Стихи Генрих Вениаминовича Сапгира

Умный Кролик
Сел за столик.
А затем в одно мгновенье
Сочинил стихотворенье:
УМНЫЙ КРОЛИК
СЕЛ ЗА СТОЛИК

— Синица-певица,
Что видела в нашем лесу?
— Летала, видала
Весну на грачином носу.
— Синица-певица,
Откуда так пахнет весной?
— Лиловый подснежник
Проклюнулся в чаще лесной.
— Синица-певица,
А день-то сегодня каков?
— Высокое небо
И пёрышки в нём облаков.
— Синица-певица,
Так что же мы в почках сидим?
— Ещё не пора вам,
Листочкам, порхать, молодым.
— Синица-певица,
Когда же, когда же, когда?
— Спросите у Солнца.
— У этого тёплого? Да?

Туча
По небу
Плыла,
Вёдра полные
Несла.
Туча брякнула
Ведром -
Прокатился
В небе
Гром.
По-над лесом,
По-над кручей
Повстречалась
Туча
С тучей.
Засверкали
Злые молнии!
Расплескались
Вёдра полные!
Туча
С тучею
Ругаются,
Вёдра по небу
Катаются!..
В небе
Коромысло -
Радуга
Повисла.

Пробудился я сегодня —
На дворе сияет солнце.
Я подумал:
«Как вчера.
Если завтра будет то же,
Если завтра будет солнце,
Замечательно! Ура!»
А вчера что я подумал?
Я подумал про сегодня:
«Если завтра будет солнце,
Замечательно! Ура!»
Значит, я вчера подумал,
Что сегодня — это завтра.
Но когда пройдёт сегодня,
Назовут его «вчера».
Значит, так: проснусь я завтра
И подумаю:
«Сегодня
На дворе сияет солнце —
И сегодня, как вчера».
А потом настанет завтра,
Будет новое сегодня.
Как чудесно жить на свете!
Замечательно! Ура!

К фотографу пришёл однажды кто-то:
— Пожалуйста, прошу вас сделать фото. —
Фотограф мигом снял его. А тот
Обиделся и фото не берёт:
— Таким я грустным вышел на портрете,
Как будто я совсем один на свете.
А у меня есть кто-то, для кого
Я тоже, может быть, важней всего!

Был человек отзывчивый и добрый,
Позвать кого-то предложил фотограф:
— Я вас обоих рядышком сниму,
Чтоб не было обидно никому.
Подпрыгнул кто-то, мигом — за ворота!
Вернулся кто-то и привёл кого-то.
И вот, друг друга за руки схватив,
Они сидят и смотрят в объектив.

Щелчок — и фотокарточка готова.
Но кто-то с кем-то чуть не плачут снова
И говорят фотографу: — Взгляни,
Сидим, бедняжки, мы совсем одни.

Да на себя смотреть нам неохота!
Ну кто ж узнает, что у нас есть кто-то...
Старик фотограф успокоил их:
— Я с радостью сниму вас всех троих.
И так сто раз за кем-то бегал кто-то.
Друзей и близких — стало их без счёта.
И на лугу зелёном, говорят,
Их снял фотограф двести раз подряд.

Что за «ЛИ»?
Что за «МОН»?
В звуках нету смысла,
Но едва шепнут «ЛИМОН»,
Сразу станет кисло.

он философствовал в саду: голубой крови не бывает,
тысячу человек поставь в очередь, у каждого возьми — всё равно красная
тысяча человек голубой крови, а поставь в очередь — красная очередь
тысячу поставь в очередь — очередь красной крови
тысяча человек — очередь! очередь! — крови-то! крови! — красная всё равно
красная кровь философствовала: голубой крови не бывает,
поставь и возьми: красная красная голубая — всё равно красная
в саду /философствовал он/ крови не бывает
в тазу /философствовал он/ отблеск голубой
в саду голубой крови философствовал нечеловек
Тысяча нечеловек: не бывает! не бывает! крови не бывает — каждого возьми
весь голубой философствовал: не бывает голубой
очередь философствовала: крови — не бывает

крови — бывает
человек — не очередь
всё — не равно

Белесоглазый, белобровый,
косноязычный идиот.
Свиней в овраге он пасёт.
Белесоглазый, белобровый,
кричит овцой, мычит коровой.
Один мужик в деревне. Вот —
белесоглазый, белобровый,
косноязычный идиот.

