно несешь
Все света обольщенья.
Теперь находишь ты меня
За книгой, за работой…
Двух люлек шорох слышу я
С улыбкой и заботой.

И светел, сладок мой покой,
И дома мне не тесно…
Но ты смутил ум слабый мой
Тревогою безвестной;
Но ты внезапно оживил
Мои воспоминанья,
В безумном сердце пробудил
Безумные желанья!

И мне представилось: теперь танцуют там,
На дальней родине, навек избранной мною…
Рисуются в толпе наряды наших дам,
Их ткани легкие с отделкой щегольскою;
Ярчей наследственных алмазов там блестят
Глаза бессчетные, весельем разгоревшись;
Опередив весну, до время разогревшись,
Там свежие цветы свой сыплют аромат…
Красавицы летят, красавицы порхают,
Их вальсы Лайнера и Штрауса увлекаю?
Неодолимою игривостью своей…
И все шумнее бал, и танцы все живей!

И мне все чудится!.. Но, ах! в одном мечтанье!
Меня там нет! меня там нет!
И может быть, мое существованье
Давно забыл беспамятный сей свет!
В тот час, когда меня волнует искушенье,
Когда к утраченным утехам я стремлюсь,
Я сердцем мнительным боюсь, —
Что всякое о мне умолкло сожаленье…
Что если бы теперь меж них предстала я,
Они спросили бы, минутные друзья:
«Кто это новое явленье?»

О, пусть сокроются навек мои мечты,
Мое пристрастие и к обществу и к свету
От вас, гонители невинной суеты!
Неумолимые, вы женщине-поэту
Велите мыслию и вдохновеньем жить,
Живую молодость лишь песням посвятить,
От всех блистательных игрушек отказаться,
Всем нам врожденное надменно истребить,
От резвых прихотей раздумьем ограждаться.
Вам, судьи строгие, вам недоступен он,
Ребяческий восторг на праздниках веселых!
Вы не поймете нас, — ваш ум предубежден,
Ваш ум привык коснеть в мышлениях тяжелых.
Чтоб обаяние средь света находить,
Быть надо женщиной иль юношей беспечным,
Бесспорно следовать влечениям сердечным,
Не мудрствовать вотще, радушный смех любить…
А я, я женщина во всем значенье слова,
Всем женским склонностям покорна я вполне;
Я только женщина, — гордиться тем готова,
Я бал люблю!.. отдайте балы мне!

1839

Она не поняла поэта!..
Но он зачем ее избрал?
Зачем, безумец, в вихре света
Подруги по сердцу искал?

Зачем он так неосторожно
Был красотою соблазнен?
Зачем надеждою тревожной
Он упивался, ослеплен?

И как не знать ему зараней,
Что все кокетки холодны,
Что их могущество в обмане,
Что им поклонники нужны?.

И как с душою, полной чувства,
Ответа в суетных искать?
В них все наука, все искусство,
Любви прямой им не понять!

Он сравнивал ее с картиной:
Он прав! Бездушно-весела,
Кумир всех мотыльков гостиной,
Она лишь слепок божества!..

В ней огнь возвышенный, небесный
Красу земную не живит…
И вряд ли мрамор сей прелестный
Пигмалион одушевит!..

Она кружится и пленяет,
Довольна роком и собой;
Она чужой тоской играет,
В ней мысли полны суетой.

В ней спит душа и не проснется,
Покуда молода она,
Покуда жизнь ее несется,
Резва, блестяща и шумна!..

Когда же юность с красотою
Начнут несчастной изменять,
Когда поклонники толпою
Уйдут других оков искать,—

Тогда, покинув сцену света,
И одинока и грустна,
Воспомнит верного поэта
С слезой раскаянья она!..

Февраль 1832, Москва

Не верь им, друг мой!.. Люди, люди!..
Вы вечно, всюду таковы!..
Всегда непрошеные судьи,
Во имя суетной молвы,
Во имя общества и мненья,
Теснитесь вы меж двух сердец,
Как будто нужен для спасенья
Вам страстной их любви конец!..

Вам счастье ближнего завидно,
Чужая радость в тягость вам,-
И вот с насмешкою обидной,
С хулой и ложью пополам,
Вы все бросаетесь, как тигры,
На жертву ваших языков…
Отрадны, любы эти игры
Для душ пустых и злых умов!

Не верь им!.. Если нынче в свете
В любви к тебе меня винят
И в фарисейском их совете
За верность долгую бранят,-
Но только утомись от муки,
Но разлюби хоть завтра я,-
И нечестивые их руки
Посыплют камни на меня!..

Нет, не святая добродетель
Нас осуждает в их устах!
Нет!.. этот свет, как лжесвидетель,
На ложных взвесил нас весах
И ложной меркою нас мерит:
Он строг для истинной любви,
Разврату друг!.. Он лицемерит,
Чтоб лучше скрыть грехи свои!..

Неумолимо и жестоко
Меня преследуют они,
Чтоб уязвить тебя глубоко,
Чтоб отравить нам счастья дни,
Чтоб женским именем мужчину
Век безнаказанно терзать,
Чтоб против нас взбесить судьбину,
Нас друг от друга оторвать!..

1847

Примета скучных зимних дней,
Снегов, морозов предвещанье,
Двойные рамы здесь!.. Скорей
Пошлю я лету взор прощанья!

Теперь в окно издалека
Не слышу шум реки ленивой,
Лесные звуки, песнь рожка
И листьев шорох торопливый.

Двойные рамы вложены!..
И одиночества страданья
Еще живей средь тишины
Ненарушимого молчанья.

Отныне слеп и глух наш дом,
Нет с жизнью внешней сообщенья…
Он загражден — как будто в нем
Кто дал обет уединенья.

Под мертвой тяжестью зимы,
Без воздуха, в глуши печальной
Мне веет сыростью тюрьмы,
Затвором кельи погребальной.

И как здесь мрачно, как темно!..
Хоть солнце в небе загорится,
Сквозь стекла тусклые оно
Ко мне лучом не заронится.

Хоть улыбнется ясный день,
Гость мимолетный, запоздалый,
Он не рассеет мглу и тень
В моей светлице одичалой.

Ни щебетанье воробья,
Ни песни иволги пустынной
Достичь не могут до меня,
Чтоб сократить мне вечер длинный.

Со всей природою разрыв
Мне на полгода уготован,
И только дум моих порыв
Не замедлен и не окован.

Октябрь 1839
Село Анна

_(Для Елизаветы Петровны Пашковой)

Когда б он был теперь со мною,
Наряд бы мой прельщал меня;
Но нет его!.. душа моя
Полна страданьем и тоскою.
Когда я сердце отдала,
Я быть кокеткой не умела,
Но он нашел что я мила.
Теперь пленять я б не хотела,
Что в красоте?. здесь нет его!

Когда б он здесь был, я б желала
Блистать умом и остротой;
Но нет его — исчез ум мой,
Игривость резвая пропала,
Веселье взор мой не живит,
Воображенье охладело;
Душа и сердце — всё молчит!
Теперь блистать я б не хотела,
К чему мне ум?. здесь нет его!

Февраль 1830, Москва