Стихи Федора Сологуба о смысле жизни

Спозаранку две служанки
Шли цветочки собирать
И веночки завивать.
На полянку две служанки
Принесли четыре банки
Незабудок накопать.
Спозаранку две служанки
Ходят цветики сбирать.
18 июня 1913 г. Тойла — Иеве. Дорога.

Год написания: 1913

Был простор небес огромен,
А в лесу был воздух томен,
Благовонных полон смол.
Омрачённый думой строгой,
Кто-то шёл лесной дорогой,
За собой кого-то вёл.
Точно выходцы из гроба,
Шли они, молчали оба.
В струях воздуха текла,
Тяжела, как ладан дымный,
Все земные наши гимны
Растворившая смола.

И я возник из бездны дикой,
И вот цвету,
И созидаю мир великий, —
Мою мечту.
А то, что раньше возникало, —
Иные сны, —
Не в них ли кроется начало
Моей весны?
Моя мечта — и все пространства,
И все чреды,
Весь мир — одно моё убранство,
Мои следы.
И если ныне в бедном теле
Так тесно мне, —
Утешусь я в ином пределе,
В иной стране.

Слепой судьбе противореча,
Горит надеждами восток,
И праздник радостного веча,
Великий праздник, недалёк.
Он куплен кровью наших братий,
Слезами матерей омыт,
И вопль враждующих проклятий
Его победы не смутит.

Год написания: 1899-1906

Привиденья нас боятся
Иль стыдятся, может быть,
И порою к нам стремятся,
Но не могут с нами жить.
Мы ли бешены и злобны
Иль на них печать суда?
Мы же им во всём подобны,
Кроме знака: «Никогда».

Круг начертан, и Сивилла
Предстоящим духам тьмы
Заклинанья совершила,
И теперь всесильны мы:
Нам послушны силы злые,
Близки мы и к небесам, —
Только б низменно-земные
Не подкрались чувства к нам,
Только б, волю дав мечтаньям,
И земную красоту
Подарив своим желаньям,
Вдруг, назло моим гаданьям,
Не шагнуть мне за черту.

Восходит Змий горящий снова,
И мечет грозные лучи.
От волхвования ночного
Меня ты снова отлучи.
Труды подъемлю, — на дороги
Пойду безумен, зол и мал,
Забыв полночные чертоги,
Где я словам твоим внимал.
Но из земли возникнут снова
Твои холодные ключи, —
Тогда меня, всегда земного,
Ты в тихий сумрак заключи.

Год написания: 1899-1906

Что жалеть о разбитом бокале!
Пролитое вино пожалей.
Не об юности пылкой твоей,
О забытом тоскуй идеале.
Пусть трудами измучена грудь,
И неправдами сердце разбито, —
Лишь была бы любовь не забыта,
В дикой мгле указавшая путь,
Та любовь, что предстала так рано
Пред тобой, оробелым от зла,
И завесу немого тумана
Над твоею душой подняла,
И, как солнечный луч, озарила
Бездну зла и неправды людской,
И не раз на решительный бой
За собою тебя выводила.
Но любовь позабыта; разлит
Драгоценный нектар идеала;
Если сердце порой и горит,
Так душа отзываться устала.

Прикасаясь холодной рукой
Осторожно к плечу моему,
Ты стоишь у меня за спиной
И зовёшь меня кротко во тьму, —
Прикасаясь к плечу моему
Повелительно-нежной рукой.
Но не смею я встать и сказать,
Что с тобою готов я идти
Безмятежное счастье искать
На последнем, на тайном пути, —
Я хочу за тобою идти,
Но не смею об этом сказать.
И к чему! Не исполнился срок,
Не настал заповеданный час,
Да и мой не окончен урок,
И огонь предо мной не погас, —
Не настал заповеданный час,
И земной не исполнился срок.

Я живу в тёмной пещере,
Я не вижу белых ночей.
В моей надежде, в моей вере
Нет сиянья, нет лучей.
Ход к пещере никем не виден,
И не то ль защита от меча!
Вход в пещеру чуть виден,
И предо мною горит свеча.
В моей пещере тесно и сыро,
И нечем её согреть.
Далёкий от земного мира,
Я должен здесь умереть.