Верёвкой чёрной подпоясан,
на голом теле — пиджачок.
Зимой и летом кое в чём,
верёвкой чёрной подпоясан.
Он много ест. Он любит мясо.
По избам ходит дурачок,
верёвкой чёрной подпоясан,
на голом теле — пиджачок.

Вдова — хозяйка пожилая —
облюбовала пастуха.
Собой черна, ряба, суха
вдова — хозяйка пожилая.
Но сладок грех. Греха желая,
зазвала в избу дурака.
Пылая, баба пожилая
борщем кормила пастуха.

Урчал. Бессмысленно моргая,
таращил мутные глаза.
Так чавкал, что хрустело за
ушами — и глядел моргая.
Как сахар, кости разгрызал.
Пил молоко, как пес, лакая.
Насытился. Сидит, рыгая.
Как щели, мутные глаза.

Как быть, что делать бабе вдовой?
Он — как младенец. Спит пастух.
Тряпье. Капусты кислый дух...
Как быть, что делать бабе вдовой?
Она глядит: мужик здоровый,
литая грудь, на скулах пух.
Как быть? Что делать бабе вдовой?
В ней кровь разбередил пастух.

Вдруг ощутила: душит что-то,
Всё учащённей сердца стук.
Босая — к двери. Дверь — на крюк!
К нему! Упало, брякнув, что-то
и разбудило идиота.
В его мычании — испуг.
— Не бойся! — жарко шепчет кто-то.
Всё учащённей сердца стук...

Ночь. Ночь осенняя, глухая,
всё холоднее, всё темней.
На лампу дует из сеней.
Ночь, ночь осенняя, глухая.
В садах шуршит листва сухая.
Черна деревня. Нет огней.
Ночь! Ночь осенняя, глухая.
Всё холоднее, всё темней.

Спят на полу и на полатях.
Ворочаются на печи.
Как печи, бабы горячи.
И девкам душно на полатях.
Там сёстры обнимают братьев
среди подушек и овчин.
Возня и вздохи на полатях.
Томленье, стоны на печи.

Парней забрали. Служат где-то.
Мужья — на стройках в городах.
В тайге иные — в лагерях.
Иных война пожрала где-то.
Зовут их бабы! Нет ответа.
Деваться девкам не-ку-да!
В солдатах парни, служат где-то,
в столицах, в дальних городах.

Тоскуют бедра, груди, спины.
Тоскуют вдовы тут и там.
Тоскуют жёны по мужьям.
Тоскуют бедра, груди, спины.
Тоскуют девки, что невинны.
Тоскуют самки по самцам.
Тоскуют бедра, груди, спины -
тоскуют, воя, тут и там!

И лишь рябая — с идиотом.
Лежат, обнявшись. Дышит мгла.
Сопят. В любви рябая зла!
Блудит рябая с идиотом.
Лампадка светит из угла.
Христос с иконы смотрит: кто там?
А там — рябая с идиотом.
Сопит и трудно дышит мгла.

Вот лопоухий, редкобровый,
шерстистолобый идиот.
Уснул, открыв слюнявый рот.
Вот лопоухий, редкобровый
урод. Но сильный и здоровый.
Один мужик в деревне. Вот,
вот — лопоухий, редкобровый
и вислогубый идиот!

Ночью на небе один
золотистый апельсин.
Миновали две недели,
апельсина мы не ели,
но осталась в небе только
апельсиновая долька.

Принцесса
Была прекрасная,
Погода
Была ужасная.
Днём,
Во втором часу,
Заблудилась
Принцесса в лесу.
Смотрит — полянка
Прекрасная,
На полянке землянка
Ужасная.
А в землянке -
Людоед:
— Заходи-ка
На обед.
Он хватает нож,
Дело ясное,
Вдруг увидел,
Какая… прекрасная!
Людоеду сразу стало
Худо.
— Уходи, — говорит, -
Отсюда.
Аппетит — говорит, -
Ужасный.
Слишком вид — говорит, -
Прекрасный!
И пошла
Потихоньку принцесса,
Прямо к замку
Вышла из леса.
Вот какая
Легенда ужасная!
Вот какая
Принцесса прекрасная!

