А было это в день приезда. С ней говорил какой-то князь. «О боже! Как она прелестна!» — Подумал Пушкин, наклонясь.
Она ничуть не оробела. А он нахлынувший восторг Переводил в слова несмело. И вдруг нахмурился. И смолк.
Она, не подавая вида, К нему рванулась всей душой, Как будто впрямь была повинна В его задумчивости той.
— Что сочиняете вы ныне? Чем, Пушкин, поразите нас?- А он — как пилигрим в пустыне — Шел к роднику далеких глаз.
Ему хотелось ей в ладони Уткнуться. И смирить свой пыл. — Что сочиняю? Я… не помню. Увидел вас — И все забыл.
Она взглянула тихо, строго. И грустный шепот, словно крик: — Зачем вы так? Ну, ради Бога! Не омрачайте этот миг…
Ничто любви не предвещало. Полуулыбка. Полувзгляд. Но мы-то знаем — Здесь начало Тех строк, Что нас потом пленят.
И он смотрел завороженно Вслед уходившей красоте. А чьи-то дочери и жены Кружились в гулкой пустоте.