Год написания: 1899-1906

Я был в лесу, и сеял маки
В ночном саду моей сестры.
Чьи очи вещи и остры?
Кто хочет видеть эти маки,
Путеводительные знаки
В ущелья дремные горы?
Я был в лесу, я сеял маки
В ночном саду моей сестры.
25 мая 1913 г. Спб.

Год написания: 1913

Расцветайте, расцветающие,
Увядайте, увядающие,
Догорай, объятое огнем,-
Мы спокойны, не желающие,
Лучших дней не ожидающие,
Жизнь и смерть равно встречающие
С отуманенным лицом.

25 февраля 1896

Окрест — дорог извилистая сеть.
Молчание — ответ взывающим.
О, долго ль будешь в небе ты висеть
Мечом, бессильно угрожающим?

Была пора,- с небес грозил дракон,
Он видел вдаль, и стрелы были живы.
Когда же он покинет небосклон,
Всходили вестники, земле не лживы.

Обвеяны познанием кудес,
Являлись людям звери мудрые.
За зельями врачующими в лес
Ходили ведьмы среброкудрые.

Но все обман,- дракона в небе нет,
И ведьмы так же, как и мы, бессильны.
Земных судеб чужды пути планет,
Пути земные медленны и пыльны.

Страшна дорог извилистая сеть,
Молчание — ответ взывающим.
О, долго ль с неба будешь ты висеть
Мечом, бессильно угрожающим?

14 августа 1901

Короткая радость сгорела,
И снова я грустен и нищ,
И снова блуждаю без дела
У чуждых и темных жилищ.

Я пыл вдохновенья ночного
Больною душой ощущал,
Виденья из мира иного
Я светлым восторгом встречал.

Но краткая радость сгорела,
И город опять предо мной,
Опять я скитаюсь без дела
По жесткой его мостовой.

7 июля 1896

Сад чародейных прохлад
ароматами сладкими дышит.
Звонко смеётся фонтан,
и серебряный веер колышет.
Зыблется тихо гамак,
призакрытый отрадною тенью.
Дева, качаясь, лежит,
убаюкана счастьем и ленью.
Прутья решётки стальной
над кремнистой дорогою блещут.
Пыльные вихри встают
и полуденной злобой трепещут.
К прочной решётке прильнул
и задумался юноша кроткий.
Грустен и труден твой путь
перед сомкнутой крепко решёткой.

Год написания: 1899-1906

Зачем, скажи,
В полях, возделанных прилежно,
Среди колосьев ржи
Везде встречаем неизбежно
Ревнивые межи?

Одно и то же солнце греет
Тебя, суровая земля,
Один и тот же труд лелеет
Твои широкие поля.

Но злая зависть учредила,
Во славу алчности и лжи,
Неодолимые межи
Везде, где ты, земля, взрастила
Хотя единый колос ржи.

29 ноября 1892, 27 января 1900

Вон там, за этою грядою,
Должно быть, очень мило жить,
Венки свивать и ворожить.
За невысокою грядою,
Над тихо движимой водою,
И очи бы навек смежить.
Вонь там, за этою грядою,
Должно быть, очень мило жить.
24 марта 1913 г. Вагон. Тащенак.

