Стихи Маргариты Агашиной о женщине

Сядем, что ли.
Выпьем, что ли.
Друг на друга поглядим.
Что такое бабья доля -
и о том поговорим.

Бабья доля -
в чистом поле
бирюзовая трава,
незабудки на подоле
и на кофте кружева.

Бабья доля -
прощай, воля!
Обручальное кольцо.
А ещё бывает доля -
уголочком письмецо.

Вот тогда
на нём сойдётся
чёрным клином белый свет:
и жива, и сердце бьётся,
а и доли больше нет.

Бабья доля -
бабья доля.
Нас она не обошла.
В сорок третьем бабья доля
смертью храбрых полегла.

Полегла,
да снова встала -
всё по-бабьи поняла:
мир из пепла поднимала!
Ребятишек подняла.

Огляди края родные,
стань на волжском берегу:
этой доли
по России -
как ромашек на лугу.

И как выйдешь в чисто поле,
всё припомни,
оглянись -
этой доле, нашей доле,
бабьей доле
поклонись.

Кого заботы молодили!
Кого от боли упасли!
Вон сколько ноги исходили,
и сколько руки донесли.

Вон сколько плакала, и пела,
и провожала, и ждала!
И ведь не старая была.
Да, видно, сердце не стерпело.
И мать сдалась.
И мать слегла.

В глазах — не горькое «прости»,
не жаль, не боль — одна тревога:
— Ещё пожить бы. Хоть немного.
Ребят до дела довести.

И зимой, и осенью, и летом,
и сегодня так же, как вчера,
к бабе Тоне ходят за советом
женщины огромного двора.

Я у ней бываю зачастую.
Сяду тихо, прислонюсь к стене.
И она хорошую, простую
жизнь свою рассказывает мне.

… Далека деревня Песковатка,
вся как есть засыпана песком.
Дом родной — забота да нехватка,
замуж выходила босиком.

Всю-то жизнь трудилась, хлопотала,
каждый день — с рассвета дотемна.
И на всех любви её хватало,
обо всём заботилась она.

Баба Тоня… Это не она ли
по ночам, когда ребята спят,
раскроив куски диагонали,
шила гимнастёрки для солдат?

Не её ли тёплые ладони
возрождали город Сталинград?
«Антонин Михална!», «Баба Тоня...»
Это не о ней ли говорят?

На экранах, в книгах и на сцене -
знаменитых женщин имена.
Только кто заметит и оценит
то, что в жизни сделала она?

Шьёт внучатам кофточки из байки,
моет пол да стряпает обед...
Тихая судьба домохозяйки,
ничего особенного нет.

Когда непросто женщине живётся -
одна живёт, одна растит ребят -
и не перебивается, а бьётся, -
«Мужской характер», — люди говорят.

Но почему та женщина не рада?
Не деньги ведь, не дача, не тряпьё -
два гордых слова, чем бы не награда
за тихое достоинство её?

И почему всё горестней с годами
два этих слова в сутолоке дня,
как две моих единственных медали,
побрякивают около меня?.

Ах, мне ли докопаться до причины!
С какой беды, в какой неверный час
они забыли, что они — мужчины,
и принимают милости от нас?

Я не о вас, Работа и Забота!
Вы — по плечу, хоть с вами тяжело.
Но есть ещё помужественней что-то,
что не на плечи — на сердце легло.

Когда непросто женщине живётся,
когда она одна растит ребят
и не перебивается, а бьётся,
ей — «Будь мужчиной!» — люди говорят.

А как надоедает «быть мужчиной»!
Не охнуть, не поплакать, не приврать,
не обращать вниманья на морщины
и платья подешевле выбирать.

С прокуренных собраний возвращаться -
всё, до рубашки, вешать на балкон
не для того, чтоб женщиной остаться,
а чтобы ночь не пахла табаком.

Нет, мне ли докопаться до причины!
С какой беды, в какой неверный час
они забыли, что они — мужчины,
и принимают милости от нас?

Ну, что ж! Мы научились, укрощая
крылатую заносчивость бровей,
глядеть на них спокойно, всё прощая,
как матери глядят на сыновей.

Но всё труднее верится в ночи нам,
когда они, поддавшись на уют,
вдруг вспоминают, что они — мужчины,
и на колени всё-таки встают.