Читать стихи Константина Ваншенкина
О, эти вечера в Политехническом!
Сижу, внимая каждому стиху.
Трибуна в четком свете электрическом,
Я ж на галерке где-то, наверху.
Потом опять толкучка гардеробная.
Протискиваюсь, взяв свою шинель.
Москва большая, тихая, сугробная,-
Едва-едва окончилась метель.
Иду один, шепчу стихи нечаянно,
Счастливый, средь полночной тишины.
Еще и ни строки не напечатано,
И нет еще ни дома, ни жены.
И все, что я в полях холодных выносил,
И все, что людям высказать хочу,
И жизнь моя реальная, и вымысел,
И дальняя дорога — по плечу!
[...]
Уверенный в своих правах,
Охвачен сладостным порывом,
Охотничек на островах
Гуляет по дубовым гривам.
Себя не числит чудаком,
Забыв о койке и о стройке.
Собака ходит челноком
И замирает в прочной стойке.
Его мгновенной дрожью бьет.
А хитрый вальдшнеп рвется боком.
Тогда он птицу рушит влет,
Сам словно в обмороке глубоком.
А с неба льется благодать.
Такая синь над островами,
Что невозможно передать
Все это бедными словами!
Такая рыжая листва
В какой-то ласковой печали!..
Собака старая резва,
И все – как будто лишь в начале.
Со смыслом или наобум
Они по гривам бродят парой.
И словно дальней жизни шум –
Для них листвы шуршанье палой.
1972
[...]
Еще не увлекались танцами,
И, чтя дворовый ритуал,
Меж растопыренными пальцами
Я тонким ножичком ширял.
И шли футбольные баталии
На близлежащем пустыре.
Девчонок ножки или талии
Еще не снились на заре.
Береза желтая осенняя,
Грузовика далекий гром
И дымка умиротворения
Над вечереющим двором.
1936
[...]
Предельно четки ощущенья.
Покоя в сердце больше нет.
Предгрозовое освещенье,
Где воедино мрак и свет.
Оно бывает очень спорным, —
Порой глядишь и видишь вдруг,
Как то оранжевым, то черным
Все заливается вокруг,
То сизым, то червонно-красным…
Притихли, замерли дома.
Минута эта так прекрасна —
Пред ней ничто гроза сама.
1954
[...]
Самая насущная забота
Всякого труда и ремесла —
Это, чтобы новая работа
Лучше прежней сделана была.
Но бывают в жизни неудачи,
Вещи с незавидною судьбой,
Бледные. И так или иначе
Хуже прежде сделанных тобой.
И начнешь, случается, до срока
Убеждать себя же самого:
«Это положительно не плохо,
Нет, ей-богу, это ничего...»
Будь недолгим это заблужденье,-
Ты вперед, мечта моя, лети!
Новой песни светлое рожденье
Будет мне наградою в пути.
Пусть труднее будет год от года
Добиваться, сидя у стола,
Чтобы наша новая работа
Лучше прежней сделана была.
1953
[...]
Художники в широком смысле –
Поэты, трагики, певцы, –
Одни довольно быстро скисли,
Другие, право, молодцы.
На арфе, или же на лире,
Иль красками на полотне…
Но что бы там ни говорили,
Мы с вами родственны вполне.
Одна судьба, одна задача –
Рисуй, играй или пиши,
Но непременно что-то знача
Для человеческой души.
[...]
Предновогодняя уборка,
И вечер с множеством затей,
И обязательная ёлка
В домах, где даже нет детей,
И я сочувствую сегодня
Друзьям, обиженным судьбой, —
Всем тем, кто в вечер новогодний
Не видит ёлки пред собой.
… Вокруг свечи сияет венчик.
И тишина. И сладко всем.
А старый год всё меньше, меньше…
И вот уж нет его совсем.
И мы волненье ощущаем,
У года стоя на краю,
Хотя который год встречаем
Мы Новый год за жизнь свою.
Сухим снежком, морозцем вея,
Он к нам на празднество идёт.
Но с каждым годом всё новее,
Наш добрый гость, наш Новый год.
Не ожидала никак,
Сон уже чувствуя в теле,
Стоя с подушкой в руках
Возле раскрытой постели.
Сильно светила луна.
Ярко белела рубаха.
