_С. Щипачеву
Смотрели в окна мы, где липы чернели в глубине двора. Вздыхали: снова снег не выпал, а ведь пора ему, пора.
И снег пошел, пошел под вечер. Он, покидая высоту, летел, куда подует ветер, и колебался на лету.
Он был пластинчатый и хрупкий и сам собою был смущен. Его мы нежно брали в руки и удивлялись: «Где же он?»
Он уверял нас: «Будет, знаю, и настоящий снег у вас. Вы не волнуйтесь — я растаю, не беспокойтесь — я сейчас...»
Был новый снег через неделю. Он не пошел — он повалил. Он забивал глаза метелью, шумел, кружил что было сил.
В своей решимости упрямой хотел добиться торжества, чтоб все решили: он тот самый, что не на день и не на два.
Но, сам себя таким считая, не удержался он и сдал. и если он в руках не таял, то под ногами таять стал.
А мы с тревогою все чаще опять глядели в небосклон: «Когда же будет настоящий? Ведь все же должен быть и он».
И как-то утром, вставши сонно, еще не зная ничего, мы вдруг ступили удивленно, дверь отворивши, на него.
Лежал глубокий он и чистый со всею мягкой простотой. Он был застенчиво-пушистый и был уверенно-густой.
Он лег на землю и на крыши, всех белизною поразив, и был действительно он пышен, и был действительно красив.
Он шел и шел в рассветной гамме под гуд машин и храп коней, и он не таял под ногами, а становился лишь плотней.
Лежал он, свежий и блестящий, и город был им ослеплен. Он был тот самый. Настоящий. Его мы ждали. Выпал он.
1953