Читать стихи Татьяны Ровицкой
Зима, мой милый, зима!
Окошко перенесу
Туда, где сидишь без сна,
В дремучем своем лесу.
Деревья там в серебре,
Лишь ввысь идет перезвон,
По ледяной коре
В исповедальни крон.
Забудем дела не те,
Забудем разлуки гнет,
Так посидим в темноте,
Старый проводим год.
Зима, мой милый, зима…
[...]
Первый снег, как испуганный заяц,
Белой шкуркой ютится у ног,
А дорога светлеет, робеет и тает
От его непонятных тревог.
Я молчу. Мне не кажется странным
Этот первый испуганный снег.
И сама я когда-нибудь стану
Веселее и уверенней всех.
А пока от тревог немею
И пугаюсь обычных слов:
Вдруг испуганным зайцем белым
Убежит от меня любовь!
[...]
Опять зима ладошкою своей
В окно стучит —
И вот, в ледяшках света,
Лес натянул туманы до бровей
И, тихий, спит
Под ровный говор ветра.
Опять летим мы в поезде ночном,
И от тревоги сердце замирает.
Снегами, словно белым кулачком,
Домишки деревенька подпирает.
Что ж так зябко и неловко?
Иль в глазах твоих — пустое?
Проводил на остановку…
Зарастает путь травою.
Завтра встанешь и за мною
Соберешься, как бывало…
Завертись, трава у ног!
Лопухи, чертополох!
Сквозь бурьян, ползущий тучей,
Не пойдешь ведь?
— Что за случай! —
Скажешь, вытрешь пот со лба:
Повилика у столба
Вьется, свесила цветки,
Между рельсов — васильки,
Где вчера еще бродили,
Вырос лес непроходимый!
Ни полянки, ни просвета,
Ни ответа, ни привета…
Видно я вчера грустила,
Даже руки опустила.
Лишь на миг, разжав ладони,
Оградилась от погони,
По ступенечкам сходила,
Частый гребень обронила…
[...]
Замедлилось и время
И душа, какая есть.
И дивные метели
Замедлились, зальдились,
Отсвистели…
И у окна стою я, чуть дыша,
Большого города
Улавливая ритмы.
Каков он есть?
И что сулит он мне?
И звонами колокола налиты,
И Рождество проходит по земле.
И нет одинаковых весен,
Но снова, как прежде, близка
Зеленая воздуха просинь,
Тяжелая завязь листка.
И день — не момент бесполезный:
Могучий Илья-богатырь,
Проносит сквозь город болезный
Космический камень — латырь.
Скитаюсь, как облако в небе,
Как птица.
Скитальческий образ
Душа высекает из пыли пустынной,
волнуясь, стремится…
Но что-то скитаться ее не пускает…
И шепчет какая-то тела частица,
— Останься, еще посиди в уголочке,
Еще помечтай, погрусти, если хочешь,
О доме, о счастье, о сказочной птице…
О крылышках мягких,
О сине-зеленых с разводами желтыми,
легком касанье…
И так отдаленно — перроны, вагоны,
Весенняя мука поездок,
Скитаний.
Ты, Заря, Заря!
Ты войди в мой дом!
Ты войди в мой дом —
Над землею гром.
Вспыхнув вдалеке,
Отразись в реке,
В золотом платке,
С петухом в руке!
С деревами темными
Плачу, обнимаюся.
Говорят: «Спокойная!»
Людям улыбаюсь я.
Я над лесом — тучею,
Над рекою — ивою,
Ивою плакучею.
Скажут: «Вот счастливая!»
Боль моя, насмешница,
Всю ль тебя сносила я?
Глянь, на мне уж нет лица!
Говорят: «Красивая».
Днем болят, болят во сне
Крылья опаленные.
Снова люди обо мне
Думают: «Влюбленная».
[...]
Странные наши с тобой вечера,
Словно вчера…
Замечаю
Перетеканье воды из ведра —
Чувство взаимной печали,
Чувство взаимной надежды
И свет чувства взаимной приязни.
Перетекание песен и лет…
Слов и касаний боязни.
Снег ускользает к тебе от меня,
Мне промерцают березы,
Вспыхнут приветным обманом маня,
Звезд гиацинты и розы.
Не намечтав, не понять бытия.
Слово-то, слово какое!
Вот и коснулись основы — семья.
Странное чувство покоя.
Ставлю елку,
А пахнет весной.
Не холодной, а теплой, лесной,
И подснежников вязь
От земли поднялась,
И дурманит, манит травостой.
Сквозь иголки глядит на восток
Ветродуйка — алтайский цветок.