Он постучал — и она
Похорошела от страха.
1969
[...]
Я приобрел у букинистов
Книжонку пухлую одну,
Где океана рев неистов
И корабли идут ко дну.
Она была грязна, потерта,-
Обыкновенное старье,
Но ей цена была пятерка,
И я в дорогу взял ее.
В ней было все: любви рожденье,
Добра над мраком торжество
И о простуде рассужденья,-
Но как написано мертво!
В тягучей этой веренице
(Проливы, шпаги, парики)
На сто семнадцатой странице
Я встретил надпись от руки.
И в ней была такая сила,
Что сердце дрогнуло слегка.
«Я вас люблю!»- она гласила,
Та рукописная строка.
Я замер,- вы меня поймете,
Перевернул страницу враз
И увидал на обороте:
«Я тоже полюбила вас...»
И предо мною словно вспышка —
Тенистый сад, речонки гладь.
Она:- Простите, что за книжка?
Он:- Завтра дам вам почитать…
… Я ехал в ночь. Луна вставала.
Я долго чай дорожный пил
И не досадовал нимало,
Что книжку глупую купил.
И, как в магическом кристалле,
Мне сквозь огни и времена
«Я вас люблю!»- в ночи блистали
Торжественные письмена.
1957
[...]
Кругом низины и высотки
Полей знакомых и родных.
Чтобы вскопать четыре сотки,
Уйдет четыре выходных.
Там, за деревнею покатой,
Поля напитаны водой.
И он идет себе с лопатой,
Интеллигентный и седой.
И он шагает от платформы
В пальто, поношенном слегка…
Еще до денежной реформы
Трудна дорога, далека.
Отмена карточек не скоро,
О ней не слышно ничего.
Еще вскопать придется горы
Лопатке старенькой его.
И он копает, мучась жаждой,
Картошку режет на куски
С таким расчетом, чтобы в каждом
Цвели зеленые глазки.
Еще старания немножко —
Засажен будет огород.
И вот поднимется картошка
И зацветет, и, зацветет.
И набежит веселый ветер
И зашумит среди кустов.
И никогда еще на свете
Красивей не было цветов.
… И деревенские ребята,
Глядят, шагая стороной,
Как он стоит, держа лопату,
Перед корявой целиной.
Стоит серьезный, работящий,
В пальто, поношенном слегка,
И с дужкой вешалки, торчащей
Из-за его воротника.
1953
[...]
С воодушевленьем и задором
Девочка, беспечна и горда,
Говорит, захваченная спором,
Что не выйдет замуж никогда.
И подружки страшно горячатся,
Спорят — ничего не разберешь.
Рассуждают, можно ли ручаться,
И решают: можно, отчего ж!
Только мать молчит, не двинет бровью,
Но потом не спится ей в ночи.
Скоро дочка встретится с любовью,-
Больно споры эти горячи…
1954
[...]
Люблю я этот мир земной,
Где перелески я овраги,
Где паровозный крик ночной,
Где карандаш и лист бумаги.
Где бьет волна у берегов,
Где на рассвете ширь сквозная,
Где знаю всех своих врагов,
Где всех друзей своих не знаю.
Тот мир, где в грозах выжил я,
Хоть и нелегкою ценою,
Где есть любимая моя,
По счастью встреченная мною.
И где с кудряшками на лбу
Сидит малыш под сенью мая,
Бутылку с соской, как трубу,
Над миром — к солнцу! — поднимая.
1955
[...]
Дожди продолжают работу
Вторую неделю подряд.
Сегодня четвертая рота
Идет в гарнизонный наряд.
Наряд — это дело такое:
Уходит вся рота сполна.
Дневальных останется двое
Да с ними один старшина.
А рота заправится лихо,
Винтовки подымутся враз.
И станет неслыханно тихо
В казарме, где шумно сейчас,
Где, стоя на месте высоком,
На грудь привинтив ордена,
Своим всеобъемлющим оком
Глядит на ребят старшина.
Заботлив и строг до предела.
Недаром у нас говорят:
«Святое старшинское дело
Солдата готовить в наряд...»
И рота стоит на разводе,
А дождь не желает стихать.
При этой проклятой погоде
Намокнет оружье опять.
