О Русь, взмахни крылами, Поставь иную крепь! С иными именами Встает иная степь.
По голубой долине, Меж телок и коров, Идет в златой ряднине Твой Алексей Кольцов.
В руках — краюха хлеба, Уста — вишневый сок. И вызвездило небо Пастушеский рожок.
За ним, с снегов и ветра, Из монастырских врат, Идет, одетый светом, Его середний брат.
От Вытегры до Шуи Он избраздил весь край И выбрал кличку — Клюев, Смиренный Миколай.
Монашьи мудр и ласков, Он весь в резьбе молвы, И тихо сходит пасха С бескудрой головы.
А там, за взгорьем смолым, Иду, тропу тая, Кудрявый и веселый, Такой разбойный я.
Долга, крута дорога, Несчетны склоны гор; Но даже с тайной бога Веду я тайно спор.
Сшибаю камнем месяц И на немую дрожь Бросаю, в небо свесясь, Из голенища нож.
За мной незримым роем Идет кольцо других, И далеко по селам Звенит их бойкий стих.
Из трав мы вяжем книги, Слова трясем с двух пол. И сродник наш, Чапыгин, Певуч, как снег и дол.
Сокройся, сгинь ты, племя Смердящих снов и дум! На каменное темя Несем мы звездный шум.
Довольно гнить и ноять, И славить взлетом гнусь — Уж смыла, стерла деготь Воспрянувшая Русь.
Уж повела крылами Ее немая крепь! С иными именами Встает иная степь.
1917