Год написания: 1913

Когда я был собакой
Седого короля,
Ко мне ласкался всякий,
Мой верный нрав хваля.
Но важные вельможи
Противно пахли так.
Как будто клочья кожи,
Негодной для собак.
И дамы пахли кисло,
Терзая чуткий нос,
Как будто бы повисла
С их плеч гирлянда роз.
Я часто скалил зубы,
Ворча на этих шлюх.
И мы, собаки, грубы.
Когда страдает нюх.
Кому служил я верно.
То был король один.
Он пахнул тоже скверно,
Но он был властелин.
Я с ним и ночью влажной,
И в пыльном шуме дня.
Он часто с лаской важной
Похваливал меня.
Один лишь паж румяный,
Весёлый мальчуган,
Твердил, что я — поганый
Ворчун и грубиян.
Но, мальчику прощая,
Я был с ним очень прост,
И часто он, играя,
Хватал меня за хвост.
На всех рыча мятежно,
Пред ним смирял я злость.
Он пахнул очень нежно,
Как с мозгом жирным кость.
Людьми нередко руган,
Он всё ж со мной шалил,
И раз весьма испуган
Мальчишкою я был.
Опасную игрушку
Придумал навязать
Он мне на хвост: гремушку,
Способную пылать.
Дремал я у престола,
Где восседал король,
И вдруг воспрянул с пола,
В хвосте почуяв боль.
Хвостом косматым пламя
Восставил я, дрожа,
Как огненное знамя
Большого мятежа.
Я громко выл и лаял,
Носясь быстрей коня.
Совсем меня измаял
Злой треск и блеск огня.
Придворные нашлися, —
Гремушка вмиг снята,
И дамы занялися
Лечением хвоста.
Король смеялся очень
На эту дурь и блажь,
А всё-таки пощёчин
Дождался милый паж.
Прибили так, без гнева,
И плакал он шутя, —
Притом же королева
Была совсем дитя.
Давно всё это было,
И минуло давно.
Что пахло, что дразнило,
Давно погребено.
Удел безмерно грустный
Собакам бедным дан, —
И запах самый вкусный
Исчезнет, как обман.
Ну вот, живу я паки,
Но тошен белый свет:
Во мне душа собаки,
Чутья же вовсе нет.

С врагом сойдясь для боя злого,
Свой меч я тяжко опустил.
Казалось мне, врага ночного
Я пополам перерубил.
Но вдоль согнувшегося тела
Безвредно сталь моя прошла
И, раздробившись, зазвенела,
Как отлитая из стекла.
Тогда последнего удара
Я равнодушно ожидал,
Но мой противник, злая мара,
Вдруг побледнел и задрожал,
Холодным тягостным туманом
Обоих нас он окружил,
И, трепеща скользящим станом,
Он, как змея, меня обвил.
Глаза туманит, грудь мне давит,
По капле кровь мою сосёт.
Мне душно! Кто меня избавит?
Кто этот призрак рассечёт?

Год написания: 1899-1906

Холод повеял в окно —
И затворилось оно.

Снова один я, и в мире живом,
И не обманут промчавшимся сном.

Снова я грустен и нем.
Где же мой кроткий Эдем?

Пестрым узором напрасно дразня,
Темные стены глядят на меня.

Скучная лампа горит.
Скучная книга лежит.

22 августа 1898

Громадный живот,
Искажённое злобой лицо,
Окровавленный рот,
А в носу — золотое кольцо.
Уродлив и наг,
И вся кожа на теле черна, —
Он — кудесник и враг,
И свирепость его голодна.
На широком столбе
Он сидит, глядит на меня,
И твердит о судьбе,
Золотое копьё наклоня.
«Сразить не могу, —
Говорит, — не пришёл ещё срок.
Я тебя стерегу,
Не уйдёшь от меня: я жесток.
Копьё подыму,
Поражу тебя быстрым копьём,
И добычу возьму
В мой костьми изукрашенный дом».

Весна сияла ясно.
Фиалка расцвела.
Филис, легка, прекрасна,
Гулять в поля пришла.

И думает фиалка:
«О дева, ты — весна,
И как мне, бедной, жалко,
Что слишком я скромна!

Увы, мой венчик малый
Что даст её мечте?
Цвести бы розой алой
На пышном мне кусте.

Она меня взяла бы,
Мой аромат вдохнуть,
И я тогда могла бы
К её груди прильнуть».

Фиалкиным мечтаньям
Не внемлешь ты, весна.
Иным очарованьем
Филис упоена.

Мечтает о Филене.
Филен сюда придёт,
И о любовном плене
Ей песенку споёт.

Она ступила белой
И лёгкою ногой,
Ещё незагорелой,
На цветик полевой.

На травке увядает
Помятый стебелёк.
Фиалка умирает.
Увы! Жестокий рок!

