В двенадцати верстах от Луги, В лесу сосновом, на песке, В любимом обществе подруги Живу в чарующей тоске…
Среди озер, берез и елок И сосен мачтовых среди Бежит извилистый проселок, Шум оставляя позади.
Я не люблю дорог шоссейных: На них — харчевни и обоз. Я жить привык в сквозных, в кисейных Лесах, где колыбели грез.
В просторном доме, в десять комнат, Простой, мещанистый уют, Среди которого укромно Дни северлетние текут.
Дом на горе, а в котловине, Как грандиозное яйцо, Блистает озеро сталь-сине, И в нем — любимое лицо!
С ольховой удочкой, в дырявой И утлой лодке, на корме, Ты — нежный отдых мой от славы, Который я найти сумел…
То в аметистовом, то в белом, То в бронзовом, то в голубом. Ты бродишь в парке запустелом И песней оживляешь дом.
На дне озерном бродят раки И плоскотелые лещи. Но берегись: в зеленом мраке Медведи, змеи и клещи!
А вечерами крыломыши Лавируют среди берез, И барабанит дождь по крыше, Как громоносный Берлиоз.
Да, много в жизни деревенской Несносных и противных «но», Но то, о чем твердит Каменский, Решительно исключено…
Здесь некому плести интриги, И некому копать здесь ям… Ни до Вердена, ни до Риги Нет дела никакого нам…
Здесь царство в некотором роде, И оттого, что я — поэт, Я кровью чужд людской породе И свято чту нейтралитет.