В часы серебряных прибоев

Уже хочу единым словом, Как приговор, итоги счесть. Завидую мужьям суровым, Что обменяли жизнь на честь.

Одни из рук матросов рьяно Свою без слез приняли мзду. Другим — златопогонщик пьяный На теле вырезал звезду.

Не даровал скупой мой рок Расстаться с юностью героем. О, нет! Серебряным прибоем Мне пенит старость мой висок.

Я странно растерял друзей И пропил голос благородства. О, жизнь! Мой восковой музей, Где тщетно собраны уродства!

Уже губительным туманам В пространство не увлечь меня, Уж я не верую обманам, Уж я не злобствую, кляня.

И юношей и жен, напрягши Свой голос, не зову со мной. Нет! Сердце остывает так же, Как остывает шар земной.

Обвенчан с возрастом поганым, Стал по-мышиному тужить И понял: умереть не рано Тому, кто начал поздно жить!

1926

В избранное

Поделитесь с друзьями стихотворением Вадима Шершеневича

← Предыдущий стихАх, верно, оттого, что стал я незнакомым...

Следующий стих →В обвязанной веревкой переулков столице...

Другие стихи Вадима Шершеневича

Шершеневич Вадим

В обвязанной веревкой переулков столице...

В обвязанной веревкой переулков столице,
В столице, покрытой серой оберткой снегов,
Копошатся ночные лица
Над триллионом шагов.
На страницах улицы, переплетенной в
...

Шершеневич Вадим

Вы все грустнеете...

Вы все грустнеете,
Бормоча, что становитесь хуже,
Что даже луже
Взглянуть в глаза не смеете.
А когда мимо Вас сквозь литые литавры шума
...

Шершеневич Вадим

Болтливые моторы пробормотали быстро и на...

Болтливые моторы пробормотали быстро и на
Опущенную челюсть трамвая, прогрохотавшую
по глянцу торца,
Попался шум несуразный, однобокий, неуклюже
выстроенный,
...

Шершеневич Вадим

Благовест кувыркнулся басовыми гроздьями...

Благовест кувыркнулся басовыми гроздьями;
Будто лунатики, побрели звуки тоненькие.
Небо старое, обрюзгшее, с проседью,
Угрюмо глядело на земные хроники.

...

Шершеневич Вадим

В рукавицу извощика серебряную каплю...

В рукавицу извощика серебряную каплю
пролил,
Взлифтился, отпер дверь легко…
В потерянной комнате пахло молью
И полночь скакала в черном трико.
...