Сон-трава, ветродуй,
Что случилось в саду?
И куда и зачем я иду?
Еще и не было весны,
А мы уже светлы.
И снятся радостные сны,
И звезды сквозь костры
Проходят, искоса глядят,
Наивных не виня.
Как много лет тому назад
Ты опознал меня!
Сейчас заря обнимет лес,
Сквозь голубой покров
Пойдет творение чудес,
И ты к нему готов.
Раскинется могучий свод
И будет жизнь, как в Новый год —
Творением чудес.
Тихая полночь.
И скрежет полета.
Мышью летучею
Что ли испуган?
Ждешь ли чего-то —
Звонка, звездолета?
Тайно пришедшего
Лучшего друга?
Входит в лучах его
Мысль золотая,
Древний скафандр
В полете невидим…
Или задумался,
Книжку листая?
Или забыться
Мечтаешь в обиде?
Долго ли небу
Струиться так звездно?
Падать к ногам,
Шелестеть за спиною?
Не осудил ли в неверии мерзнуть
Этот космический свет над землею?
И когда я от вечной погони
Оторвусь и глаза подниму —
Одиночества светлые кони
Подлетели к окну моему.
Пригляжусь — это белые розы
Кто-то, бросив, поймал на лету,
Подойду — это мечется воздух,
Белым светом пронзая листву.
И в огромном оконном проеме
Не узнать ни звезду, ни листок —
Только воздуха светлые кони,
Только розово-синий восток!
[...]
Художник видит так.
Поэт глядит иначе,
Бесформенное облекая в плоть,
В гармонию сливать удачу с неудачей
И мрак, со дна идущий, побороть.
Художнику дано — веселье без удержу,
Сияют тюбики восторгом изнутри,
Что было формою, на ленточки разрежет,
Луна бездонная пойдет на фонари.
Река — на лужицы рассеется, размажет
Ее в полете неуемная рука.
Картина весела, но, ощутив пропажу,
Охватит беспричинная тоска.
В доме пел соловей теней
И молчал соловей рассвета.
Вечерами темней — к зиме,
По лесам уходило лето.
Муждусветье — разрыв, межа…
Но войду я — не скрипнут двери:
Две косы моих — два ужа,
По следам же — лесные звери.
Вот и гости вам до зари —
Кто споет, кто красиво скажет.
Ты смотри на меня, смотри.
Сокрушайся своей пропаже!
Нас когда-нибудь минет ночь,
Будет больше тепла и света,
Постараюсь тебе помочь —
Принесу соловья рассвета.
Будет он золотист и яр,
Под июньским взмывая ветром,
Словно бусинки янтаря,
Сыпать трели в корзинку лета.
[...]
Есть город во мне —
Там река протекает,
Там птицы поют, колокольни сверкают.
Неясным узором
Сокрыты пути,
Которыми в город
Тот можно войти.
Там даль перевернута, озеро черно,
Там корни деревьев у звезд на весу.
И радостным сердцем светло и покорно
В том городе строгую службу несу.
А если меня растревожат, заноет
Душа и рванется сама не своя,
Мне город на помощь придет и откроет
Святые ворота в родные края.
[...]
Земное и небесное — в одном.
И этот дом нагляден и примерян
Ко всем поползновениям, ведь в нем
Живущий своему дыханью верен.
-Откройте! -говорю
Все лишь раз.
И падает засов, и отворяют,
Так предстает закрытое для глаз,
И я иду, иду и понимаю…
Опять стена.
И стража на часах — холодные глаза
Тысячелетий,
Сомненье и угрозы в голосах…
Но знаю я — за мною люди, дети
Откройте! — говорю и, помолчав,
Еще раз повторю свое- «откройте!»
И заметались стрелки на часах,
Казенных фраз
И лживых междометий.
И нам открыли.
Каменный засов
Как будто поглотила твердь земная
Так предстает закрытое для слов,
И я иду, иду и понимаю…
Жизнь медленно, как тихая река,
Шумит вокруг, но вот опять преграда,
Здесь проникает в скрытое рука,
Стучу, кричу:
«Откройте! Нам так надо!»
Откроют ли?
Закат, восход — луна?
Забытый свет
И радость без предела
И золотом сверкнувшая стена,
И птица, что над нею пролетела…
Откроют ли?
Не заблудишься в трех тополях,
Не забудешь дороги домой,
Все-то годы сама не своя,
Светотенью бреду за тобой.
А когда заиграет закат
На малиновой мели речной,
Не забывший дороги назад
Вдоль обрыва пройдешься со мной.
Больно речи твои не просты,
Я устала их смыслом болеть.
