Мы шли по росистой тропинке вдвоем Под сосен приветственный шорох. А дачный поселок — за домиком дом — Сползал позади за пригорок.
До почты проселком четыре версты, Там ждут меня письма, газеты. — Отправимся вместе,- сказала мне ты И тоже проснулась с рассветом.
Распластанный коршун кружил в вышине, Тропинка меж сосен петляла И, в речку сорвавшись, на той стороне Вползала в кусты краснотала.
Смеялась ты, грустные мысли гоня. Умолкнув, тревожно смотрела. И, каюсь, я знал, что ты любишь меня, Ты чувства скрывать не умела.
Цветущий шиповник заполнил овраг, Туман по-над лугом стелился. Любой убежденный ворчун холостяк В такое бы утро влюбился!
Я ж молод, и ты от меня в двух шагах — Сердечна, проста и красива. Ресницы такие, что тень на щеках. Коса с золотистым отливом.
Трава клокотала в пьянящем соку, Шумела, качаясь, пшеница. «Любите!» — нам ветер шепнул на бегу «Любите!» — кричали синицы.
Да плохо ли вдруг, улыбнувшись, любя, За плечи обнять дорогую. И я полюбил бы, конечно, тебя, Когда не любил бы другую.
Для чувств не годны никакие весы, К другой мое сердце стремится. Хоть нет у нее золотистой косы И явно короче ресницы.
Да что объяснять! И, прогулку кляня, Я пел, я шутил всю дорогу. И было смешно тебе слушать меня И больно, пожалуй, немного.
Тут все бесполезно: прогулка, весна, Кусты и овражки с ручьями. Прости, я другую любил, и она, Незримая, шла между нами.