В Замке Роз, под зелёною сенью плющей, В диадеме, на троне Тамара сидит. На мосту слышен топот коней; Над воротами сторож трубит; И толпа ей покорных князей Собирается к ней.
О внезапной войне им она говорит — О грозе, что с востока идёт, И на битву их шлёт, И ответа их ждёт, И как солнце красою блестит. Молодые вожди, завернув в башлыки Свои медные шлемы, — стоят — И внимают тому, что отцы старики Ей в ответ говорят.
В их толпе лишь один не похож на других — И зачем во дворец, В византийской одежде, мечтательно тих, В это время явился певец?
Не царицу Иверии в сонме князей, Божество красоты молча видит он в ней — Каждый звук её голоса в нём Разливается жгучим огнём,
Каждый взгляд её тёмных очей Зарождает в нём тысячу змей, И — восторженный — думает он: Не роскошный ли видит он сон… И какой нужно голос иметь, Чтоб Тамару воспеть?.
Вдохновенным молчаньем своим Показался он странен другим. И упал на него испытующий взгляд, И насмешки мучительный яд В его сердце проник — и, любовью палим И тоскою томим, Из дворца удалиться он рад.
Отпустили толпу; сторож громко трубит; На мосту слышен топот копыт; На окрестных горах зажжены Роковые сигналы войны — И гонцы, улетая на борзых конях, Исчезают в окрестных горах…
С грустной думой Тамара на троне сидит — Не снимает Тамара венца — Провожает глазами толпу — и велит Воротить молодого певца.
И послышался царственный голос жены: «Руставель! Руставель! ты один из мужей Родился не в защиту страны; Кто не любит войны — Не являйся мне в сонме князей. Но ты любишь дела и победы мои: Я готова тебя при дворе принимать. Меньше пой о любви —
О безумной любви — и тебя награждать Я готова за песни твои». И, бледнея, поник Руставель головой Перед гордой царицей обширных земель. И, смутившись душой, Как безумец, собой Не владея, сказал Руставель:
«О царица! чтоб не был я в сонме князей, Навсегда удалиться ты мне повели — Всё равно! — образ твой Унесу я с собой До последних пределов земли. Буду петь про любовь — ты не станешь внимать — Но клянусь! — на возвышенный голос любви Звёзды будут лучами играть, И пустыня, как нежная мать, Мне раскроет объятья свои!
Удаляюсь — прости! Без обидных наград Довершу я созданье моё: Но его затвердят Внуки наших внучат — Да прославится имя твоё!»