И цветут над обрывом кусты,
Зелены, как петровская медь.
[...]
1
Я крылечко поливала,
Сени травкой выстилала,
Наряжалась, напевала,
Друга мила поджидала.
По моей ли то вине
Он слепой пришел ко мне?
Ничему не удивлялся,
Целовался, целовался…
2
Я была садовницей —
Бед твоих виновницей:
Весь цветами желтыми
Усадила сад.
День к закату клонится,
У тебя бессонница —
Все цветочки желтые
На тебя глядят.
3
Кто в ночь кружился у крыльца?
Созвездья Рыбы и Тельца.
Кто ждал под утро молодца —
Созвездье Бледного лица.
А кто покоем дорожил,
Тот небо под ноги сложил,
Тот укрывался с головой,
Чтоб звезд не видеть над собой.
4
Дом, где ты живешь, —
Золотой дворец!
А, где он живет —
Там весне конец…
А ступенечки у тебя в дому
Музыкальные!
А когда домой я иду к нему,
Ой, печальные…
[...]
И пришла ко мне утром
Лохматая чья-то дворняжка,
Да уж вовсе ничья — ни кола, ни двора!
Я не стала шептать:
«Ты моя дорогая бедняжка!»
Я пыталась прогнать ее,
долго, но тщетно гнала.
Примостилась у ног,
Но тогда, что же скажут соседи?
Если утром иль ночью
Поднимешь ты яростный лай?
Хорошо, что не ходят
К нам запросто
В гости медведи!
И пантеры не ходят…
Да, ладно, живи уж давай!
Хочу улыбнуться,
хоть нечему вроде —
Чужому ребенку,
Собаке,
Природе,
Всегда ведь найдется,
Чему улыбнуться?
А время в клубочек совьется,
И пусть, кто захочет, смеется
Над тем, для чего улыбнуться хотелось.
На радость,
На подвиг,
На смелость!
Если встретимся, больше молчим.
А уйдешь — повторю только имя! —
И твои задохнутся в ночи
Перекрестные мысли с моими.
День по-своему все повернет,
Тетивой наши нервы натянет,
Птица ночи крылами встряхнет —
Просто птицею серою станет.
Та, что ночью имеет глаза,
Та, что в сумерках смысл обретает,
Днем не может и слова сказать —
Крылья сложит, обиды глотает.
Затаится — уснет ли, умрет? —
Гул неясный за жизнь принимая,
Только в сумерках горечь уймет,
Над садами Минервы взлетая.
[...]
А ко мне тигровой масти
Кошка забрела.
Кошки в дом приходят к счастью!
Счастья не ждала.
К счастью — цифры на билетах
Плавились в число.
Не везло зимой, а летом —
Крупно не везло!
Мне бы этим новым летом
Жить да жить, как все.
Над крыльцом — сирени ветка,
Лепестки в росе.
Машинально, по привычке
Посчитала — «пять!»
Уж такой у нас обычай —
Счастья ждать и ждать!
[...]
Мой любимый мне шлет
За отказом отказ…
Я уж больше не жду —
Он все шлет…
И болотная зелень идет мимо глаз
И зеленою речкой течет.
Уж я выйду к той речке
В зеленой тоске,
Я омою колени в дремотной реке,
А потом уж и скорбные руки,
Что совсем истомились в разлуке.
Уж ты, речка, река,
Зеленая тоска,
Убери с меня скорби-вьюны,
Пусть их сгинут, уйдут,
Мою радость верну,
Снова буду светла и легка.
[...]
У снега свой запах,
Свое настроение,
Свой искренний след,
Свой безбрежный покой,
Свое появленье,
Свое удивленье,
Свой белый шатер над рекой.
От снега останется облако белое,
Оно унесет далеко,
Свое настроенье,
Свое удивленье,
Свой белый шатер над рекой.
Сломанные ветки здесь и там,
Видно, ветер, провожавший лето,
Загрустив, по городу летал.
Ведь никто другой из осторожных
Так не смог бы выразить тоски! —
Он прогнал все лодки вдоль реки
По воде, взъерошенной, тревожной,
В сторону, куда с утра, возможно,
Снова собирались рыбаки.
Как лошадь на скаку
Над пропастью застыла,
Так церковь на Форосе
Легка и чистокрыла
Окинула скалу
Таинственным сияньем,
Не долететь орлу
В миры ее влиянья.
Так не узнать душе,
Тоскливой до испуга,
На темном вираже
Единственного друга.
Напевом волн морских
Укутываю плечи.
Довольно с нас тоски!
Еще, мой друг, не вечер!