Белый день занялсянад столицей, Сладко спит молодая жена, Только труженик муж бледнолицый Не ложится — ему не до сна!
Завтра Маше подруга покажет Дорогой и красивый наряд… Ничего ему Маша не скажет, Только взглянет… убийственный взгляд!
В ней одной его жизни отрада, Так пускай в нем не видит врага: Два таких он ей купит наряда. А столичная жизнь дорога!
Есть, конечно, прекрасное средство: Под рукою казенный сундук; Но испорчен он был с малолетства Изученьем опасных наук.
Человек он был новой породы: Исключительно честь понимал, И безгрешные даже доходы Называл воровством, либерал!
Лучше жить бы хотел он попроще, Не франтить, не тянуться бы в свет,- Да обидно покажется теще, Да осудит богатый сосед!
Все бы вздор… только с Машей не сладишь, Не втолкуешь — глупа, молода! Скажет: «Так за любовь мою платишь!» Нет! упреки тошнее труда!
И кипит-поспевает работа, И болит-надрывается грудь… Наконец наступила суббота: Вот и праздник — пора отдохнуть!
Он лелеет красавицу Машу, Выпив полную чашу труда, Наслаждения полную чашу Жадно пьет… и он счастлив тогда!
Если дни его полны печали, То минуты порой хороши, Но и самая радость едва ли Не вредна для усталой души.
Скоро в гроб его Маша уложит, Проклянет свой сиротский удел, И — бедняжка!- ума не приложит: Отчего он так быстро сгорел?
Начало 1855