Тихонько вода дождевая
Течет по каналу ствола.
Винтовка моя боевая,
Была б ты жива и цела.
И, чтоб не запачкать солдату
Винтовки, что так дорога,
Поставлен затыльник приклада
На черный носок сапога…
А дома дневальные наши
Задвинули стол в утолок.
На ужин получена каша,
Один на двоих котелок.
За тонкою стенкою, рядом,
Соседняя рота живет.
Готовится рота к наряду,
Солдатскую песню поет.
Вздымается песня живая,
И рота живет вместе с ней
И, воротнички подшивая,
Заслушалась песни своей.
1950
[...]
Мой первый, ранний друг погиб в бою.
Еще саднит та давняя утрата.
Его любил я более, чем брата.
Второй — женился, весь ушел в семью.
А третий друг? Да был ли третий друг?
Был, но его как будто подменили,
В нем словно что-то главное убили,
Хотя, конечно, все это не вдруг.
Он стал теперь безумно занятой.
Он занят, но он занят лишь собою
И, оглушенный собственной трубою,
Болезненной охвачен суетой.
Я вдаль смотрю. Спокойна моря гладь.
И кораблям здесь никогда не тесно.
… А новые друзья? Но ведь известно:
С годами трудно дружбу начинать…
Я не всходил на снежный перевал,
Я не был на Эльбрусе и на Ушбе,
Но был на свет рожден с талантом к дружбе,
Его лелеял я и развивал.
1963
[...]
Мне давно это чувство знакомо:
Ветви бьют вперехлест.
У крыльца, возле нашего дома,
Лужа, полная звезд.
Я стою и курю на пороге,
Двери настежь открыл.
В вышине, на небесной дороге,
Шелест медленных крыл.
Это гуси из дальней сторонки,
Как солдаты — домой.
Представляю пески и воронки
Той дороги прямой.
Крыльям тяжко, дыханию тесно.
Эй, правей забирай!
Что их ждет впереди — неизвестно,
Лишь бы отческий край.
… Мне и трудно, и грустно порою,
И пути не легки.
Но весеннею ночью сырою
Вижу — все пустяки
Перед этой огромной равниной,
Что томится к весне,
Перед этой дорогою длинной
Надо мной в вышине…
… Стук сосулек непрочных и веских,
И всю ночь напролет
В одиноких пустых перелесках
Дождь до снегу идет,
1957
[...]
Сорвавшись с поднебесной высоты
Стремительным сверкающим обвалом,
Внезапный ливень свежие листы
Пршбил к земле. И тихо-тихо стало.
Запахло сразу мокрою травой,
Приподнялись ромашки на пригорке,
И на поляну вышел часовой
В защитной потемневшей гимнастерке.
Пестреют полосатые столбы.
Поют дождем разбуженные птицы.
Ни окрика не слышно, ни стрельбы
У нашей государственной границы.
Поста не покидая своего,
Не спит солдат дождливыми ночами:
Россия за плечами у него,
Столица за солдатскими плечами.
Он видит плодоносные сады,
Кавказские заснеженные горы
И стряхивает капельки воды
С винтовочного, светлого затвора…
Густой туман разлегся на лугу,
И луг похож на озеро лесное
С березками ва самом берегу,
С растущей прямо в озере сосною.
А впереди все шире и ясней
Встает зари горящая полоска.
Деревья выделяются на ней
Особенно отчетливо и жестко.
1949
[...]
От затемненного вокзала,
Рыданьем сердце леденя,
Меня ты в бой не провожала,-
Ты и не знала про меня.
Там юность с юностью рассталась,
На плечи взяв тяжелый груз,-
Их связь недолгая распалась,
Как всякий временный союз.
В ту пору не было в помине
У нас ни жен и ни детей.
Мы, молодые, по равнине
Пошли сквозь тысячу смертей.
А жизнь текла… Средь зимней дали,
Где скрип колодцев и дверей,
В мужья не нас девчонки ждали —
Тех, кто воротится скорей.
Еще в ночи владели нами
Воспоминания одни,
Но за встающими холмами
Иные виделись огни.
… Щекочет губы чье-то имя,
Лицо колышется сквозь дым…
Так расставались мы с одними,
А возвращались мы к другим.
1964
[...]
