Проводы, проводы в доме, где книжные полки Нам для застолья оставили тесный квадрат. Русские люди, а значит — и водка, и толки… Люди прощаются, русские книги молчат. Люди прощаются — родственники и собратья. Время, придвинься и с нами стакан осуши! Это прощанье — как будто из жизни изъятье, Это — под вирши и водку скоблежка души! Что-то и я бормочу, и поет Окуджава, И соловьиная Белла звенит о зиме,— Трель замерзает… Какое имею я право Думать о том, что не встретимся мы на земле? С лесоповальных времен разве нам не известно: Корни удержит душа, как её ни скобли! До самолета семь дней, но воздушная бездна — Это еще, слава Богу, не бездна земли. Мы еще встретимся, встретимся… От повторенья Трель примерзает цветком ядовитым к стеклу. Водка сладка, как рябина и ложь во спасенье. Книги молчат и вплотную подходят к столу.
1980