Завтрашний день от меня, рассуждая практично, Как ни прикинь на сегодняшний, как ни надень, Даже гораздо дальше, чем день античный, Старозаветный и вавилонский день.
Завтра могу умереть. Но покуда жива я, Помнит еще не открытый наукою ген То, что забыл Гильгамеш, недовопил Исайя, Недобухтел из бочки своей Диоген.
Книги писали мужи, — и забытых женщин Больше, чем упомянутых. И облака — Словно соски, не избежавшие трещин, Полные жизнетворящего молока.
Вижу, как кормит столетняя Сарра грудью Сына соседки, и вижу соседку ту С личиком ангела, но преуспевшую в блуде, Благодарящую Сарру за доброту.
Дождь на дворе — это скопище слез в эфире, Тех, что я помню на ощупь, на слух и вкус — Пресные слезы гетер, острые слезы Эсфири Звонче копыт и глуше янтарных бус.
Память, сличая мифы, ведет раскопки В пепле папируса, в окостенелом стогу… Что же творится в моей черепной коробке, Если я помню, но утверждать не могу?
Нет доказательств. Но ген недоказанной мысли, Может быть, завтра уже подтвержденье найдет. Ну а покуда на радуге-коромысле Завтрашний день, как ведро к колодцу, плывет.
3 марта 2000