Этих книг тебе не прочитать
Ни за что на свете.
Для тебя стоит на них печать,
Ибо книги эти –
Книги для ума и для души,
Разные такие –
Для тебя чрезмерно хороши.
Ты прочтёшь другие.
Здесь на полках – всевозможных книг
Столько тысяч!
Ты проходишь, безмятежно в них
Взглядом тычась.
[...]
Начну с того, как по дороге вешней,
Сверкающей и залитой водой,
Вернулся я заметно повзрослевший
И в то же время очень молодой.
Себя на свете чувствующий прочно,
Прошедший земли все и города,
Вернулся я, еще не зная точно,
Идти ли мне учиться. И куда?
Но если мама попросту пугалась,
Что вдруг женюсь я в возрасте таком,
То год спустя она острегалась,
Чтоб не остался я холостяком.
— Ну что ты все за книжку да за книжку?
Ведь этак вечно будешь одинок.
Гляди, у Коли Зуева — мальчишка,
А Коля помоложе ведь, сынок…
А я смеялся: — Не было заботы!-
И, закурив, садился в стороне,
Как будто знал особенное что-то,
Доподлинно известное лишь мне.
Но я не знал (и в этом было дело),
Как любят настоящие сердца.
Я был самоуверен до предела
И не был откровенен до конца.
Я делал вид, что мне неинтересно
С девчатами встречаться при луне,
А между тем мне было б очень лестно
Узнать, что кто-то тужит обо мне.
Но потому, что деланно-привычно
Не замечал вокруг я никого,
Мне вслед смотрели тоже безразлично
Студентки института моего.
Однажды, помню, с тощею тетрадкой
Я в институт на лекции пришел.
Был ясный день, и я вздохнул украдкой.
Садясь за свой нагретый солнцем стол.
Косясь на белобрысую соседку,
Которую, признаться, не любил,
Я не спеша тетрадь придвинул в клетку,
Потом проверил, хватит ли чернил.
Мигнул друзьям, устроившимся рядом,
Успел подумать: «Завтра выходной»
И в этот миг я вдруг столкнулся взглядом
С веселой однокурсницей одной…
Мы много раз встречались с ней глазами,
Но равнодушны были до сих пор,
И лишь теперь почувствовали сами,
Что не случайно глянули в упор.
Как будто вдруг заметно еле-еле
Великий врач коснулся наших глаз,
Чтоб мы в одно мгновение прозрели,
Заметив, сколько общего у нас.
Увидел я: не нужно быть искусным,
Стараться красноречьем покорить,
С ней и веселым можно быть и грустным,
С ней, как с самим собою, говорить.
И все, что было свойственно мне раньше,
О чем пришлось мне нынче рассказать,
Весь тот налет мальчишества и фальши
Хоть не исчез, но начал исчезать.
Упала с глаз мешающая сетка,
И яркий мир предстал передо мной,
И даже белобрысая соседка
Мне показалась милой и смешной.
Влюбленная в заслуженных артистов,
Она сидела около окна,
Вся сплошь в таких веснушках золотистых,
Как будто впрямь на улице весна…
Быть может, раздавались за стеною
Звонки трамваев, чьи-то голоса.
Не слышал я. Сияли предо мною
Почти родными ставшие глаза.
Раздумье их, улыбку и слезу их
Я так пойму, я так смогу им внять,
Как даже твой хваленый Коля Зуев
Не смог бы, мама, этого понять.
Произносил красивые слова я
И в школе, и порою на войне,
Едва ли даже смутно сознавая,
Какие чувства кроются во мне.
Прошедшая дорогою военной,
Была нелегкой молодость моя,
Но тут я глубже понял жизни цену
И смысл того, что мог погибнуть я.
1951
[...]
Белеет ли в поле пороша
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алёша,
В Болгарии русский солдат.
И сердцу по-прежнему горько,
Что после свинцовой пурги
Из камня его гимнастерка,
Из камня его сапоги.
Немало под страшною ношей
Легло безымянных парней,
Но то, что вот этот – Алёша,
Известно Болгарии всей.
К долинам, покоем объятым,
Ему не сойти с высоты.
Цветов он не дарит девчатам,
Они ему дарят цветы.
Привычный, как солнце, как ветер,
Как в небе вечернем звезда,
Как будто над городом этим
Вот так и стоял он всегда.