А, может быть, было всё наоборот:
Принцесса
Была ужасная,
Погода
Была прекрасная.
Днём,
Во втором часу,
Заблудилась
Принцесса в лесу.
Смотрит — полянка
Ужасная,
На полянке землянка
Прекрасная.
А в землянке Людоед:
— Заходи-ка
На обед.
Он хватает нож,
Дело ясное,
Вдруг увидел,
Какая… ужасная!
Людоеду сразу стало
Худо.
— Уходи, — говорит, -
Отсюда.
Аппетит, — говорит, -
Прекрасный.
Слишком вид, — говорит,
Ужасный.
И пошла
Потихоньку принцесса,
Прямо к замку
Вышла из леса.
Вот какая
Легенда прекрасная!
Вот какая
Принцесса ужасная.

над оврагом небо падает
дерево ящером в снегу изогнулось
серый снег падает в небо
изогнулось небо серым ящером
дерево падает ящером в снег
овраг изогнулся серым ящером
ящер изогнулся оврагом
овраг падает деревом в снег
снег изогнулся небом
небо падает в овраг
овраг изогнулся деревом
дерево падает в небо
овраг падает в серое небо
серый снег падает ящером
небо овраг дерево снег
изогнулся серый

Восемь ног у осьминога.
Говорит Улитка: — Много!
Восемь ног ему — зачем?
Я б запуталась совсем!
Многоножка прибежала,
Говорит Улитке: — Мало!
Восемь ног для одного -
Все равно, что ничего.
Как же ходит он, бедняга?
Я б не сделала и шага!
Hо, танцуя краковяк,
Осьминог ответил так:
— Восемь ног для осьминога
И не мало, и не много

Осторожней, не порвите
Эти шёлковые нити.
Дело в том, что я знаком
С этим быстрым пауком.

Свой сачок оставьте дома;
Мотылёк — он мой знакомый.
А сердитый этот жук -
Мой надёжный старый друг.

В речке тоже не удите.
Вон плывёт она, глядите,
С острым красным плавником..
Я прекрасно с ней знаком.

Барабанит гулко дятел.
Этот дятел -
Мой приятель.
И щебечет часто-часто
Мне синица :
«Здравствуй, здравствуй!»

И берёза мне знакома,
И трава,
И облака.
И другого
Никакого
Мне не надо уголка.

там сейчас весна очевидно
синеет лес дорога — развезло
очевидно в лес не войти
там сейчас развезло — лес
дорога в зябкий лес синеет...
да очевидно там сейчас —
весна: дорога — не дорога
и зябкий лес — ещё не лес
в синий лес не войти — развезло
синеет — не войти
дорога — развезло
и зябко — развезло там очевидно
дорога лес сейчас — и не войти

Полосатые тигpята
От pожденья полосаты.
Есть полоски y Енота,
И y Зебpы их без счёта.
Есть полоски на матpасе.
И полоски на матpоске.
Есть полоски y шлагбаyма
И полоски на беpёзке.
Есть кpасивые полоски
У pассвета и заката.
Hо встpечаются pебята,
Все от гpязи полосаты…
Hе хочy о них писать
В полосатyю тетpадь.

Долго я следил за ней.
А она с утра до ночи —
То сама себя длинней,
То сама себя короче.

это она всегда понимала хорошо: нельзя причинять
боль другому
«нельзя причинять боль другому? другому это хорошо»
/нельзя другому причинять — боль/
«боль — это хорошо, это другому»
/боль понимала хорошо: нельзя/
она не понимала: «боль нельзя»
/боль — это всегда нельзя/
она всегда понимала: причинять боль — это хорошо,
это другому нельзя
она хорошо понимала: боль — это всегда хорошо,
но всегда причинять нельзя

кентавры северных лесов и чудовищные кресты озер —
о них говорили в доме
бледные рассветы светили сквозь очки директора музея
хранитель северных лесов и озер встречал в доме
гостей с юга
он показывал им дом где бледные рассветы светили
насквозь чудовищными крестами окон
из окон было видно: тени северных лесов и озер
светились насквозь в небе
кентавры северных лесов — лоси уходили в озера неба
возле дома — музея бледный хранитель показывал
женщине с юга чудовищные кресты и камни
тени северных лесов в небе — женщина с юга снилась
себе чудовищным крестом
в доме бледный хранитель равнодушно перебирал камни —
кентавры
среди северных лесов и озер светились их тени:
женщина — чудовищный крест и хранитель — бледный
кентавр

Косматые Грустилы
Над мостиком грустили.