Любовь неодолима,
Проносится, губя.
Филис проходит мимо,
Мечтая и любя.

Если кто-нибудь страдает,
Если кто-нибудь жесток,
Если в полдень увядает
Зноем сгубленный цветок,-

В сердце болью отзовется
Их погибель и позор,
И страданием зажжется
Опечаленный мой взор:

Потому что нет иного
Бытия, как только я;
Радость счастья голубого
И печаль томленья злого,
Всё, во всем душа моя.

5 августа 1896

Всё чаще девушки босые
Возносят простодушный смех,
Отвергнув обувь, душный грех.
Всё чаше девушки босые
Идут, Альдонсы полевые,
Уроки милые для всех.
Всё чаше девушки босые
Возносят простодушный смех.
10 марта 1913 г. Новоукраинка — Помошная.

Год написания: 1913

Нашу неподвижность бранью не клейми:
Нам коснеть в пещерах, созданных людьми.
Мы не можем выйти, мы не смеем жить;
Много здесь предметов — нам их сторожить.
Чтоб не веял ветер, солнце бы не жгло,
Да воды проворной к ложу не текло.
С человеком долго мы вели войну, —
Человек ли скован, мы ль в его плену?
Весела ль, грустна ли вражеская речь, —
Надо ждать решенья — и врага стеречь.

Я дорогой невинной и смелою
Прохожу, ничего не тая.
Что хочу, то могу, то и делаю, —
Вот свобода моя.
Научитесь хотенью упорному,
Наберитесь ликующих сил,
Чтоб зовущий к пристанищу чёрному
Вас косой не скосил, —
И поверьте великим вещаниям,
Что свобода не ведает зла,
Что она только ясным желаниям
Силу жизни дала.

Год написания: 1899-1906

Имена твои не ложны,
Беспечальны, бестревожны,-
Велика их глубина.
Их немолчный, темный шепот,
Предвещательный их ропот
Как вместить мне в письмена?

Имена твержу, и знаю,
Что в ином еще живу,
Бесполезно вспоминаю
И напрасно я зову.

Может быть, ты проходила,
Не жалела, но щадила,
Не желала, но звала,
Грустно взоры опускала,
Трав каких-то всё искала,
Находила и рвала.

Может быть, ты устремляла
На меня тяжелый взор
И мечтать не позволяла
Про победу и позор.

Имена твои все знаю,
Ими день я начинаю
И встречаю мрак ночной,
Но сказать их вслух не смею,
И в толпе людской немею,
И смущен их тишиной.

19 марта 1896

Ни человека, ни зверя
До горизонтной черты, —
Я, и со мною лишь ты.
Ни человека, ни зверя!
Вечно-изменчивой веря,
Силой нетленной мечты
Буду губителем зверя
Я до последней черты.
24 марта 1913 г. Ново-Алексеевка — Сальково.

Вот минута прощальная
До последнего дня…
Для того ли, печальная,
Ты любила меня?

Для того ли украдкою,
При холодной луне,
Ты походкою шаткою
Приходила ко мне?

Для того ли скиталася
Ты повсюду за мной,
И ночей дожидалася
С их немой тишиной?

И опять, светлоокая,
Ты бледна и грустна,
Как луна одинокая,
Как больная луна.

27 августа 1898

Где ты, моя Ариадна?
Где твой волшебный клубок?
Я в Лабиринте блуждаю,
Я без тебя изнемог.

Светоч мой гаснет, слабея,
Полон тревоги стою
И призываю на помощь
Мудрость и силу твою.

Много дорог здесь, но света
Нет и не видно пути.
Страшно и трудно в пустыне
Мраку навстречу идти.

Жертв преждевременных тени
Передо мною стоят.
Страшно зияют их раны,
Мрачно их очи горят.

Голос чудовища слышен
И заглушает их стон.
Мрака, безумного мрака
Требует радостно он.

Где ж ты, моя Ариадна?
Где путеводная нить?
Только она мне поможет
Дверь Лабиринта открыть.

7 ноября 1883