Белеет ли в поле пороша
Иль гулкие ливни шумят,
Стоит над горою Алёша,
В Болгарии русский солдат.
[...]
Ночь гудела и пела, как улей,
Даль разрывами ярко цвела.
Буржуазной деникинской пулей
Был боец опрокинут с седла.
Пораженный большой тишиною,
Все забыв и лишь сам не забыт,
На дорогу упал он спиною
Меж летящих беззвучных копыт.
… И вдали над родимой сторонкой
Тоже тишь. Все от снега бело.
Молодой почтальон с «похоронкой»
Постучал на рассвете в стекло.
Похоронную отдал привычно,
Закурил и пошел стороной.
Но теперь и бойцу безразлично,
Что там будет с любимой женой.
Он лежал непохожий и кроткий,
На дорогу упав с высоты,
Зацепившись зеленой обмоткой
За растущие рядом кусты.
Пропылил эскадрон, пролетая
Сквозь катящийся пушечный гром.
И вставал, как заря золотая,
Коммунизм за ближайшим бугром.
1955
[...]
Когда-то воду брать мне довелось
Из речки неглубокой и короткой
Своею просолившейся насквозь,
Почти непромокаемой пилоткой.
Была дана мне молодость в удел.
Недолго мы сидели на привале;
И я пилотку мокрую надел,
И капли по щекам моим сбегали.
И были эти капли солоны,
Я помню их свисающие блестки.
И были на щеках друзей видны
Извилистые светлые полоски.
Но вот уже исчез их легкий след,
Но вот спокойно высушил их ветер.
Как будто вдруг по молодости лет
Всплакнул наш взвод и сам же не заметил.
1954
[...]
Умолкла шумная казарма,
Раздался окрик: — Кто идет? —
И вдруг машина командарма
Остановилась у ворот.
Бежит дежурный неуклюже,
Противогаз прижав к бедру.
А командарм идет по лужам,
По освещенному двору.
За ним шагают вестовые,
Бормочут:- Ох и дождь, беда…
А командарму не впервые,
Должно быть, заезжать сюда.
Проходит в дом — и к пирамиде.
Берет винтовку из нее.
И на частях блестящих видит
Он отражение свое.
Потом, шагая между коек,
Проходит медленно к окну,
Веселым взглядом успокоив
Проснувшегося старшину.
Как на отчетливом рисунке,
Он ясно видит от окна,
Что сапоги стоят по струнке,
Что гимнастерки как одна.
И вдруг припоминает годы
Солдатских песен и забот,
Курсантский полк, и помкомвзвода,
И часового у ворот.
Да, для него здесь все родное,
И потому стоит он здесь.
А в это время за спиною
Бригадный штаб собрался весь.
Окно светлеет с каждым мигом,
Встречая раннюю зарю…
Тогда он руку жмет комбригу
И говорит: — Благодарю!
1949
[...]
Когда солдат походом утомлен,
Под гром любой он может спать глубоко.
Но слышит он сквозь самый крепкий сон
Негромкий крик: «В ружье!» или: «Тревога!»
И он встает, от сна еще горяч,
Все чувствуя отчетливо и тонко.
Так мать встает, едва услышав плач
Проснувшегося за полночь ребенка…
Не легкая солдатская судьба!
Сухой снежок скрипит под каблуками.
Еще поет армейская труба,
Хотя давно услышана полками.
И мне с трубой армейской по пути,
И я готов холодными ночами
На зов ее волнующий идти…
Вы слышите меня, однополчане?
Под вьюгой, что метет над головой,
Под ливнем, над равниною гудящим,
Я не сойду с поста, как часовой,
Поставленный бессонным разводящим.
1953
[...]
Меж бровями складка.
Шарфик голубой.
Трепетно и сладко
Быть всегда с тобой.
В час обыкновенный,
Посредине дня,
Вдруг пронзит мгновенной
Радостью меня.
Или ночью синей
Вдруг проснусь в тиши
От необъяснимой
Нежности души…
[...]
Затихли грозные раскаты,
Свершилось мира торжество…
К вдове погибшего комбата
Заехал верный друг его.
Сошел на станции, и пеший
Прошел он верст примерно пять.