И тихая Журчала
Под мостиком журчала.

А серое Ухало
Летало и ухало.

На цветах лежала Мгла -
Так и ночь прошла.

Явился красный Веселей
И крикнул: — Ну-ка, веселей!

Запели, заплясали,
Зелёные Плясали.

И жёлтые Бежали
По лесу побежали.

Заиграли Свет и Тень,
И настал весёлый день

Золотая, завитая,
Музыкальная труба,
Ты в широком шуме ливня
Совершенно не слышна.
Но мне кажется, я слышу,
Слышу тихую тебя
Здесь, где мокрая капуста
И кирпичная стена.

на экране вспоминал старик — палач
вспоминал и мучился старик — жертва
рассуждал благообразный комментатор
на голой земле валялись клубки ржавой проволоки
ржавый старик — палач вспоминал как докладывал
благообразный старик — жертва мучился на голой земле
рассуждал комментатор о голой земле
клубки ржавой проволоки вспоминали на голой земле
голая земля мучилась на голой земле
на экране комментатор мучился когда ржавый
и благообразный вспоминали о страшных временах
страшные времена вспоминали о страшных временах
старик мучился вспоминая а комментатор рассуждал:
палач и жертва
старик — палач и жертва вспоминал о ржавых временах
старик — палач и жертва мучился клубком ржавой
проволоки
экран мучился клубком проволоки
на голом экране мучились: старик — палач, старик —
жертва
и благообразный комментатор
страшные времена

В нашу квартиру Лошадь пришла.
Воспитанная Лошадь
У двери сняла
Пальто и галоши.

Она по пути не задела
Стола,
Не опрокинула
Стула.
Она осторожно ко мне подошла
И копыто свое протянула.

А после
Со мною, с Петей и Катей
Лошадь пила чай!
Не пролила ничего невзначай
И не запачкала
Скатерть.

Сидела спокойно,
Громко не ржала
И блюдечко
Правым копытом держала.

Но вот она вытерла губы салфеткою,
Сказала «спасибо»
С учтивостью редкою.
Потом, обратившись тихонько
К соседу,
Сказала: — Простите,
Я скоро уеду.
Дома остались
Мои жеребята!
И я беспокоюсь:
Мои же ребята! -
В передней надела
Пальто и галоши,
Сказала всем «до свидания»
И по ступенькам
Ушла от нас Лошадь
Отличного воспитания.

И долго с балкона
Махали мы Лошади,
Которая чинно
Ступала по площади.

Пляшут на сковороде
Ладушки-оладушки.
А какой сегодня день?
День рожденья бабушки.
На дворе воробышки
Распищались:
«Что же, что же бабушке
Ты подаришь?»
Я хотел сначала
Смастерить кораблик,
Но что может лучше быть
Деревянной сабли?
Мы бы в день рождения
Затеяли сражение!..
Нет, боюсь, что бабушка
За разоружение.
У меня игрушек
Накопилось много,
И самая любимая —
Железная дорога.
Все рельсы и вагоны
Отдам я хоть сейчас!..
А вдруг уедет бабушка
На поезде от нас?
Нет, я лучше бабушке
Рисунок подарю.
Нарисую дерево,
Жёлтую зарю,
Почтальона и письмо,
Комнату большую,
И себя и бабушку
Тоже нарисую.
Я сижу задумчиво
И смотрю вокруг.
Засмеялась бабушка
И сказала вдруг:
— Внук такой послушный,
Просто удивление.
Вот какой подарок
Мне на день рождения!

Мой приятель Медведь
не умел читать
а умел рычать
и умел реветь.
Раз пришло к нему письмо
непонятно от кого.
Он сказал в восторге: О-о-о!
Встретил Кролика в траве
встал и чешет в голове,
что сказать не знает: Э-э-э...
А увидел он Москву,
город мой, где я живу,
в удивленье рявкнул: У-у-у!
Колыбельную сынишке
пел он нежно: А-а-а!
Ну и голос был у Мишки —
просто медная труба.
Он ревел не хуже ветра,
все медведи таковы.
В чаще за три километра
из берлоги слышно: Ы-ы-ы!
Я сказал: «Хотя бы лапой
нам письмо ты нацарапай».
— О, Э, Ы, У, А —
вот и все его слова.