Не для того, чтобы утешить,-
Чтоб вместе с ней погоревать.
Он на крыльце поставил вещи
И постучал в косяк окна.
Он не знаком был с нею прежде,
Лишь знал — красавица она.
Он красоту ее увидел,
Едва лишь глянул на свету,
И вдруг почти возненавидел
Ее за эту красоту.
Он представлял ее другою:
Жена погибшего, вдова.
А эта может быть вдовою,
Пожалуй, год, от силы — два.
Перенесет она разлуку
И снова жизнь начнет свою.
И он душой страдал за друга
Так, словно сам погиб в бою.
И, словно кто его обидел,
Встав как соперник на пути,
Он всех мужчин возненавидел,
Что могут впредь сюда войти…
… А было в комнате уютно.
Легко текла беседы нить.
И вдруг мучительно и смутно
Не захотелось уходить.
И в то же самое мгновенье
Он ощутил в своей груди
И робость, и благоговенье,
И неизвестность впереди.
Она предстала в новом свете,
Явилась в облике ином…
Уже настал конец беседе,
И рассветало за окном.
Осенний дождь стучал уныло,
О чем-то давнем выводя.
Лишь до порога проводила
Она его из-за дождя.
Он под дождем слегка согнулся,
Пошел, минуя мокрый сад.
Сдержался и не оглянулся
На дом, где прежде жил комбат.
1953
[...]
Средь лиственниц рыжих,
Средь жгучей густой белизны
На смазанных лыжах
С какой я летал крутизны!
Я чувствовал тонко
Мелькающий запах смолы
И палками звонко
Порой задевал о стволы.
Средь снежного блеска
Над белым простором долин
Свободно и резко
Бросал меня в воздух трамплин.
Всё цветики это,
А ягодкам срок подойдет…
… В то жаркое лето
Я медленно влез в самолет.
Он воздух разрезал
Широким звенящим крылом.
Над полем, над лесом
Поплыл он — надежный, как дом.
Я ждал того мига,
И знал я, чего захотеть,-
Сказали б: «Не прыгай!» —
Всю жизнь согласился б лететь.
Но, в будущность веря
И слыша гуденье в ушах,
В раскрытые двери
Я сделал решительный шаг.
Хлестнула с налета
Тяжелого ветра струя.
Был это не кто-то,
Был это, товарищи, я.
Не кто-то другой,
Не лирический некий герой —
С разбитой ногой
Это я
ночевал под горой.
И ждал я рассвета
И верил солдатской судьбе…
Я счастлив, что это
Могу написать о себе.
1955
[...]
Поймав попутную машину
И торопясь, пока светло,
Везет в мешке кинокартину
Мальчишка в дальнее село.
Была авария в дороге,
И он старательно, как все,
Из луж вытаскивая ноги,
Толкал машину до шоссе.
Он утомлен таким движеньем,
А те, кто едет вместе с ним,
К нему прониклись уваженьем
И рассуждают, как с большим.
Все задают ему вопросы,
Рассевшись около бортов,
И предлагают папиросы
Различных марок и сортов.
Мальчишка важно брови хмурит
И объясняет, что везет.
А папиросы он не курит,
Он только семечки грызет.
Вот он прощается с машиной
И дальше следует пешком.
Тяжел мешок с кинокартиной,
Не легок путь с таким мешком.
Он видит клуб. Подходит ближе.
Глядит, что делается тут.
Уже развешаны афиши,
Уже билеты продают.
Уже закрыт вечерней тенью
Соседний сквер и клубный двор.
Администрация в смятенье,
Что нет картины до сих пор.
И тут он молча входит в двери.
Его приветствует контроль,
Как будто он, по крайней мере,
В картине той играет роль.
Киномеханик в черном клеше,
И тот выходит на порог
И говорит: — Порядок, Леша!
Теперь сеанс начнется в срок…
И, отойдя скорей в сторонку,
Волос откидывая прядь,
На свет рассматривает пленку,
Стараясь что-то разобрать…
Передохнув две-три минутки,
Стирает мальчик пот с лица,
Он не уйдет из кинобудки
Теперь до самого конца.
Текут к экрану волны света,
На тихих улицах темно…
Сегодня в клубе сельсовета
Идет хорошее кино.
1952
[...]