Там, где гуляют
Дикие звери,
В чаще дремучей,
В тёмной пещере,
Старый Разбойник
Учил сорванца:
— Слушай, о сын мой,
Слово отца!
Если ты волком
Вырастешь сдуру,
Охотник придёт
И сдерёт с тебя шкуру.
Если же станешь
Овцою, тупица,
Свяжут из шерсти твоей
Рукавицы.
А если ты станешь
Трусливой собакой,
Палкою будет
Лупить тебя всякий.
— Кем же мне быть?
Объясни, наконец! -
Просит разбойника
Сын-сорванец.
Тот наградил
Подзатыльником сына:
— Будь человеком!
Понял, дубина?

вздрогнул — моя двойная тень на снегу
высоко двоится белая луна
на двойной луне — двойное небо

три звезды — алмазная стрела
на снегу — алмазная стрела
вздрогнула двойная луна

высоко двоится белая тень
вздрогнуло мое двойное небо
алмазная стрела пронзила тень —

мою двойную тень на снегу

Завертелась юла,
Заюлила и пошла
Путешествовать по свету
По натёртому паркету,
Но споткнулась на ковре –
И конец игре.

Однажды я yвидел
Змея
И сам себе задал вопрос:
Где
У него кончается
Шея
И начинается
Хвост?
Рyлеткой я измерил
Змея.
Ответ
Был абсолютно прост:
Где
У него кончается
Шея,
Там начинается
Хвост.

Ара, славный попугай,
В шашки с Аистом сыграй.

Белка прыгает с шестом,
Небеса метет хвостом.

Волк играет с Зайцем в мячик –
Это что-нибудь да значит.

Гуси спорят и галдят,
А гагары победят.

Динго по бревну ходила –
Удивила Крокодила.

Ёж надел трусы и майку.
Сколько дыр в них, угадай-ка!

— Жаба, чем ты недовольна?
— Проглотила мяч футбольный.

Зебра, Зубр, и Конь, и Вол –
Все играют в волейбол.

Игуана и Тритон
Очень любят бадминтон.

Кот надеть коньки не может.
Кто из вас ему поможет?

Лев летит на мотоцикле.
Что ж такого? Все привыкли.

Мишка на велосипеде
Мчится к финишу – к победе.

Носорогу-бегуну
Перейди дорогу, ну!

Осьминог надел перчатки,
А Тюлень удрал с площадки.

Пеликан ныряет ловко.
Вот что значит тренировка!

Рак раздумывать не станет,
В каратэ клешней достанет.

Слон летит на парашюте,
Машет хоботом и шутит.

Тигр прыгнул дальше всех –
Вот невиданный успех!

Утки плавали в канале,
В результате – три медали.

Филин пешкой взял ферзя –
За доской дремать нельзя.

Хомяки раздули щеки –
Спят, лентяи, на припеке.

Цапля – тренер по ходьбе,
Даст советы и тебе.

Черепаха выжать штангу
Помогла Орангутангу.

Шмель стрелял из лука в цель –
В цель попал веселый Шмель.

Щука плавает на яхте,
У руля стоит на вахте.

Эму-страуса берем
Мы в команду вратарем.

Юный заяц встал на лыжи.
Вот он, финиш! Ближе! Ближе!

Ягуар ракеткой машет,
И Тапир за сеткой пляшет.

Я сказать вам всем хочу:
Слава шайбе и мячу!

чем ты был? диваном ты был
или духом?
духами ты был
или дохой?
Дмитрием Самозванцем ты был —
торжествующим умирающим
или дохлой кошкой?
драматической коллизией — колизеем
или попросту дыханием?

что ты есть? виолончель
или вектор?
величие души
или венская встреча одна тысяча восемьсот
какого-то года?
воришка которого вот-вот схватят за руку
или венчик фарфоровый?
веские доказательства
или весы?

чем ты будешь? чьей-то выдумкой — чернилами на бумаге
или звёздным часом?
черепом
или числом?
чеканным профилем на медали
или чайником с помятым боком?
чайкой
или частным случаем?

обыкновенной чепухой
или Чрезвычайным и Полномочным
Послом в Чёрную дыру?
чем бы ты ни был ты будешь — чудом
или если ты — ничто
всё — ничто